Шутки про невольно - Свежие анекдоты

Результатов: 238

51

Забавную историю прочитал тут в воспоминаниях о великом актёре Василии Ивановиче Качалове. О том самом знаменитом хозяине Джима, лапу которого воспел Есенин. Лапу Джима, разумеется. Историю, которая произошла во время отдыха актёра в санатории в Барвихе, сам Василий Иванович с удовольствием рассказывал своим знакомым. Дело было зимой, скользко, и пожилой Народный артист СССР гулял, опираясь на палочку. «Иду я по дороге, а навстречу мне мужик на санях едет. И вот, в тот самый момент, когда лошадь со мной поравнялась, я поскользнулся, пошатнулся, и невольно махнул палкой прямо перед мордой лошади. Лошадь испугалась, и шарахнулась в сторону. А возница ей кричит: «Тпррру, дура! Какого-то говна испугалась!!!» «И вот представьте, — рассказывал Василий Иванович, — лошадь сразу успокоилась! Видно, посмотрела, и убедилась, что в самом деле испугалась какого-то говна….»

52

Навеяно историей о выпускнике культурного учебного заведения, загруженного пьяным в поезд https://www.anekdot.ru/id/1247384/

Прохожу мимо музыкального училища в нашем городе. Из открытых окон доносится какофония всяких классических аккордов. Невольно усилил слух, пытаясь угадать, что конкретно и на каком инструменте играют - любопытно было бы угадать.
Из дверей выпорхнула группка девчонок лет пятнадцати с футлярами вычурной формы. Мой напряженный слух до меня донёс:
- Девчонки! Кто знает, где мне взять эту блядскую партитуру Шумана?
Финальный аккорд.

53

История красивая, яркая, страстная, но до боли короткая.
В 28 лет Сергей Гриньков со своей партнёршей по фигурному катанию, Екатериной Гордеевой успел выиграть два Олимпийских золота. В 28 лет Сергей Гриньков умер прямо на льду…
Жизнь Сергея Гринькова – это история любви. К сожалению, это печальная история любви, которую нам от первого лица рассказывали сами герои этой истории. Прямо с экранов телевизоров.
Родившись 4 февраля 1967 года, Сергей Гриньков, сам того не зная, до 1981 года шёл по жизни рядом с девочкой на четыре года младше, жившей в одном из соседних домов.
Они ходили в одну и ту же общеобразовательную школу – номер 704, но знакомы не были – для этого была слишком велика разница в возрасте. Они ходили в одну и ту же секцию по фигурному катанию, но также не пересекались.
Сергей с пяти лет, как и Катя с трёх, пытался построить сольную карьеру. К 1981 году стало понятно, что у ребят для одиночного катания прыжки недостаточно высоки. Их представили друг другу – так и произошло их первое знакомство, ставшее для обоих, как и для всего мира, судьбоносным.
Ей было всего 10 лет, ему – 14, и тогда они еще не знали, что судьба свяжет их навсегда не только в спортивном плане.
Заметив потенциал молодых спортсменов, их пригласил к себе самый именитый на тот момент тренер, Станислав Жук. Именно под его руководством в 1986 году пара впервые завоевала звание чемпионов мира. Юной Кате было всего 14 лет – рекордный тогда возраст за всю историю мировых первенств по фигурному катанию. В том же году они стали вторыми на чемпионате Европы и завоевали серебро на чемпионате СССР.
Всего год спустя, в 1987 году, перейдя к новому тренеру, Станиславу Леоновичу, пара выиграла все крупные соревнования, в которых принимала участие: чемпионат мира, первенство Европы и чемпионат СССР, а значит к Олимпийским играм 1988 года Гриньков и Гордеева подходили в статусе главных фаворитов.
В 1988 году Сергею был 21 год, Кате только исполнилось 17, но уже было заметно, что ребят скрепляют далеко не одни только партнёрские, спортивные интересы.
Возможно, именно такая духовная близость и помогала им идти вперёд, выигрывать все соревнования, включая и Олимпийские игры, которые покорились им с удивительной легкостью. Интересно, что произвольный танец, вошедший в историю фигурного катания, как настоящий шедевр, был исполнен под «Марш Мендельсона».
Год спустя у пары родилась дочь, Дарья. В это время они много выступали на зарубежных турнирах, принимали участие в большом количестве коммерческих проектов. За искренность и идеальную технику, а также за ту огромную любовь друг к другу, в США и Канаде их полюбили и прозвали G&G – по первым буквам фамилий.
Похожие прозвища американцы дают исключительно звёздам кино и эстрады. Вновь, но уже в другой обстановке, законные муж и жена, Сергей и Екатерина, услышали этот отрывок через три года, 20 апреля 1991 года на собственной свадьбе. К тому моменту они не только успели стать четырёхкратными чемпионами мира, но и завершить свою любительскую карьеру, перейдя в театр Татьяны Тарасовой, где можно было не только заниматься любимым делом, но и получать за это неплохие деньги, что в начале 90-х в нашей стране было очень важно. Ради заработка было решено даже пропустить Олимпиаду-92. Ещё год спустя, в 1993 году, в Международном олимпийском комитете, видимо, поняли, какую огромную долю рынка они теряют, категорически запрещая парам, ушедшим в профессионалы, принимать участие в Олимпиадах, и слегка смягчили свой устав, позволив желающим вернуться и поучаствовать в переходных играх 1994 года. Гриньков и Гордеева воспользовались этой возможностью. Вернув статус любителей, Сергей и Екатерина повторили свой успех 1987 года, выиграли чемпионаты страны, Европы и мира, но в этот раз, к своей россыпи золотых медалей, они добавили ещё и награду высшей пробы с пятью Олимпийскими кольцами на ней. После этого триумфа пара вернулась в профессиональный спорт, уступив дорогу к олимпийским свершениям молодым. Но ненадолго… 20 ноября 1995 года Сергей Гриньков во время тренировки в Лейк-Плэсиде получил обширный инфаркт и скончался прямо на льду, во время тренировки.
Попрощаться с Сергеем Гриньковым пришли тысячи москвичей. Многие не скрывали слез, не могли поверить, что у сказки о двух безумно влюбленных друг в друга людях может быть такой трагический финал. На хрупкие плечи Кати легли все заботы о семье, дочке, доме. Почти все приходилось делать самой. Ее поддерживали друзья из шоу «Звезды на льду» — Кристина Ямагучи, Катарина Витт, Виктор Петренко, Оксана Баюл, решившие посвятить одно из своих выступлений памяти Сергея Гринькова.
Катя по задумке организаторов должна была присутствовать на этом представлении в качестве зрителя. Но она решила, что будет сама танцевать... Одна, без Сергея, но для него...
«Я начала волноваться, что потеряюсь на катке, что я такая маленькая и меня никто не увидит. Но заиграла музыка, включился свет, и все мучения вдруг прошли.
Прислушиваясь к своим ногам, прислушиваясь к Сергею, я почувствовала двойную энергию. Я точно знаю, что никогда не смогу так станцевать вновь», — рассказывала Гордеева о своем возвращении на лед. Впервые выйдя на ледовую арену одна, фигуристка стала участвовать в соревнованиях профессионалов и танцевать в шоу «Звезды на льду». Это помогало оправиться от потери. Да и дочка Дашенька стала подрастать, а вместе с ней стали расти и заботы о ней. «Да, я танцую за деньги, — говорит Екатерина. — Ведь фигурное катание — это тоже профессия. И я зарабатываю этим себе и своему ребенку на жизнь»....
Через год после смерти Сергея в Америке вышла книга «Мой Сергей. История любви» на английском языке. Эпиграфом к ней стали строчки из стихов Анны Ахматовой «Я улыбаться перестала…»

Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.

54

Как-то мы отдыхали биваком из нескольких машин в дикой местности на побережье Японского моря, возле поселка Преображение. Красота невероятная, особенно закаты. Уложив детей спать, невольно хотелось преобразиться из примерных родителей в романтические пары.

Но с моря в это время начинал дуть бешеный ветер, и чтобы зубы не стучали от холода при поцелуях, мы имели при себе весомый запас водки. Из педагогических соображений, чтобы не звякало при детях, водка была заранее разлита в обычные бутылочки для воды. Дети настолько ухайдокивались от купания и беготни за день, что с заходом солнца их было не разбудить и пушкой. Ненужные звуки из жизни взрослых заглушались могучим рокотом прибоя и свистом ветра.

Мы тогда расположились на Пляже Поющих Камней. Они тяжко терлись друг об друга и сердито ревели по ночам. В сочетании с сексом, водкой и свежим воздухом это реально преображает человека. Хотелось и моглось орать и рычать во весь голос, как при спаривании медведей, маралов и тигров, в пяти шагах соседей не расслышишь. Цыганский табор там бы пришлось слушать со слуховыми аппаратами, тесно прижавшись к вокалисткам. Так что мы рассчитывали, что все наши ночные кутежи под бутылочки якобы воды останутся незамеченными.

Но, как известно, тайное становится явным. Однажды днем в жару одному чаду напекло голову, случился солнечный удар.

- Воды! - раздался отчаянный крик. Бутылку тут же выхватили из рюкзака, обильно полили на голову, дали ребенку хлебнуть. Он захлопал глазами и немедленно пришел в чувство. Выплюнул, вырвался и убежал. Долго потом отплевывался.

Страшный запах алкоголя распространился по округе. Поднялась суматоха - кто выпал в аут, что мы напоили и облили водкой чуть ли не младенца, кто ловил несчастного, чтоб отмыть его и отпоить свежей водой, кто выхватывал из рюкзаков новые бутылки для этой цели. Нашлись и те, кто их подозрительно обнюхивал, и кто уводил взволнованных детей подальше. А те, понятно, просто рвались к месту происшествия. Всеми, и детьми и взрослыми, овладел ужас. Сколько ни отмывали потом пострадавшего, от него продолжало разить.

Собравшись с мыслями, мы признались детям, что да и увы, это была водка. Специальное такое медицинское средство для приведения в чувство пострадавших от солнечного удара. К сожалению очень вонючее, жгучее и вообще ядовитое. Взрослым его тоже иногда дают, чтобы очнулись от сонного состояния ночью. Но если его пить много, то человек преображается, в состояние скотское. И это потом всю жизнь отражается на его внешности самым безобразным образом.

Зашедший торговец рыбой из поселка Преображение послужил нам тогда наглядным пособием. Тут вообще не нужно было слов, достаточно было грустно глянуть.

Всё вроде правильно мы объяснили на понятном детям языке, но ведь верно подмечено, что первая жертва пропаганды - это сам пропагандист. Наши объяснения детям были столь убедительны, что свой запас по ночам мы так и не допили. Слегка продолжили, но гонцов в поселок слать не пришлось.

Лет двадцать прошло с тех пор, дети выросли, с некоторыми до сих пор общаемся. Шампанское, вино, пиво - не отказываются, но без фанатизма. Могут и коньяка выпить. Но водка - не пошла у них как-то напрочь. Да и нам ее ставить на стол не хочется. Могучим целительным эффектом обладает водка, вылитая на голову.

55

Первый поцелуй.

Первый поцелуй девчонки милой,
Из далека,из детства освежил.
Жизнь пролетает птицей сизокрылой,
И кажется,что ты ещё не жил.
Течёт в былое речкой полноводной,
Всё,что ты видел,чем ты дорожил,
И память не останется свободной
О том,что ты когда-то пережил.
Любуясь небом,звёздами,луною,
Невольно вспоминаешь дивный вечер,
Когда ты прикасался к ней рукою
И обещал дожить до новой встречи.

57

Колю Фортунатова укусил клещ. Укусил себе и укусил. Коля сперва и не заметил. Просто шея как-то странно чесалась, будто воротник натёр. А потом глянул у зеркала – клещ!
В больнице клеща выкрутили специальным пинцетом, положили в колбу и велели ждать.
— Чего ждать-то? — поинтересовался Фортунатов у пожилой докторши. — Вытащили же…
— Счастья, моя хорошая, — устало вздохнула та, — если повезёт…
— Это как? — забеспокоился Коля.
— А, вот, так, моя хорошая. — пояснила докторша. — Может пронесёт, а может и борреллиоз развиться, либо, не дай бог, энцефалит. Уже два смертных случая в этом году было...
Коля только и моргнул в ответ. Слова все были незнакомые и как всё незнакомое пугали.
«Навыдумывают же болячек, — недовольно подумал он, — тоже мне, лекари-пекари».
Врачей Коля не любил. Натерпелся от них, когда лечили. Да он вообще не любил всех людей в белых халатах - ни врачей, ни поваров, ни учёных. Ему почему-то казалось, что за белыми одеяниями скрыты некие чёрные намерения.
Между тем докторша безжалостно вкатила ему в плечо укол и выписала на бланке что-то неразборчивое:
— Если температура резко прыгнет или сильная головная боль, то скорую с этой бумажкой вызовешь…

Домой Коля пришёл уже основательно встревоженный. Сходу залез в изрядно потрёпанный медицинский справочник, доставшийся ему от тётки, чей первый муж когда-то работал сторожем в городской библиотеке. Справочник чудом уцелел от посягательств её второго мужа, человека уже литературно малообразованного и не понимающего ценности печатного текста. И как следствие, часто пользовавшего книги нецелевым образом.
К счастью, раздел про клещей был на месте. Внимательно его изучив, Коля приуныл ещё больше. Врачиха не врала, других вариантов и вправду не было.
Фортунатову стало себя жалко. Только жить снова начал, с обидой подумал он, и нате вам…
Он прилёг на диван, закрыл глаза и, прислушиваясь к себе, стал ждать проявления всех тех симптомов, о которых только что прочёл.
Прошло минут десять, ничего не происходило. Лишь левая нога зачесалась, но про это в справочнике ничего сказано не было. Он закрыл глаза, решив подождать ещё немного.
В квартире стояла тишина, томительная и очень неприятная, словно с привкусом какой-то ржавчины.
Фортунатов не выдержал и встал. Потом подошёл к окну, открыл одну из створок и посмотрел вниз. Двор был пуст и тих, лишь откуда-то издалека доносился зовущий тонкий голосок: ма-ма, ма-ма!
Он оглядел свою комнату, где застоялся запах табака, пыльное зеркало на стене, стол с грязной посудой, старый пожелтевший телефон на табуретке.
А, ведь, так и вправду помру, подумалось вдруг ему, а никто добрым словом и не вспомнит.
Отчего-то эта мысль его испугала, и он, подойдя к телефону, снял трубку.
— Алло, Серёга, — набрал он товарища, с кем иногда вместе ездили на рыбалку, — тебе катушку мою «шимановскую» надо?
— Да, не собираюсь пока, — зевнул в ответ Серёга, — жара же, щука всё равно спит...
— Не, вообще... надо? Забирай, — Фортунатов слегка помедлил и небрежно добавил, — бесплатно...
Телефон затих. Очевидно, Серёга осмысливал услышанное.
— Бухаешь опять что ли? — осторожно предположил он. — Ты ж вроде подвязывал…
Коля обиделся и положил трубку, передумав звонить кому-то ещё из друзей.
Потом постоял пару минут и снова снял, набрав номер бывшей жены.
— Фортунатов? — сразу спросила та. Каким-то образом она всегда угадывала, что звонит именно он. — Ну, чего хотел-то?
Она вздохнула и замолчала, приготовившись к ритуальной перебранке.
Коля хотел рассказать про клеща, но в горле от жалости к себе запершило.
— Там на даче яблоки уже... — прокашлялся он, — скажи своему, пусть заедет, соберёт.
Дача была материна, при разводе досталась ему, но Коля бывал там редко, ездил только траву постричь, да и то, когда звонили соседи по участку, ругались. Бывшая же дачу любила, а теперь, когда они с новым мужем взяли машину, съездить туда никогда не отказывалась.
— Спасибо… — смягчилась она, — ...ты как... устроился куда?
— Устроился...
— Вот и молодец, — похвалила она, — вот, и работай себе… и пей в меру… и живи как все люди…
Почему-то Колю это задело.
— Сами-то жить умеете? — не выдержал он. — Кредитов понабрали, как собаки блох и строите из себя!
Он не стал продолжать разговор и бросил трубку. Звонить кому-то ещё окончательно расхотелось. Фортунатов на секунду представил лицо супруги, когда ей сообщат обстоятельства его смерти и мстительно усмехнулся.
Потом присел на диван и машинально включил телевизор. Показывали биатлон где-то в горах. Спортсмены в ярких костюмах бежали наперегонки, падали, стреляли, поднимались и снова устремлялись вперёд…
«Всё как в жизни, — подумал Коля, — кто-то сразу попадает в цель, и бежит себе дальше. А кому-то приходится штрафные круги отмотать, чтоб потом догонять остальных. Только, вот, жизнь у всех одна, беготнёй не добрать».
Он вздохнул, щёлкнул пультом, и прошёл на кухню, где без аппетита поужинал хлебом с рыбными консервами. Закончив с едой, посидел ещё немного просто так, потом снова вздохнул и решил выйти проветриться.

Внизу было прохладно и пахло липами. На скамейке у подъезда сидел дворовый бездельник Генка Ходырев и в состоянии пьяной креативности сосредоточенно плющил ногой пустую пивную банку.
— Колян! — обрадовался он Фортунатову, — А чего смурной такой? Это потому что не употребляешь больше… Займи полтаху-а?
— Клещ укусил, — кратко пояснил Коля и чуть поколебавшись выдал Генке полтинник, — на, можешь не отдавать…
Генка, не ожидавший такой щедрости, резво спрыгнул со скамейки, схватил деньги и так бойко зашагал на угол, что Фортунатов только вздохнул – этот точно всех переживёт...

Теперь двор был совсем пуст, только у клумбы с яркими лохматыми цветами, в халате и с лейкой в руке, лениво прохаживалась Надька Белякова, его бывшая одноклассница и всегдашняя соседка сверху.
«Вот же, – подумалось ему, – ходит себе, коза ногастая, а тоже жить останется».
Ему вдруг захотелось сказать ей что-нибудь очень неприятное. Что больно худая, да длинная, или, что нос как выключатель, или…
— Слышь, Надежда, — окликнул он, — подойди на минутку…
— Чего тебе? — насторожилась та, но, поколебавшись, подошла поближе.
Фортунатов собрался с мыслями, выискивая слова пообиднее и вдруг вспомнил, что в школе, в начальных классах, они с Надькой хорошо дружили, и однажды даже поцеловались за гаражами. Память услужливо высветила и то лето, и что тогда также вкусно пахло липами, и что на гараже розовым мелом было написано "Белякова - ведьма".
Он посмотрел в угол двора, где на месте гаражей давно уже была парковка для машин, потом снова на Надьку и неожиданно для себя сказал:
— Я, Надь, умру скоро, может, завтра уже…
— Тьфу, дурак или родом так? — нахмурилась Надька, — кто ж так шутит-то?
— Да, серьёзно я, — продолжил Коля, чувствуя, как на глаза помимо воли наворачиваются слёзы, — клещ меня в лесу цапнул. В шею.
Надька ойкнула и поставила лейку на землю.
— Это как же, Коль? Так ты, давай, в больницу беги скорее!
— Был уже, — махнул он рукой, — жду, вот, теперь, когда температура поднимется. Тогда точно хана.
Надька придвинулась ещё ближе и дотронулась ладонью до его лба.
Рука у неё была влажной, мягкой и приятно пахла свежей травой. Фортунатов невольно зажмурился и даже замер, пытаясь продлить это уютное ощущение.
— Вроде нету… — Надька убрала руку, немного подумала и убеждённо заговорила:
— В церковь тебе надо, Коля, во всех своих грехах покаяться, прощение попросить. И стараться больше не грешить. И...
— Пойду я, Надь, — вздохнул он, — поздно мне отмаливаться-то.
Он почти уже дошёл до своей двери, когда снизу, из тиши подъезда, донеслось чуть слышное «подожди»…

Надька потянулась из-под одеяла, включила торшер, снова положила ему на лоб руку и слегка улыбнулась:
— Что-то не похож ты на больного… наврал, поди, про клеща-то?
Коля молчал и, словно впервые, с интересом смотрел на Надьку, отмечая мягкий овал её лица, розовые полные губы, гладкие русые волосы и, не найдя что сказать, лишь мотнул головой.
— Чего молчишь-то?
— Ты на даму червей смахиваешь, — сказал Коля, — красивая…
— Да, ну тебя, — Надька быстро соскочила с кровати и, завернувшись в халат, пошла на кухню.
— Чай-то хоть есть у тебя, кавалер?
— На кухне, в буфете…
Фортунатов встал и, замотавшись в одеяло, подошёл к окну. Прикурил сигарету, затянулся, медленно выдохнул дым наружу в прохладную пустоту двора, потом недоверчиво покачал головой и вдруг улыбнулся.

(С)robertyumen

58

После того, как перестаёшь быть в спортклубе новичком, начинаешь невольно замечать некоторые трения, дрязги и интриги, случающиеся между персоналом. Этакую местную Санта – Барбару.
Есть у нас один тренер. Угрюмый неулыбчивый мужик лет сорока. С учениками он не то чтобы суров, а прямо груб! И, как следствие, клиентов у него почти не осталось. Либо ещё не успевшие убежать новички, либо законченные мазохисты. Ну никак не может он понять, что если человек взял свои кровные, на которые он мог бы накупить кучу пива и гамбургеров, и отнёс их в фитнес центр, то это уже маленький подвиг, победа над собой, которая достойна уважения и поддержки! Но, боюсь, и не поймёт.
На днях очередная девушка убежала от него к другому тренеру - молодому парню по прозвищу Адольф. Лично я не знаю, за что ему такое. Внешне по крайней мере не похож. Ну да ладно. Угрюмый высказал претензию, что тот типа сманивает у него клиентов. Адольф послал его в пеший эротический тур. Тогда Угрюмый предложил встретиться во дворе качалки за гаражами и разобраться по-мужски. Ну как дети прям! Адольф отмазался тем, что очень дорожит своей работой и репутацией, а за драку их безусловно выгонят. Но обиду на Угрюмого тоже затаил.
Хотя, строго между нами, если бы поединок состоялся, то Угрюмый молодого б ушатал. Как пить дать! И, я думаю, Адольф это понял.
Прошло несколько дней. Я занимаюсь с гантелями. Ко мне лицом, а спиной к лифту стоит Адольф. Створки лифта открываются и оттуда выходят Угрюмый со своей новой подопечной.
- О, - говорю я. – Твой друг пришёл.
Молодой поворачивается, и его лицо озаряет зловещая улыбка. Он отходит в сторону и начинает что-то быстро набирать на своём телефоне. Потом с торжествующим видом протягивает телефон ко мне. Я читаю сообщение, отправленное главному куратору клуба.
«А Угрюмый хрен сегодня пришёл без тренерской формы!»
Месть была сладка.

59

ТАНКОВЫЙ ИСПУГ

- …Еще утром нас была полноценная рота, потом ротного командира убило и к нам прислали нового. Целого майора. С ним мы и воевали до самой ночи. Мы прикрывали его из карабинов и автоматов, а майор работал с танковым испугом…

Переводчица запнулась и сказала:

- Стоп, извините, я не знаю как перевести «танковый испуг». Видимо – это ружьё такое, или пушка.

Переводчица переспросила деда, он довольно бойко, для своих восьмидесяти с копейками, подскочил со стула и заговорил: Панцэршрэк, я, я, Панцэршрэк!
Он показал где-то у себя над головой, видимо демонстрируя размер этого самого Панцэршрэка, потом сходил в другую комнату, долго там двигал шухлядами комода и вернулся с семейным альбомом. Открыл и показал довольного немца в пилотке с трубой на плече:

- Вот – это Панцэрфауст, он почти такой же как Панцэршрэк. Это с ним стоит мой старший брат Александр, он погиб в городе Пятигорске. А вот это я как раз в 45-м. Мне тут 12 лет.

С фотографии смотрел пухленький фашистик в каске и с совсем детским личиком. На вид ему было не больше восьми.
Мы все невольно стали сравнивать деда с фотографией. Старик смутился и начал поправлять несуществующую причёску на своей лысой голове:

- Так вот, наш майор стрелял из укрытия, а мы прикрывали его из чердаков и подвалов соседних домов.
К ночи, бой совсем затих и мы, все кто остался жив, приползли к своему командиру.
Оказалось, что из всей роты, с утра до вечера, убило почти всех. Остались только пять человек. Я в том числе.
Кто-то спросил: - Гер майор, война проиграна, боеприпасов почти нет, мы ведь все теперь должны застрелиться?
Майор нас построил в шеренгу и строго сказал:

- Да, мы проиграли войну, связи у нас нет, Рейхстаг пал, никого, кроме нас больше не слышно, но хорошенько запомните мои слова, иногда поражение намного важнее победы. Сейчас вы этого не поймёте, но наверняка потом вспомните и поймёте. Я вам запрещаю стреляться – это приказ! А теперь слушайте мой последний приказ: - Я сейчас открою огонь, чтобы заглушить ваши шаги. А вы сразу бегите и как можно быстрее выбирайтесь из Берлина. Бегите в том направлении, главное, подальше отсюда. Форвардс! Лауф марш!
Мы и побежали.
Пока бежали, ещё долго слышали, как наш майор стрелял и русские стреляли в ответ. Наверняка его очень быстро убили.
Ночью мы отстали друг от друга и потерялись. К утру я очень устал, проголодался и в какой-то деревне рискнул постучаться в первый попавшийся дом. Там жила фрау Мария.
Она быстро затащила меня в дверь, приказала раздеться до гола и дала мне одежду своего сына, он тоже погиб в самом конце войны. Всё моё оружие – карабин, пистолет с патронами и каску, фрау Мария утопила в озере, а форму сожгла. Я у неё прожил ещё месяца два, пока всё не улеглось, а потом фрау Мария отвезла меня к маме. Мы с мамой много лет ухаживали за фрау Марией, аж до самой её смерти.
Вот такая у меня была война.
После войны я вырос, закончил университет и всю жизнь, до пенсии проработал режиссёром на Берлинском телевидении, в редакции детских программ. Так что мы с вами коллеги.
- А какие программы вы делали?
- Да, вы всё равно их не видели. А сейчас и не увидите. Давно это было, ещё в DDR.
- А всё-таки?
- Ну, была такая программа – «Делай как мы, делай с нами, делай лучше нас»
- Нифига себе! Да я всё детство смотрел вашу передачу, там ведущим был такой дураковатый мужик в спортивном костюме, по имени Ади, с ним всегда девочка была. Со временем девочки взрослели и всё время менялись, а Ади просто старел.
…Команда школы имени Карла Маркса, вырывается вперёд, но на повороте она роняет обруч…

У деда заблестели глаза, он смотрел на меня, как на путешественника во времени.
Мы ещё немного поснимали фотографии из семейного альбома, в конце, как и договорились, вернули на место стулья и стол.
Дед, извинился за свою педантичность, но залез под стол и показал старый квадратный след от ножки стола на ковре. Мы не попали сантиметра на три. Поправили.

Пока ехали обратно в Берлин, я вспоминал, как в детстве с удовольствием смотрел передачу этого старого гитлер-югентовца. Однажды там была видео-викторина, в которой Ади валял дурака, бегал по городу и бросал мимо урны бумажки.
Нужно было написать письмо с ответом на вопрос: Что Ади сделал неправильно?
Помню, я даже написал и мы с папой отнесли письмо в почтовый ящик.

И тут я понял, что Ади – это ведь Адольф.
Ну вот, ещё одно детское воспоминание безнадёжно испорчено…

60

Пародия на сумбурную песню Анастасии Стоцкой "Прикольная"

"Я с неба упала и все дела Три дня умирала - не умерла.Бьют волны, а мне не больно А мне прикольно, а мне прикольно.
Бьют волны, а мне не больно А я прикольная"

Чего ожидали Вы все от меня?
Я с неба упала Вас матом кляня.
Три дня умирала, потом ожила,
но только головка кругом пошла.
И если мне больно, то это прикольно,
прикольная я от паденья невольно.
Бьют волны, а мозги мои набекрень,
пока не наступит последний мой день.

61

Потащили в театр, во время антракта пошел в буфет снимать стресс от увиденного на сцене коньяком.
Стоит там мужик молодой, здоровый такой, и жрёт эти вот театральные буфетские булки, круглые такие, совдеповские, которые сразу пекут чёрствыми, потом хранят на складе месяц и ещё три хранят на прилавке в буфете. Стоит одну за одной жрёт, хряпает так, аж давится.
Рядом девчуля, судя по всему жена, ухоженная фитоняшечка с накачанными губёшками, бровками, макияжем, маникюром и всеми остальными признаками современной тёлочки.
Ну и невольно слушаю их диалог
Д. - Ну зачем ты эти булки ешь.
М. - Я голодный я жрать хочу. Ты же дома не готовишь, у нас дома пусто совсем.
Д. - Ну как я не готовлю то? Я вон курицу тебе сварила!
М. - Лена! Курицу ты мне варила в апреле! А сейчас конец мая!

63

Дни Рождения - они все разные. Иногда - "ой-нанэ-нанэ", с медведЯми и балалайками. А иногда - "день рождения - грустный праздник" и "одиночество-сука". У меня это 2 дня назад было. Начиная с самого утра с востока и далее, приближаясь к западу, летят всеми мессенджерами смайлики и сердечки. На которые ты, конечно, отвечаешь такими же эмодзиками. Ни одного живого звонка в дверь, ни одного реального поцелуя, ни одного цветочка...
Короче, настроение - полный отстой. Обращаюсь к коту - "Котэ, за мой ДР и за мой счет марафету не желаешь?". А кот, он что, он при слове "марафет" - хоть за здравие, хоть за упокой. Ну ладно, слизал с моей ладони траву валерианы, промурчал что-то типа "С мур-мур днюхой" и брякнулся набок в приходе.
Ладно, думаю, вообще-то не пью, но схожу за бутылочкой винца, под повтор новогоднего шоу и приговорю ненавязчиво. Иду, покупаю, возвращаюсь в свой подъезд.
А в нем 2 лифта, и оба пассажирские 1х1 метр. Один на площадке, второй между площадками. Меня и раньше-то не особо радовала перспектива стоять нос к носу с незнакомцами, а в наше ковидное время мне это кажется вообще кощунственным. Поэтому, если я захожу в подъезд, а там у лифта №1 уже стоит ожидалец - честно поднимаюсь на десяток ступенек к лифту №2. И если я стою, уже вызвав лифт №1, и кто-то подходит и начинает рядом ждать - разворачиваюсь и опять-таки топаю к лифту №2. Так и в этот вечер : захожу, вызываю лифт №1, жду. Залетает тетка, ни разу не в маске, становится рядом, тоже ждет. Ну обычно в этой ситуации - вы уже поняли - я разворачиваюсь и поднимаюсь на пол-этажа к другому лифту. А тут эта дура к моему херовому настроению плюсуется, и как-то неохота мне становится бегать. И вот лифт почти опустился, я демонстративно закашливаюсь, шмыгаю носом, снимаю маску и опускаю глаза как бы в поисках носового платка.
Заканчиваю аттракцион, поднимаю взгляд. Але, блин, а куда тетка-то делась? Только звуки на верхнем пролете. "Значит, знает все-таки про второй лифт", - проскочила мысль. При подъеме на лифте на свой 11 этаж невольно напевалась песенка старухи Шапокляк. А настроение стало - просто зашибись, весь печальный день рождения исправило.

64

рождественское)

Все женщины в нашей галактике делятся на три категории. Первые это те, кто уже побывал на женских тренингах. Ко второй категории принадлежат те, кто не пойдёт туда ни за что на свете. И, наконец, третьи - это женщины которых на подобные тренинги приводит какая-нибудь нелепая случайность.
Именно подобная случайность и произошла с Верой. Если бы она не угощала коллег чаем с тортом, не опоздала бы на их вечернюю развозку. Не пошла бы тогда на автобусную остановку и, проходя мимо кофейни на углу, не увидела, как из подъехавшего красного автомобиля выходит высокая брюнетка с длинными, красиво распущенными волосами.
"Было бы у меня такое авто, — подумала Вера, — я бы тоже всегда ходила зимой без шапки, даже в мороз".
Она посторонилась и уже почти прошла мимо, как вдруг сзади раздался странно знакомый голос:
— Вера... Верка! Шуба!
Услышав своё полузабытое школьное прозвище, Вера вздрогнула и оглянулась.
Брюнетка улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы.
— Ну, привет, Шубина!
— Куропаткина... — ахнула Вера, — Тань, ты что ли?
— Я, — каким-то образом она умудрилась улыбнуться ещё шире, — только я теперь Метельская, от третьего мужа фамилия осталась... Татьяна Метельская, женский коуч, может, слышала?
Вера лишь неуверенно развела руками.
— Вот и траться на рекламу, — Татьяна весело подмигнула и по-свойски взяла её под руку, — пошли!
И уже через минуту, не успев ничего возразить, Вера сидела за столиком, рассказывая про свою жизнь и работу.
Видимо Татьяна была здесь совсем своя, потому что официант не спрашивая тут же принёс им по чашке кофе и пару коктейлей с длинными цветными трубочками.
Татьяна же, не обращая на него внимания, громко и энергично тараторила:
— Да, ты что, прямо так по специальности и трудишься? Молодец! Замужем?
— Была... — вздохнула Вера и поставила чашку с кофе обратно на стол.
— Не продолжай, — взмахом ладони прервала её Татьяна, — это всё в прошлом, как на картине у Васильева, ты мне лучше скажи - ты замуж снова хочешь?
Вера пожала плечами и нерешительно кивнула. Если честно, замуж она хотела. А ещё в декрет.
— Выйдешь! — строго пообещала Татьяна и достав из сумочки аккуратный розовый квадратик, протянула Вере. — Вот, тут рабочий и сотовый, звони, у меня как раз начало в этот четверг в семь. Денег не надо, понравится – заплатишь минималку…
На визитке изящной золотой вязью было выведено: Татьяна Метельская, а ниже крупно - "Искусство быть Женщиной".

А может и не было никакой случайности. Ведь ещё утром Вера проснулась с чувством, что нужно что-то менять. Собственно говоря, с этим самым чувством она и засыпала. Но проснувшись на год старше Вера сразу ощутила, как оно усилилось.
Итак, ей уже тридцать пять лет. Тридцать пять. Этот факт был неоспорим и безжалостен, как весы в кабинете у диетолога. Тридцать пять лет это как ни крути важная жизненная планка. Даже в объявлениях о приёме на работу часто так и пишут - до тридцати пяти.
В активе у Веры была собственная квартира, неплохая работа в крупной тюменской компании и редкие пятничные посиделки с подругами.
В анамнезе оставался скандальный развод с неверным мужем, пара каких-то нелепых случайных связей, не закончившиеся ничем серьёзным и походы на чай к маме по воскресеньям.
Впереди пока ждало одинокое будущее во всей его тревожной неопределённости.
В принципе, терять было нечего и Вера решилась.

Семинар проходил в здании бывшего комбината бытовых услуг, превращённого в офисный центр. Миловидная девушка, встречающая всех на входе, отправляла всех на третий этаж, где в небольшом зале сидели женщины самого разного возраста. Вера быстро окинула всех глазами - знакомых вроде не было.
Видимо все чувствовали себя неловко и сидели молча. Царила такая тишина, что было слышно, как мывшая в коридоре уборщица негромко проворчала:
— Опять натоптали шалашовки...
Все замерли, сделав вид, что ничего не слышали и тут в зал зашла Татьяна.
Выглядела так же эффектно, словно только вышла из парикмахерской. Увидев Веру, она чуть заметно ей подмигнула и широко улыбнувшись произнесла обращаясь уже ко всем:
— Здравствуйте, мои милые, нежные, красивые, очаровательные девочки! Всех вас с наступающим Новым Годом, праздником надежды и веры в лучшее!
Все дружно похлопали.
— Все мы с вами, — продолжила Татьяна, — женщины. Наше предназначение быть родником живой воды, к которому мужчина возвращается снова и снова, чтобы наполняться силами. Наша программа направлена на раскрытие истинной женской природы и на гармонизацию внутреннего и внешнего пространства...
Вера слушала, осторожно оглядываясь по сторонам. К её удивлению, вокруг неё сидели в основном симпатичные, модно одетые женщины.
— Один мой хороший знакомый, из тех, кто видел меня без макияжа, ну, вы понимаете, как-то сознался мне, что мужчина, это, по сути, скоропорт, как фермерское молоко. Он просто ждёт, когда его схватят и выпьют. Да, да, именно выпьют!
Все несмело рассмеялись и Татьяна, одобрительно оглядев зал, пошла между рядами.
— Вот вы, к примеру, — обратилась она к Вериной соседке в толстых очках и длинном вязанном свитере, — скажите нам, только честно, вы готовы с кулаками биться за своё счастье? Или вы думаете всё придёт само собой?
— Я как-то думала само собой, — призналась та и покраснела.
— Цель сейчас у вас стоит жизнь обустроить, а не принцев ждать, — отрезала Татьяна и переведя взгляд на Веру уточнила, — верно? По взгляду было понятно, что у неё самой цели априори ясные и никаких комментариев не требующие. Впрочем, если говорить честно, то возразить Вере особо было нечего и она согласно кивнула.

Занятие закончилось спустя полтора часа.
— Итак, — Татьяна подняла вверх палец, привлекая внимание, — задание на выходные! Пригласить в гости мужчину! Хотя бы просто на обед! Любого! Муж на час, нет, не подойдёт, не запрещается кого-либо из соседей, ещё лучше с кем-то завтра познакомиться.
По залу прошёл лёгкий шум, который Татьяна остановила решительным жестом:
— Понимаете, дорогие мои, нужно начать готовить территорию. Порядок навести, тряпки убрать, меню пересмотреть. Можно что-нибудь всем подходящее, борщ, например, или спагетти. Кстати, в спагетти из твердых сортов пшеницы есть витамин B, необходимый женскому организму. Ну, всё, мои дорогие, до следующего вторника!

В последние годы климат в Тюмени стал заметно мягче и декабрьские холода постояли всего несколько дней. Утром, обнаружив между балконными стеклами ожившую божью коровку, Вера обрадовалась, значит совсем потеплело. Она не любила морозы на Новый Год.
А к вечеру, когда она уже вернулась с работы, вдруг повалил снег. Вера даже засмотрелась в окно, снег всё шёл, не утихая, большими хлопьями, словно в какой-то злой и холодной сказке.
Кого ей пригласить на обед она так и не придумала. В институте у них был айтишник Николай, что время от времени чинил ей компьютер и они иногда ходили вместе обедать. Наверное, она ему нравилась, но пригласить его к себе было как-то неудобно. Задание на выходные стало казаться ей несколько дурацким. Поразмыслив, она решила для начала всё же купить спагетти.
Выйдя из дома она столкнулась с Мишкой Рыбиным, её соседом со второго этажа, что курил у подъезда. Мишка молча кивнул и отвернулся. Отсидев пару лет по молодости и помотавшись по свету, он так и не устроился в жизни, перебиваясь какими-то случайными заработками. На крайний случай, подумалось Вере, можно позвать и Мишку. В сущности, он был безобидный бездельник.
Когда, купив большую пачку спагетти и упаковку помидоров черри она вернулась из "Пятёрочки", возле Мишки уже стояли двое молодых людей в чёрных пуховиках и с одинаковыми книгами в руках. На обложках книг виднелся большой золотой крест. Очевидно, это были какие-то сектанты или проповедники.
— Вообще-то, свидетелем быть в падлу. — объяснял им Мишка, — Это не по понятиям, это значит, ты как в суде, кого-то обличаешь или сдаёшь. Так что лучше говорить очевидец. Так по понятиям, поняли, зяблики?
Молодые люди не прекращая улыбаться дружно закивали.
Тут Рыбин заметил, что она стоит рядом.
— Тебе чего, Верка?
— Ничего, — сказала она и зашла в подъезд.

Проснувшись в субботу поздним утром она сразу подошла к окну. За ночь деревья подросли круглыми снежными шапками, а стоявшие внизу машины превратились в покатые белые холмики. На дворе снова была зима.
Она опустила взгляд. Божья коровка лежала на своём месте, но уже не шевелилась.
Почему-то Вера почувствовала себя обманутой.
— Да, ну тебя! — сказала она божьей коровке, целиком задёрнув штору и ушла на кухню.
Когда спагетти были почти готовы, она обнаружила, что забыла вчера купить хлеб. Решив быстро сбегать в магазин, она оделась и захватив в коридоре мусор, вышла из квартиры.

Двор, снова став белым, был совершенно пуст несмотря на выходные. Только в углу у помойных баков ковырялся одинокий бомж, в короткой куртке-пуховике с капюшоном, что носили лет десять назад. Её бывший называл такие «полупердяйки». Пуховик был ярко-полосатый и казалось, что в углу копошится гигантский цветной жук.
Вера, скрипя снегом под ногами, подошла поближе. Бомж оглянулся и, заметив её, смущённо замер, держа в руке банку с какими-то объедками.
«Надо же, не старый совсем, не грязный и даже вполне себе симпатичный... — машинально отметила Вера, — Может, просто опустился человек, всякое же бывает».
Она опустила мусор в контейнер и не удержавшись, снова оглянулась на бомжа.
Тот стоял молча и терпеливо смотрел на неё, видимо ожидая, когда она уйдёт.
Вере почему-то вспомнилась их овчарка Дора, что так же терпеливо караулила, пока из её чашки насытится нахальный кот Сенька, и только потом подходила к еде сама. Дору она подобрала совсем маленьким щенком, совсем случайно в тот день оказавшись в районе Дома Обороны. И привезла домой на ещё ходившем тогда "двенадцатом" троллейбусе, только через пару месяцев осознав, что у них растёт самая настоящая овчарка.
При их разводе она уехала жить за город, в новую семью, а Сеньку пришлось перевезти к маме, когда Вера летом поехала на курсы переподготовки в Екатеринбург. У мамы Сенька растолстел, обнаглел и ехать обратно к Вере наотрез отказался. А вскоре в Тюмени отменили и троллейбусы.
В магазине она купила ветчины и длинный хрустящий багет. Уже подходя к дому вспомнила про сыр, но решила, обойтись и так. Дома вроде был какой-то старый кусочек, но натереть в спагетти можно и старый.
Во дворе было по-прежнему пусто, лишь бомжик так же тихонько возился у мусорки. Увидев Веру, он снова перестал рыться в отходах и даже осторожно мотнул ей головой, закрыв свою банку и неловко сунув её в карман.
Вера невольно кивнула в ответ и уже прошла мимо несколько шагов, как вдруг неожиданно для самой себя остановилась и развернулась:
— Мужчина, вы спа... вы макароны будете?
Бомж удивлённо посмотрел на Веру, потом чуть подумал и нерешительно кивнул.

«Ну, вот, что ты делаешь? — начала ругать себя Вера, заходя в подъезд и поднимаясь по лестнице, — а если он заразу тебе притащит или вообще нападёт? Может ему просто в тарелке вынести?»
Она искоса оглянулась.
Бомж послушно шёл сзади и попыток нападения пока не предпринимал.
— Да чего это я? — ей стало немножко стыдно, — не собака же, человек...
В прихожей гость снял свой короткий пуховик, тщательно сложил на стоявший у входа пуфик и, оглянувшись, вежливо спросил:
— Скажите, а где руки помыть?
Выйдя из ванной, он внимательно огляделся вокруг, потом так же изучающе посмотрел Вере в глаза, слегка нагнулся и представился:
— Павел...
— Вера, — она махнула рукой в сторону кухни, — проходите...

На кухне бомж Павел аккуратно уселся на табурет, положив руки на колени. Вера невольно тайком принюхалась - помойкой от него, к счастью, не пахло. И, вообще, встреть она его в другом месте, никогда бы и не подумала, что перед ней какой-то бродяга. Она снова украдкой на него взглянула - ну, щетина, да... ну, свитер немодный... ну, сам, конечно, мешковатый и неухоженный, но всё равно не скажешь, что бомжует. Может погорелец?
Нарезав ветчины и хлеб, Вера наложила гостю полную тарелку спагетти с помидорами, сама пока решив обойтись чаем.
«Странно даже, — продолжала размышлять она, глядя как он вполне культурно орудует вилкой, — вроде не алкаш... руки сам вымыл...».
Павел, заметив её взгляд, замер и отложил вилку.
— Ешьте, ешьте, я сейчас ещё сыр поищу, — Вера открыла холодильник, — боюсь только он старый...
— Спасибо большое, и так уже вкусно, — Павел снова принялся за еду.

Сыр и вправду нашёлся в холодильнике, завёрнутый в какой-то древний бумажный пакет. Из тех, что зачем-то хранишь в углу нижней полки и никак не выкинешь. Поколебавшись Вера достала его оттуда на стол, но, развернув, тут же пожалела.
Сыр был не просто старый. Он был уже твёрдый как камень и к тому же весь заплесневел. Просто полностью весь. Скорее всего, тот, на который она думала, она всё же выкинула раньше, а этот огрызок давным-давно сунула передать матери для Сеньки и забыла.
При виде плесени Вера смутилась, а гость напротив оживился и, отломав от сыра небольшой уголок, стал с интересом его разглядывать. Потом повернулся к Вере.
— Скажите, у вас давно этот сыр?
Вера слегка покраснела и почему-то рассердившись на себя за это, ответила строго:
— Не помню, но, если не устраивает, другого нет.
Павел не обиделся, он вообще, казалось, забыл, что он у неё дома. Отодвинув от себя тарелку, он вертел перед глазами зелёный кусочек, приговаривая:
— Хорошо, хорошо, очень интересно...
«Видимо, привык к такому», — подумала Вера и пожала плечами:
— Можете весь забрать...
— Нет, достаточно, — он оторвал полоску бумажного пакета, завернул свой ломтик и тут же торопливо поднялся, — Мне пора, спасибо.
Возле двери он достал из кармана пуховика банку, бережно положил туда бумажный комок с сыром и ничуть не смущаясь взглянул на неё:
— Вера, вы меня простите, но мне срочно нужно идти.
— Конечно, — Вера неопределённо кивнула, подумав, что он скорее всего, не погорелец, а просто с прибабахом.

Назавтра, вернувшись домой от мамы, Вера обнаружила в дверной щели аккуратно свёрнутый листок бумаги. Зайдя к себе, она развернула записку и прочла несколько строк, написанных крупным размашистым почерком.
«Вера, пришлось уехать. Спасибо ещё раз за угощение. Буду после НГ. Павел»
Она перечитала ещё раз и, невольно подойдя к окну, осмотрела двор. В углу никого не было. Тогда она ненадолго задумалась, потом набрала Татьяну и, извинившись, сказала, что больше не придёт.

Когда-то, в более тучные года, Тюмень к новогодним праздникам наряжали лучше. По разнарядке властей фасады и дворы были повсеместно освещены цветными фонарями и гирляндами. Затем Собянина перевели в златоглавую и при следующих губернаторах город стал выглядеть несколько скромнее.
Но всё же традиция была положена и многие активные жильцы вместе с управляющими компаниями сами украшали свои дворы.
Соседний двор, где проходила Вера возвращаясь с работы, как раз и был таким - с развешенной на деревьях цветной мишурой и мигающими над подъездами гирляндами. Проходя там по тротуару, всему в следах от новогодних петард и фейерверков, Вера снова увидела знакомый полосатый пуховик.
Павел сидел, опустив голову на скамейке у крайнего подъезда и казалось дремал. Чуть поколебавшись она подошла поближе, и он, видимо услышав шаги, обернулся. Вера вздрогнула – из-под капюшона на неё смотрел какой-то старый дед, с глубокими морщинами на лице. Смотрел, правда, довольно приветливо.
— Извините, — она растерянно замотала головой, — тут мужчина ходил… в такой же куртке…
Не договорив, она быстро повернулась и зашагала дальше.
— Так это... так, поди, Пашка наш брал, — догнал её в спину голос старика, — у него теперь своего-то зимнего толком нету... он же щас в этом живёт, как его, всё забываю... в Милане, во!
— В Милане… — Вера остановилась. — кто, Павел?
— Ага, — довольно подтвердил дед, — сыр он там ихний спасает. Он же у нас учёный, кандидат по биологии!
Последние слова он произнёс громче и оглянулся по сторонам, словно жалея, что больше никто его не слышит.
Вера определённо ничего не понимала.
— А сюда он только лекции читать приезжает, — продолжал дед, явно радуясь возможности поговорить. — В наш университет.
Всё про плесень эту... и дома уж весь балкон банками своими заставил. А выбрасывать не даёт… а чего ему передать-то? Он же приедет скоро…

Дома Вера подошла к спящей божьей коровке, легонько постучала ей ногтем по стеклу и улыбнулась.

(С)robertyumen

66

Музыка нас связала.
November 5th, 10:08
С годами я стал реже ввязываться в разные сомнительные предприятия, чреватые тяжкими телесными или задушевными рассказами в отделении в стиле "Он первый начал".
Во-первых, нравы в Отечестве смягчились, во вторых невместно мне, купцу второй гильдии (Божьей милостью) с битой харей ходить. И главное-веде ж камер понатыкали, суки, не успеешь раззудить плечо, как свинтят.

Ну и граждане все как один с телефонами наготове.
Чуть кому в рыло на-а у тебя уже миллион просмотров на ютюбе и готовое уголовное дело в суде.
Но иногда...
Что меня может вывести из равновесия- музыка. Шансон, например. Михаилу Кругу я обязан парой шрамов на башке. Ну и современный, как я его называю, гайморитный рэп.
Певцов я не различаю, их много, но роднит всех гнусавость. Эдакое растянутое нытье в нос. Черная пантера в красном панамера, снимай свое платье , высморкаться дайте...
Тьфу!

Поперся как-то с семьей на Яшмовый пляж в Фиоленте. Там, возле монастыря спуск на 800 ступеней. Пока спускался- мучительно представлял подъем. Брр.
Свои 120 кило на полкилометра вверх, плюс поклажа, плюс, наверняка, дочь, влезет на руки и, вероятно, жена тоже. Ужос.

Вечером, к счастью, выяснилось, что есть катер до Балаклавы. Оттуда такси возьму до машины и не придется эту Ебун-гору штурмовать, как в армейской юности.
Отлично.
Грузимся в катер, отчаливаем, чды и домочадцы вырубаются моментом. И тут прям над ухом-ЭТО. Ганста-раша-рэп-в-нос-его -ети. Поворачиваюсь. Три вьюноша с колонкой JBL на столике.
-Господа! Я ценю ваш музыкальный вкус, но, увы, сам пока не дорос до понимания сих чарующих звуков. Не будете ли вы любезны прервать свой концерт, ибо, боюсь, я не одинок на сей шаланде в своем музыкальном невежестве?
В ответ-молчание. Отроки меня просто игнорят. То есть ни взгляда, ни звука в ответ. Прикол у них такой, видимо. Пущай дядька поорет, слюнями побрыжжет,а мы поржем про себя. Судя по молчаливой слаженности, они этот трюк уже не один раз проворачивают.
Ну ок. Поглядим, у кого выдержка выдержанней.
Быстрым движением перегибаюсь через скамейку и колонка , напевая «вокруг шум пусть так, не кипишуй всё ништяк!" скрывается в морской пучине.
Ой какие крики! Ой куда делась вся выдержка! Ай-яй-яй, какие грязные слова! Нет, не поняли вы творчества Басты! Не прониклись! Ведь ясно ж сказано- "Не кипишуй!"
А вы истерите, аки овуляторы какие. Фу!
Сижу, делаю покер-фейс. Молодежь не замечаю . Семья дрыхнет рядом. Катер дружно ржет.
Юноши , недобро поглядывая на меня, замолкают. Похоже, затеяли расправу.
Кстати.
А ведь это проблема. Юнцы спортивные, лет по 20 , легкие, быстрые и их трое.
Но проблема не в том. Их нельзя ронять всерьез. Причал в Балаклаве- не то место, откуда можно уйти в закат инкогнито. Да еще с домочадцами и поклажей. Тут бы и Копперфильд заехал на нары, как миленький.
Если б не это обстоятельство, все было б просто. Еще в катере, когда причалим и все встанут,в проходе наступить одному на ногу и толкнуть. Инвалидность сразу. Второму прислать в чан огнетушителем, что очень удобно на стене висит. А третий сбежит сам.
Но мне не сбежать. И это срок-без вариантов.
Прикинем шансы. На их стороне молодость, быстрота, численный перевес. На моей- вес и сволочность нрава. Не такой уж тухлый расклад. Бывало и хуже. На выходе бросаю родню и лезу вперед. Эти- за мной. Улыбаются зловеще. Выходим на пирс. Юноши, злобно торжествуя, смыкают кольцо.
Смотрю на их вожака.
-Отойдем, сынок? А то тут дети...
-Отойдем, папаша.
Веду их за собой на край пирса. Попутно опускаю плечи, делаю плаксивую морду и всем видом показываю, что зассал. Вьюноши заранее торжествуют. Все-таки щенки. Думали, все будет по сюжету- с обвинениями, завязкой, грозными позами, первым , еще робким шлепком по роже, криками "А ты кто такой?!" итд. Но мне некогда. На узком пространстве у них нет вариантов. Резко спихиваю всех троих в воду. Без всяких "поговорим".
Двое улетели, мяукнуть не успев. За третьим пришлось погоняться. Но путь на волю я ему сразу отрезал, и куды ты денешься? Импульс, он и на пирсе произведение скорости на массу. А вес у меня вдвое почти. В обществе. И истории.
Пирс там высокий, лестницы нет, до места, откуда можно вылезти на сушу плыть и плыть. А меня уже такси заранее заказанное ждет. Адиос, мучачос.
Заспанная семья, ворча, как раз выходила из катера. Они даже не просекли фишку.
Вяло поинтересовались, кто там так дико матерится из воды, сказал-лодочники повздорили из за шаланды, полной кефали.

Ехал , напевая Басту. Вот же привязалась тема. Но досадуя. Как-то несерьезно это все. Да и мог по рылу получить.
Надо было мягше...

Год спустя.
Бали. Пляж "Меласти". Единственное более-менее пригодное для купания место возле Денпасара. Да и то до часу дня. Дальше-отлив, вода уходит.
Но до- прям Баунти.
Приходим, берем лежаки и оппа. Наши люди. Подкачанные юноши, татуированные девочки и, блядь, опять гнусавая пантера панамера на весь пляж.
Главное, тут не побыкуешь. Их целая стая. Дом-2, прям.
По углам жмутся всякие немцы с французами, выражения лиц- как у дверей стоматолога. Видимо, тоже не въезжают в кайф русского рэпа, дикари.
Решаю день потерпеть. Реванш возьму завтра. Немногое так ожесточает сердца людей просвещённых, как вкусы рабочих предместий. Человек, умеющий считать до тысячи, невольно сжимает кулаки при виде уездных харь. И если уж будет дадена силой неба просвещённому человеку власть над косными силами тьмы, над мерзким жлобыдлом, то он уж так расстарается, так распотешится, что говорящие от ужаса по-немецки вороны ещё долго будут кружить над обгорелыми срубами.
На обратном пути покупаю колонку. Интерфейс простой, с айфоном коннектится по блютузу моментально. Дело за малым.
Приезжаем на то же место. Через полчаса та же мизансцена, те же герои.
И немчура в виде страдающих зрителей. Судя по лицам, они уже просили наших прикрыть концерт. И их послали. Видимо-далеко.
Минуту возни, так, поехали. И над шедевром Егора Крида темным облаком нависает Вагнер. "Полет Валькирий" ПУММПУРУРУМПУМ, ПАПАРАРАММПАМ!
Люблю запах свежего напалма по утрам.
У дома-2 вытягиваются холеные рожи. Юноши грозно сводят брови и сверлят меня пылающими взорами. Я безмятежен. Не- нуачо? У вас свои предпочтения, у меня свои. Но погромче. На 160 ватт. Их мелкие перделки супротив моей вообще не канают.
Немцы в полном ахуе.
На их глазах одна лысая накачанная обезьяна глушит любимые напевы других лысых накачанных обезьян.
Их Вагнером!
Впервые сорвал аплодисменты.
Дальше пошел концерт по заявкам радиослушателей.
Как только кто-то из мажористана включал любимое, задушевное, я немедля врубал Вагнера.
Выбор отмел сразу. Никаких тебе солнечно-пиздодуйных Моцартов и лиричных Вивальдей. Онли Вагнер!
Изо дня в день повторялся этот сюжет. Хорошо знакомый из фильма Копполы.

Уезжая, подарил колонку немцам.
Чувствовал себя власовцем.

67

Подарок

Детская дружба – величина особая. Именно тогда почти любой малыш строит первые отношения. Друзья. Враги. Умение делиться и отстаивать собственные позиции. Кто-то впервые произносит слово «Люблю» связующее мир.
Общая модель. Естественный ход событий. Однако бывают исключения.
Денис рос общительным мальчиком. Двор-ясли научили его к трем годам неплохо ориентироваться в огромном пространстве. Вне родительской квартиры-опеки существовало множество интересного. Маленький человечек с удовольствием играл с ровесниками, предпочитая подвижные игры в мяч или велосипед. Были и скакалки-классики с девчонками постарше, да еще неуемное желание поучаствовать в общедворовых прятках.
– Подрастешь – обязательно будешь играть, - говорила ему в такие минуты бабушка, но этого все-таки не случилось.
++
Впервые Денис упал через неделю после своего третьего дня рождения. Он ничего не понял, просто мир поехал перед глазами, и почему-то перестали слушаться руки. Малыш еще пытался невольно ухватиться за стойку качели, но странная судорога не позволила этого сделать.
Утром матери пришлось помочь ему одеться и в тот же день его впервые за последний год оставили дома под присмотром бабушки.
Походы в детский сад закончились через неделю, когда Денис не смог даже подняться после второго приступа.
В прошлое уходили любимые игры, а дворовые товарищи уже сторонились мальчишки.
- Ты можешь упасть, - заявила ему как-то пятилетняя девчонка со скакалкой.
- У тебя дергаются руки, - вторили, уже не стесняясь, малолетние футболисты.
После этих слов  ему неожиданно вспомнился пес с перебитой спиной, что жил когда-то давно около первого подъезда и замерз в нынешнем лютом январе возле железных дверей с домофоном.
Да, да уже через какой-то месяц после начала заболевания Денис понял, насколько мир жесток.
Но ему повезло. Многочисленные врачи, рассматривающие анализы и ощупывающие ставшие вдруг малоподвижными руки-ноги сообщили убитой горем матери о церебральном параличе, но частичном…
Сложно назвать везением отвернувшийся от тебя мир. Нет, многое осталось по-прежнему и любовь родителей и необыкновенное внимание, которым окружали  Дениса, но это было не то…
В иных снах он снова был здоров и по-прежнему играл со сверстниками и возвращения к действительности он иной раз не хотелось.
 Особой болью были прятки. Поиграть в них он не мог даже во сне. Бабушка в тех видениях оставалась неизменно моложавой-застывшей на том самом рубеже, когда ему только исполнилось три годика.
 - Подрастай, - обязательно будешь играть, -  придерживала она мальчишку за руку и тот неизменно верил…
 ++
Утро дня рождения почти для каждого человека праздник – Денис исключением не был.
В эту ночь бабушка опять не пустила его к сверстникам, обещая несбыточное, наверное, в тысячный раз.
Он хотел и боялся открыть глаза. Когда накануне мама спросила, чего же он все-таки хочет в подарок он неожиданной ее озадачил.
Мама не отказала. После того давнего падения прошло слишком много времени и Денису сегодня исполнялось уже двенадцать.
Год назад он познал горечь утраты, когда на рубеже восьмидесяти ушла его любимая бабушка. Потеря в этом мире никак повлияли на мир его снов, хотя после похорон он на это надеялся. Тогда Денис стал обдумывать, что же ему изменить в мире реальностей.
   Мир детей был по-прежнему слишком жесток. Поражая одноклассников своими способностями-интеллектом-начитанностью он никак не мог избавиться от чувства собственной неполноценности.
«Косинусом» его в глаза не называли, однако иной раз услышав, он понимал – это  опять сказали о нём.
Буквально неделю назад на уроке биологии он вызвался к доске отвечать и вдруг новыми глазами увидел свое отражение в зеркале, висевшем возле доски. Видение оказалось разительным, и он скомкал блестящий ответ, получив непривычную четверку.
«Настоящий косинус», - ковылял он сейчас на свое место, а перед глазами стояли дергающаяся голова и перекошенные улыбка-взгляд.
В этот же день он понял, что нужно делать – он поделит мир на несколько частей – сны; школа-двор и …
Табурет с подарком по заведенной привычке стоял в головах. Денис повернулся и с трепетом открыл глаза.
Мама обещание исполнила и на мальчишку-подростка сейчас смотрела забавная медвежья голова без глаз. Почти до пола свисали лапы мягкого костюма, в которых зазывалы пытаются завернуть прохожих в  забегаловки или супермаркеты.
Денис понял – с сегодняшнего дня у него начинается новая – третья жизнь.
Раствориться в толпе. Стать невидимым – пускай забавным, но лучше уж так нежели сочувствующие или презрительно-испуганные взгляды окружающих.
Ему пришелся в пору этот поролоновый костюм, обшитый коричневым мехом. С небывалым трепетом Денис надел маску и глянул на себя в зеркало. На него смотрела вполне симпатичная медвежья морда, только с человеческими глазами.
++
Прошло две недели.
- Фы-рь-рь-рь-рь, - разорвал вдруг шум автомобилей неожиданный милицейский свисток. – Товарищ медведь, уйдите сейчас же с проезжей части! – кричал из окошка автомобиля госавтоинспектор.
Ему было некогда. Он ехал на автодорожное. Однако зверь повел себя странно и пританцовывающей походкой не обращая внимания на замечание укрылся за припаркованным около городского фонтана автомобилем. Рейсовый автобус пронесся от него в каких-то сантиметрах.
Нужно было что-то предпринимать и притормозив инспектор полез из машины.
Откуда было ему знать, что сбылась, наконец-то, заветная мечта Дениса. И это он в подаренном костюме играл в прятки.
Бабушка не соврала. Пришло то время, когда новые друзья мальчишки-девчонки совсем его не боялись. Более  того – к странному медведю обосновавшемуся в городском сквере у фонтана, мамаши шли уже через неделю будто в некий клуб.
Это были лучшие летние каникулы в жизни Дениса.
Но…
- Говорю же, уходите с проезжей части! – ухватил инспектор медведя за уши.
- Не-е-ет! – вдруг испуганным детским голосом закричал тот, - Не-е-ет! Только не маску… Не надо…
Но было поздно.
Коричневая голова с прорезями для глаз осталась у инспектора в руках, и он увидел отчаянные детские слезы.
- Отдай! – пытался выхватить маску мальчишка, - Они не должны меня видеть!
Но было поздно и двое игроков в прятки все-таки оказались рядом.
- Медведь, это ты? – искренне удивился паренек лет семи, - А что с твоим лицом?
Дети поняли все, и только инспектор никак не мог сообразить, почему этот странный паренек вдруг побежал прочь прямо через поток машин странно прихрамывая-приседая.
- Фы-рь-рь-рь, - засвистел милиционер еще раз, бросаясь следом и пытаясь жезлом остановить машины. Он не видел, как следом за ним прямо перед скрипящими-останавливающимися автомобилями бежало несколько детей.
- Фы-рь-рь-рь… - свисток
- Сни-и-и… - тормоза
Но… Все закончилось хорошо.
- Отдай! – вырвал из рук инспектора маску медведя паренек лет двенадцати, - Ты чего убежал? – протянул он ее Денису –  тот стоял на краю тротуара и плакал. – Завтра придешь? – заглянула к нему в глаза девчонка в красном платье, - Не плачь медведик…
Тогда Денис повернулся и пошел  вниз по улице к подземному переходу. В руках его болталась уже почти ненужная «маскировка».
- Завтра ждем! – кричали сзади вразнобой, а странно вышагивающая фигурка в костюме медведя лишь махнула не оборачиваясь болтающейся в руке маской с прорезями для глаз…

Михаил Соловьев Мо Хара

68

Преступление и наказание.
У нас есть шотландский кот, баловень всей семьи. Как и все коты, любитель совать куда ни попадя свою хитрую рыжую морду.
Вчера купили в супермаркете какую-то дорогущую красную рыбу в красивой упаковке, открыли ее, чтобы делать бутерброды, и на какое-то время оставили на столе.
Я шел по квартире, что называется из пункта А в пункт Б, как вдруг услышал крик сына из кухни: "Мам, а кот на столе сидит! Он, наверно, рыбу кушал! Что делать?"
Ответ жены я толком не расслышал, решив что этот семейный инцидент благополучно разрешится без моего участия, однако фрагмент его, невольно запечатлевшийся в мозгу, вынудил-таки меня немедленно вмешаться. Фраза, во всяком случае ее начало, звучала так: "А ты ему морду...". Естественно, само собой напрашивалось продолжение "набей!"
Набить морду рыжему пройдохе, пусть даже и символически? Конечно, он забрался куда не положено, но едва ли заслужил столь суровое наказание, тем более что основная вина лежала скорее на хозяевах, подвергших бедное животное искушению, которому оно было не в силах противостоять. В спешке я даже забыл, что кот был любимцем жены и она никогда не ругала его даже за намного более серьезные проступки.
Ответом на мою просьбу смягчить наказание незадачливому рыболову было сначала недоумение, а потом дикий хохот.
Оказалось, что жена велела ребенку не набить котику морду (как я вообще мог подумать об этом!), а понюхать ее, чтобы понять удалось ему скушать рыбу или нет.
Все закончилось общим смехом, а рыжий хулиган получил порцию желанного деликатеса.

69

Лет 8 назад работала ночным кассиром в Питере в одном из сетевых магазинов. Ночью надо было снимать с прилавков хлеб, который должен просрочиться в этот день. Среди покупателей были парень с девушкой. Невольно подслушиваю разговор, парниша читает состав.

— ...мука пшеничная хлебопекарная, вода питьевая, масло, сахар...улучшитель хлеба... Я думал, улучшитель хлеба — это колбаса.

70

Кафе. Терраса. Лето, насколько возможно. Компания.
Мужчина то ли жалуется, то ли хвастается сидящим за столом сотрапезникам, точнее сокофейникам, потому что на столе ничего кроме обезжиренной воды и кофе нет ничего.
Мужчина моден и ухожен. На бледном лице уложенная по моде (чуть не написал – по морде) бородка. Лицо у мужчины широкое и круглое, видимо поэтому, чтобы борода не торчала по диаметру, щеки у него подбриты, и вся растительность начинается от нижней челюсти и вниз. От этого он похож на бородатую свинью с зеленым лицом из игры «Хангри бердс» и одноименного мультфильма.
Не вызывает сомнений, что он следит за собой, потому что за пару минут до этого он громко потребовал у официанта, принести ему безлактозное молоко, при этом он многозначительно повел взглядом вокруг, и покрутил торсом.
Дальше все происходит одномоментно, надо только прикрыть глаза и:
Мимо террасы фланирует весьма потрепанный и тоже не бритый человек, появляется официант с молоком, мужчина громко продолжает свое соло:
- Я сейчас и зал, и питание. Я так похудел,- чтобы усилить впечатление он делает паузу, и затем еще громче, от этого все невольно или вольно смотрят на них,- Я сейчас в дочкину одежду влезаю представьте….
Потрепанный мужчина тоже громко:
- Да: не дай бог.
Он крестится. Официант:
- Ваше безлактозное молоко.
Мужчина не успев переключиться на «потрепанного»:
- Точно?
Потрепанный проворно берет молочник, отпивает:
- Точно……

Занавес_ки

74

— В Благовещенский?
Морозов вздрогнул и открыл глаза. Когда он успел задремать?
— Туда... — он привычно посмотрел на часы, — а чего так долго выходили-то? Дороже будет на сто рублей за ожидание.
Один из пассажиров, что сел рядом, светло-русый и голубоглазый, внимательно посмотрел на него, пожал плечами и кивнул. Ещё и улыбнулся как старому знакомому, Морозов даже покосился - может "постоянщик"? Да, нет, вроде...
Зато второй, чернявый и смуглый, сходу начал возмущаться с заднего сиденья.
— А если мы не согласны доплачивать? Да, и за что? Эсэмэска пришла, мы сразу и вышли. Вам положено ждать клиентов...
— Пять минут! — грубо оборвал его Морозов. — А я вас почти пятнадцать прождал! За это время можно в лес выехать и могилу там себе выкопать, — он тронулся с места и прибавил громкости радио.
Смуглолицый опасливо взглянул на него сзади и, видимо решив, что ругаться выйдет дороже, замолчал, обиженно выпятив губы.
Пассажиров Морозов не любил и часто хамил им намеренно, отбивая охоту с ним спорить, да и вообще вести какие-либо разговоры. Они платят, он везёт, всё просто. Ради чего с ними болтать, коронки стёсывать?
Когда он уже высадил их в Благовещенском и повернул в парк, позвонила жена:
— Миш, мы с Анькой к маме в деревню поехали, не теряй. Морс на подоконнике, а рис я в холодильник поставила, сам разогреешь.
— Ладно, а когда приедете?
— Завтра вечером. Ты на машине ещё? Можешь в «Музторге» Аньке флейту купить? И самоучитель для неё…
— Флейту?
— Ну, да, флейту, ей сегодня после медосмотра в школе посоветовали. Дыхательную гимнастику прописали делать и флейту сказали купить, лёгкие развивать.
— Хорошо... — он отключился и, не сдержавшись, матюкнулся. На прошлой неделе дочку водили к стоматологу и там назначали носить брекеты, насчитав за курс больше тридцати тысяч. А теперь, вот, ещё и флейту купи. Придётся сменщика просить туда докинуть...
Сменщика Морозов тоже не любил. Молодой, вечно опаздывает, в башке ветер гуляет, наработает обычно минималку, а дальше девок всю ночь катает. А чтоб за машиной смотреть, так не дождёшься.
Давеча оставил ему авто, записку написал, чтоб масло проверил. Через день приехал, на панели тоже записка: "Проверил, надо долить!" Тьфу!
А, главное, говори, не говори, только зубы сушит, да моргает как аварийка. Напарничек, мля...
Спустя полчаса Морозов, чертыхаясь про себя, купил блок-флейту и шедший с ней в комплекте самоучитель с нотным приложением. Денег вышло как за полторы смены.
Дома он выложил покупки на диван и, поужинав в одиночестве на кухне, достал из холодильника початую бутылку "Журавлей". Морозову нравилось после смены выпить пару рюмок, "для циркуляции", как объяснял он жене. Но сегодня, едва он опрокинул первую стопку, водка попала не в то горло и он, подавившись, долго кашлял и отпивался морсом.
Поставив бутылку обратно, он прошёл в зал, решив просто посмотреть какой-нибудь сериал.
Тут на глаза ему и попалась флейта.
Морозов осторожно достал её из узкого замшевого чехла и внимательно рассмотрел. Флейта ему неожиданно понравилась. Деревянная, гладкая на ощупь, с множеством аккуратных дырочек на поверхности, она походила на огромный старинный ключ от какой-то таинственной двери.
Он вдохнул, поднёс флейту к губам и несмело дунул в мундштук. Флейта отозвалась коротким, но приятным звуком, и Морозов из любопытства принялся листать самоучитель.
Прочитав историю инструмента, он дошёл до первого урока, где наглядно было показано, как именно нужно зажать определённые дырочки, чтобы получилась песенка «Жили у бабуси». Это оказалось совсем нетрудно – даже в его неумелых руках флейта лежала удобно и вскоре, при несложном переборе пальцами, он вполне внятно прогудел эту нехитрую мелодию.
Удивлённо покрутив головой, Морозов перешёл ко второму уроку и после небольшой тренировки довольно лихо сыграл "Я с комариком плясала".
Невольно увлёкшись этим необычным для себя занятием, он пролистнул страницу и принялся осваивать знакомый ещё по школьным дискотекам битловский «Yesterday».
И эта мелодия покорилась ему легко. Его пальцы будто ожили после долгой спячки и с поразительной для него самого ловкостью двигались по инструменту. А какое-то внутреннее, доселе незнакомое, чувство ритма ему подсказывало, когда и как нужно правильно дуть, словно он повторял то, что когда-то уже репетировал.
Не прошло и четверти часа, как он сносно исполнил "На поле танки грохотали", причём на повторе припева он ещё сымпровизировал и выдал задорный проигрыш, сам не понимая, как это произошло.
Потрясённый своими нечаянно открывшимися способностями он даже вскочил и начал ходить по комнате. Решил было пойти покурить, но передумал и снова сел штудировать самоучитель, закончив лишь, когда соседи снизу забарабанили по батарее. К этому моменту он уже осваивал довольно сложные произведения из классики и, только взглянув на часы, обнаружил, что прозанимался до поздней ночи.
Проснувшись, Морозов какое-то время лежал в кровати, обдумывая планы на выходные. Обычно, оставаясь в субботу один, он любил устраивать себе, как он сам это называл, "свинодень". С утра делал себе бутерброды с колбасой и сыром, доставал из холодильника спиртное и весь день до вечера валялся на диване, переключая каналы и потихоньку опустошая бутылку.
Но сегодня пить Морозову абсолютно не хотелось. От одной только мысли о водке у него засаднило горло, и он невольно прокашлялся. Немного поразмышляв, он решил собрать полочку из "Икеи", что уже месяц просила сделать жена, и съездить в гости к Нинке. Нинка, его постоянная пассия из привокзальной «пельмешки», сегодня как раз была дома.
Наскоро приняв душ и побрившись, он позавтракал остатками риса и присев на диван написал Нинке многообещающее сообщение.
Флейта лежала рядом, там, где он её ночью и оставил. Чуть поколебавшись, он достал её из чехла, решив проверить, не приснилось ли ему его вчерашнее развлечение.
И тут всё повторилось.
Сам не понимая почему, Морозов снова и снова проигрывал по очереди все уроки, уже почти не заглядывая в ноты. Пальцы его всё быстрее бегали по флейте пока, спустя пару часов непрерывного музицирования, он вдруг не осознал, что играет практически без самоучителя.
Тогда он закрыл книгу и попробовал по памяти подобрать различные произведения. Невероятно, но и это далось ему без труда! Абсолютно все мелодии лились так же уверенно и свободно, словно он разговаривал со старыми знакомыми.
Морозов отложил флейту. Чертовщина какая-то... а может надо просто крикнуть изо всех сил, чтобы всё стало как прежде?
Он встал, подошёл к висящему на стене зеркалу и тщательно вгляделся в отражение, словно старался отыскать в нём какие-то новые черты. Нет, ничего нового он там не увидел. Из зеркала на него смотрела давно знакомая физиономия. Свежевыбритая, даже шрам на подбородке стал заметен. Остался ещё с девяностых, когда они делили площадь у вокзала с «частниками».
Какое-то время он бродил по квартире, обдумывая происходящее.
Ещё вчера вечером его жизнь была понятной, предсказуемой и, как следствие, комфортной. С какого вдруг сегодня он сидит и пиликает на дудке? Да ещё так словно всю жизнь этим занимался?
Ему даже в голову пришла безусловно дикая и шальная мысль, что с таким умением он может вполне выступать на улице, как это делают уличные музыканты. Или, например, в подземном переходе.
Сперва он даже улыбнулся, представив себе эту картину. Бред, конечно... Или не бред?
Мысль, несмотря на всю свою нелепость, совершенно не давала ему покоя.
Полочка оставалась лежать на балконе в так и не распакованной коробке, Нинкины сообщения гневно пикали в мобильнике, но он ничего не замечал. Его всё неудержимей тянуло из дома.
А, действительно, почему нет, подумалось ему, что тут такого-то? Ну, опозорюсь и что с того? Кому я нужен-то?
Он ещё с полчаса боролся с этой абсурдной идеей, гоня её прочь и призывая себя к здравому смыслу, потом плюнул и начал одеваться.
Переход он специально выбрал в пешеходной зоне, подальше от стоянок с такси, понимая какого рода шутки посыплются на него, если кто-то из знакомых увидит его с флейтой.
Спустившись вниз, он отошёл от лестницы, встав в небольшую гранитную нишу, одну из тех, что шли по всей стене. Сердце его прыгало в груди от волнения, но, немного постояв и попривыкнув, он взял себя в руки. Мимо шли по своим делам какие-то люди, никто не обращал на него внимания. Подняв воротник и натянув кепку поглубже, он достал флейту и, дождавшись, когда в переходе будет поменьше прохожих, поднёс её ко рту. Пальцы чётко встали над своими отверстиями…
— Клён ты мой опавший, клён заледенелый... — Звук флейты громко разнёсся по всему длинному переходу.
Самое интересное, что с того момента, как он начал играть, Морозов полностью успокоился. Он будто растворился в музыке, что заполнила весь мир вокруг него, и, полузакрыв глаза, вдохновенно выводил трели, словно и не было никакого перехода, а он сидел дома на своём диване.
— Деньги-то куда?
Морозов очнулся.
— Деньги-то куда тебе? — напротив стоял пожилой мужик с авоськой и благожелательно улыбаясь протягивал ему мелочь на ладони. — Держи, растрогал ты меня, молодец…
Мужик ушёл, а Морозов, чуть поколебавшись, достал из кармана пакет, поставил его перед собой и заиграл снова. Вскоре в пакете звякнуло.
Примерно через час, когда Морозов дошёл до «Лунной сонаты», возле него возникли две потрёпанные личности, от которых доносился дружный запах перегара. На поклонников Бетховена они явно не походили. Одна из личностей была небритая и худая, а вторая держала в руках потёртую дамскую сумочку. Судя по сумочке, это была женщина.
Они с удивлением смотрели на Морозова и тот, что худой подошёл к нему поближе.
— Чеши отсюдова, пудель, — процедил он сквозь жёлтые зубы, — это наше место, щас Танька тут петь будет.
Морозов в ответ прищурился, аккуратно вложил флейту в чехол и, оглядевшись по сторонам, молча и сильно заехал гостю с правой под рёбра. От удара тот всхлипнул и, согнувшись пополам, отступил обратно к Таньке. Затем они оба отошли в сторону и после краткого совещания побрели наверх по лестнице.
Больше Морозова никто не беспокоил, и он спокойно продолжил свой концерт, перейдя на более подходящий моменту «Турецкий марш».
К концу дня переход наводнился людьми, и Морозов с удовлетворением заметил, что деньги в пакете прибавляются прямо на глазах. Пару раз он перекладывал их в карман куртки, раскладывая отдельно монеты и мелкие купюры. А когда он уже хотел уходить, к нему подошла компания из подвыпивших немцев и они, дружно хлопая в ладоши под "Комарика", положили ему в пакет сразу тысячу.
Вернувшись домой, он выложил из карманов все деньги и пересчитал. С тысячей вышло примерно столько же, сколько у него обычно получалось за смену.
— Ого! — подивилась вечером жена, увидев лежащую на трюмо кучу мелочи, — ты по церквям кого-то возил что ли?
— Типа того, — ушёл он от ответа, — давай ужинать что ли...
Поев, он покурил на балконе и прилёг на диван перед телевизором. Водки ему по-прежнему не хотелось.
Перебирая каналы, он неожиданно для себя остановился на канале "Культура", который до этого никогда не смотрел. Там, как по заказу, шёл какой-то концерт классической музыки, где солировала флейта. Мелодия, чарующая и тонкая, ему понравилась, и он отложил пульт в сторону.
Жена, посмотрев на него, хмыкнула и ушла смотреть своё шоу на кухню, а он дослушал концерт до конца и отправился спать уже под полночь.
Назавтра, выйдя на смену, и привычно лавируя в потоке машин Морозов долго размышлял о своём вчерашнем выступлении. И чем дольше он об этом думал, тем больше убеждался, что ничего удивительного с ним не происходит. По всей видимости, у него оказался скрытый музыкальный слух. Такое бывает, он сам слышал. Просто раньше не было подходящего момента это выяснить. А теперь, вот, что-то его разбудило, и Морозов стал гораздо глубже понимать музыку. Он даже выключил своё любимое "Дорожное радио", ему стало казаться, что все его любимые исполнители жутко фальшивят. А, кроме того, ему снова безудержно хотелось музицировать. Властно, словно моряка море, его влекла к флейте какая-то неведомая сила, полностью завладев его сознанием. В голове крутились фрагменты полузнакомых мелодий, неясные, мутные, звучали обрывки песенных фраз, которые он дополнял своими собственными, непонятно откуда взявшимися, вариациями.
Дотерпев так до полудня и, убедив себя, что клин клином вышибают, он заехал домой за флейтой и вскоре стоял в уже знакомом переходе. Начал он в этот раз сразу с классики, и проиграв примерно полчаса, заметил, что за ним, открыв рот, наблюдает какой-то «ботанического» вида субъект с футляром для скрипки в руках. Послушав несколько произведений, субъект подошёл поближе, сунул в пакет Морозову мелочь и вдруг обратился с неожиданным вопросом:
— Вы, простите, у кого учились, коллега? У Купермана? Или у Самойлова?
— Чего? — не понял его Морозов, но на всякий случай добавил, — иди, давай…
Скрипач безропотно отошёл на несколько шагов и, постояв так ещё некоторое время, исчез.
Спустя час он появился снова, ведя с собою высокого, похожего на иностранца старика, в длинном чёрном пальто и шляпе с широкими полями.
Встав за колонну, подальше от Морозова, они, переглядываясь, слушали, как он по памяти проигрывал вчерашний концерт, необъяснимым образом отлично уложившийся у него в голове.
Музыка и вправду была трогательная и красивая. Несколько прохожих остановились послушать, а одна женщина даже всплакнула и, достав из кошелька сторублёвку, сунула её прямо в карман его куртки. Морозов уже решил, что на сегодня ему хватит и пошёл к выходу, как услышал сзади какой-то шум.
— Извините! — старик в шляпе не успевал за Морозовым, семеня ногами по скользкому гранитному полу.
— Ну, — повернулся он к незнакомцу, — что хотел-то?
— Понимаете, нам через день выступать на фестивале в Рахманиновском, а у нас Кохман, наш первый флейтист заболел. А вы... вы, — он остановился и, задыхаясь умоляюще тронул Морозова за плечо пытаясь договорить, — прошу вас, выслушайте меня!
Морозов остановился, дав ему возможность отдышаться.
— Вы… вы же просто гений! Я думал, Славин шутит! — Старик всплеснул руками. — У вас… у вашей флейты просто неземное, небесное звучание! Какой чистый тембр! Вы же сейчас играли «Потерянный концерт»? Знаменитую партиту для флейты соло ля-минор?
Морозов молча пожал плечами.
— Как? — поразился незнакомец, — вы даже не знаете? Это бесценное произведение Шуберта случайно нашли в чулане на чердаке дома, где он жил, — он в изумлении посмотрел на Морозова. — Нет, вы определённо феномен! Простите, я не представился, это от волнения. Моя фамилия Мшанский, я дирижёр симфонического оркестра Московской филармонии, возможно, вы слышали?
— Ну, вроде... — мотнул головой Морозов.
— Понимаете, это гениальное сочинение написано исключительно для деревянной флейты. Все шесть виолончелей призваны лишь оттенять её звучание. Этот концерт весьма редко звучит в «живом» исполнении. Ведь во всём мире всего несколько человек способны его сыграть. Мы репетировали полгода и вот... Прошу вас, помогите нам!
— От меня-то чего надо? — начал сердиться на деда Морозов, не понимая, к чему тот клонит.
— Замените нам Кохмана, — он умоляюще простёр к Морозову руки. — Всего один концерт…
Морозов отвернулся и снова зашагал на выход. Дед почти бежал рядом.
— Что вам стоит, вы же играете здесь, причём за копейки. А мы вам выпишем приличный гонорар, тот, что вы попросите, практически любую сумму в пределах разумного. И потом... — он тронул Морозова за рукав, — я готов сразу взять вас в основной состав. Подумайте, у нас этой осенью гастроли в Вене, а зимой в Лондоне. Да что там гастроли, с такой игрой мы вам устроим сольные концерты! А это уже совершенно другие деньги! Очень приличные!
— Отвали, — Морозов ускорил шаг и дед остался стоять, растерянно глядя ему вслед и опустив руки.
Сев в машину, Морозов на мгновение задумался. Он не всё понял, из того, что говорил ему этот чудаковатый старик, но его слова про гонорар запали в память. Морозов вспомнил про следующий платёж по ипотеке, про зимнюю резину, про грядущие расходы на Анькины брекеты... Потом вздохнул, завёл двигатель и, развернувшись, подъехал к старику, что уже брёл по тротуару:
— Слышь, командир... а сколько за концерт? Тридцать тысяч дашь?
Встреча с Нинкой не принесла ему привычную удовлетворённость. Даже в самый главный момент определённая поступательность их действа настроила его на некую ритмичность, отозвавшуюся в нём целым сонмом самых разных мелодий. С трудом завершив такой приятный ранее процесс, Морозов откинулся на подушку и устало закурил. С ним точно что-то происходило. И дело тут было не в Нинке.
Все звуки вокруг него словно ожили, и он вдруг стал замечать то, на что раньше не обращал никакого внимания. Любой уличный шум, скрип двери, сигнал автомобиля, лай собак, даже шорох листвы под ногами – всё теперь приобрело для него какую-то непонятную и пугающую мелодичность.
Нинка, как обычно, убежала хлопотать на кухню, готовя чай и оттуда сообщая Морозову все свои нехитрые новости - в начале месяца в декрет у них ушли сразу две посудомойки, а в прошлую пятницу они справляли день рождения повара Артурика, с которым она лихо сплясала лезгинку.
В голове жгуче заиграл мотив лезгинки и Морозов, отказавшись от чая, начал собираться.
— Как сам? – поинтересовался сменщик, забирая у него ключи от машины. — Чёт смурной какой-то…
— Всё отлично, — буркнул в ответ Морозов, — спасибо «Столичной» …
— Бухал вчера что ли?
— Да, не, — Морозов поморщился, — не идёт чего-то...
Дома он прилёг на диван и заснул беспокойным рваным сном. Проснулся он от ощущения, что на него кто-то пристально смотрит.
— Морозов, — рядом стояла супруга с круглыми глазами, — там дед какой-то блаженный звонил, тебя спрашивал. Говорит аванс за концерт готов... сразу все тридцать тысяч... и что костюм тебе нужно мерить…
Она присела к Морозову в ноги и жалобно заскулила:
— Миш, ты чего? Ты что натворил-то? Какой ещё костюм? Ты с кем там опять связался?
— Да не голоси, ты! — рявкнул Морозов на супругу, — сама же вечно ноешь, что денег нет…
Он без аппетита поужинал и вышел перекурить на балкон. На душе у него было тревожно и неспокойно. Привычный мир рушился прямо на глазах, а что было впереди пугало его своей новизной и призрачностью.
Он щёлкнул зажигалкой, выкурил сигарету, потом достал новую, размял и неожиданно для себя тихо заплакал, глядя в тёмное, по-осеннему мутное небо. Он и сам не помнил, когда плакал в последний раз, но сейчас слёзы ручьём катились по его щекам, крупными каплями падая вниз, в темноту двора. Снизу доносились, чьи-то тихие голоса, негромкий смех и едва различимая музыка. Музыка, что была теперь повсюду.

(С)robertyumen

76

"Земную жизнь пройдя до половины"

Сегодня исполняется ровно 30 лет моей жизни в Америке, - это большая часть моей сознательной жизни. И я вспоминаю свой самый первый день, самое начало, свой самый первый шаг по американской земле...

11 августа 1990 года самолёт "Аэрофлота" приземлился в JFK. Пассажирам заранее, еще при подлёте, раздали таможенные декларации на двух языках. Мне было легко заполнить, я не вез с собой ничего кроме своих картин и 12 долларов, прикупленых из-под полы у ребят из райкома комсомола. Да-да, всей валюты у меня было три бумажки, десятка и две по доллару. Доллар я сразу же истратил на 2 тележки, которые доверху загрузил картинами и тощей сумкой с пожитками, я ведь ехал всего на 2 недели. Отстояв несколько часов на паспортном контроле, вышел в терминал.

Здесь случилась первая неприятность. Меня никто не встречал. Это было неожиданно. Я был уверен, что пригласившая галерея кого-то пришлёт меня встретить. По крайней мере в Германии было именно так - встретили, погрузили в машину, отвезли, накормили, и спать уложили. Но в JFK если кто и интересовался "где тут русским духом пахнет", то ко мне это не относилось во всех смыслах. Перед выходом из таможни стояли разнокалиберные парни с еврейскими носами и картонками в руках надписанных: "Рабинович", "Сёма Гольберг", "Циля - mother" и тому подобными, моей фамилии не было ни по-русски, ни по-английски.

"Ну может опоздали" подумал я, сел в кресло и стал ждать. По мере выхода прибывших, встречающие с плакатиками на русском, сменились азиатами на плакатиках у которых были иероглифы. Я сидел, ждал. Хотелось пить. Мои познания английского были ограничены "Ыес" и "ноу" - я мучительно пытался вспомнить что-нибудь из школьной программы, но вспомнил лишь то, что обычно инглиш я прогуливал, или играл с приятелем в буру по 5 копеек на "камчатке".

Прошло часа два, на улице темнело, зверски хотелось пить и наоборот. Рядом присела пожилая дама с девочкой, я её видел в самолёте. Она милостливо согласилась приглядеть за моими тележками и подсказала где найти туалет. "Только недолго пожалуйста, за нами сейчас приедут." Я постарался очень быстро, заодно помыл руки и попил из под крана. Когда вернулся они уже стояли с мужиком державшим их чемоданы. Я поблагодарил и они ушли.

Прошло еще несколько часов. В терминале почти никого не осталось. Я вспомнил что отец, в шереметьевской провожальной суете, дал мне клочок бумаги со словами: "Если будут проблемы в Нью Йорке, звони Мишке, он там уже 2 года и всё знает". На бумажке был номер телефона. Телефоны-автоматы висели на стенке совсем близко. Рядом с монетной щелью были цифры 5,10,25 - я догадался что это значит, но мелочи не было. Рядом по телефону, перемежая ритмичный армянский русским матом, болтал мужик. Я дождался когда он закончит и спросил как позвонить. Он разменял мне доллар мелочью, коротко сказал "кыдай манэту суда ы набырай номыр" и ушел.

Телефон был непривычный, с кнопками. Я бросил пятак и снял трубку. "Бу-бу-бу" - сказал нежный женский голос и пошли гудки, монетка не вернулась. Я бросил гривенник и повторил попытку. Баба в телефоне ответила тем же. "Где наша не пропадала" подумал я и сунул в автомат четвертак. Баба в телефоне радостно повторила "Бу-бу-бу" и сожрала монетку. Я наконец допёр, что пока не пойму о чем она говорит телефон будет попросту жрать монетки. Я вернулся к тележкам и задумался. Очень хотелось курить. Стеклянная дверь была рядом. Я решил что если даже кто-нибудь решит меня ограбить ему трудно будет убегать с тележками к которым я, чтоб не рассыпались, чемоданными ремнями привязал картины и сумку. Я рискнул. Вышел на улицу и закурил. Рядом курил бандитского вида небритый мужик в ковбойской шляпе, прямо как из вестерна. Он меня что-то спросил, я кивнул, он опять спросил, я кивнул, он сказал "Рашен?" это я понял и закивал из-за всех сил. Он достал из кармана какой-то кожанный кошелёк на котором блестел латунный значок. Мужик сказал "полис" - я сказал "ноу, ноу", я не хотел в полицию.

Мимо трусцой пробежал молодой тощий негритёнок. Ковбой ему что-то сказал, тот заржал и смылся. Я докурил и ушел в зал. Ковбой сёк за мной через стекло. Мне стало некомфортно. Вскоре вернулся негритёнок таща за собой даму в форменном кителе. Дама умела говорить по-русски. Жить стало лучше, жить стало веселее. Звали её Алла, она мне объяснила, что работает на другом терминале и её часто зовут в похожих ситуациях, что "ковбой" это полицейский "под прикрытием", который здесь дежурит, что негритёнок местный носильщик чемоданов. Она же подвела меня к телефону и объяснила как сделать "коллект колл".

Я дозвонился отцовскому приятелю. Миша, который не сразу понял кто я такой, взял "коллект колл" только услышав фамилию. Выслушав меня и разобравшись в ситуации, он дал адрес, который мне записала Алла.
"Я заплачу за машину. Бери вэн, или стейшен-ваген" - сказал Миша узнав сколько у меня багажа и наличных. Я не имел представления что это такое. Но добрая Алла всё объяснила "ковбою" и носильщику. Негритёнок исчез и через пару минут подогнал длинную зелёную машину, в которой сидел очень крупный экземпляр негра с лицом голливудского преступника. Переодетый полицейский, носильщик и водитель в пару минут загрузили меня и картины в огромную машину. Носильщик протянул лапку, но у меня была всего десятка на всю оставшуюся жизнь и я, вместо денег, дал ему какую-то маленькую сувенирную матрешку. Он засмеялся, сказал "Гуд лак", машина тронулась и я покинул JFK.

Миша жил в Бронксе, в Кооп-Сити. Он велел сказать шоферу взять Инглиш-Срувей. Даже не хочу догадываться как слово "Срувей" прозвучало с моим акцентом, но он меня понял и кивнул. Было темно, начинался дождик, я вспоминал популярный тогда фильм "Коммандо", водила был похож на убийцу-Кука, которого замочил Шварцнеггер в мотеле под визг огромных сисек и мне было тревожно и любопытно. Когда мы въехали в Бронкс, стало совсем неприятно. В темноте, под редкими фонарями кучковались стайки негров и они не выглядели дружелюбно. Машина остановилась у многоэтажки похожей на российскую, водила обернулся и что-то сказал. В ответ я протянул ему бумажку с номером телефона, которую мне дала Алла и сказал "колл", он недовольно поморщился, однако вышел и пошел к телефону-автомату на углу. Через пару минут из дома выбежал Миша, я его сразу узнал, он до эмиграции часто бывал в гостях у отца.

Миша расплатился с шофером, а когда я выгрузил всё из машины он невольно сказал: "ни хуя себе... как ты это допер?" Потом мы всё таскали к лифту, потом в квартиру. Распихав картины по маленькой квартирке, в которой совсем не осталось свободного места, мы сели на кухне. Я попросил попить и Миша из огромной зелёной пластиковой бутылки налил мне в стакан со льдом воды с пузырьками. Это была самая вкусная вода в моей жизни. На бутылке была нарисованно "7 UP" и эта наклейка мне всегда напоминает мой первый день в Америке.

Потом Мишина жена Саша поставила на стол какую-то еду, Миша налил водки.
- Ну, с приездом! - сказал Миша.
- Велком ту Америка - сказала Саша и мы выпили...

(с) Харлампий

78

...Мы смеёмся над смертью и покупаем килограммы таблеток в
аптеке;

...Мы говорим, что жизнь прекрасна и идём в магазин за ещё
одной бутылкой водки;

...Мы любим одиночество и крепко сжимаем в руке
мобильник;

...Мы считаем, что наш дом - наша крепость, и по ночам мы
боимся, что его взорвут вместе с нами;

...Мы уверены, что абсолютно спокойны и тянемся рукой к
очередной сигарете;

...Мы шокируем людей и боимся сказать "люблю";

...Мы не доверяем людям и, как минимум, раз в неделю
плачемся кому-нибудь в жилетку;

...Мы не верим в любовь и по ночам плачем в подушку;

...Мы живём сегодняшним днём и строим планы на
завтрашний;

...Мы из принципа не смотрим новости по телевизору и читаем
их в интернете

...Мы очень самокритичны и любим только себя;

...Мы ненавидим наше правительство и с удовольствием
отмечаем день независимости;

...Мы прощаем себе все ошибки и косо смотрим на тех, кто их
совершает;

...Мы не верим в идеальных людей и каждый день в толпе
высматриваем свой идеал;

...Нас тошнит от толпы в метро по утрам, и мы каждый день
терпеливо стоим на платформе в ожидании поезда;

...Мы выбираем, что нам слушать и невольно подпеваем
"фабрике" где-нибудь на улице;

...Мы всегда говорим то, что думаем и почти разучились
искренне улыбаться;

...Мы хотим, чтобы люди принимали нас такими, какие мы есть
и часами торчим перед зеркалом;

...Мы любим умные фразы и не понимаем сами себя;

...У нас куча нераскрытых талантов, и мы ничего не делаем
для того, чтобы они раскрылись;

...Мы ненавидим дни рождения и всегда их отмечаем;

...Мы обожаем спать до полудня, и ставим будильник на 6
утра;

...Мы всегда добиваемся того, что хотим и боимся быть никому
не нужными;

...Мы пишем свои личные дневники и хотим, чтобы их
читали.

...Можно расправить крылья и улететь от всего этого
навстречу ветру. Но у нас нет крыльев.

Потому что мы их недостойны.

79

Пил водку, заедал маслинами и лимоном. И тут до меня осенило - человек-то богоподобен! Бог создал маслины и лимон, конечно, раньше, чем человек создал водку, но они так идеально подходят друг к другу, что невольно понимаешь, что Бог создал человека, маслины и лимон, заранее зная, что человек создаст водку!

80

Одесса. Автобус резко затормозил, и пожилой пассажир невольно ухватился за плечо рядом стоящей дамы.
— Послушайте, — сердится она, — а вы не могли бы ухватиться за что-нибудь другое?
— Мадам, не стоит меня искушать в таком возрасте!

82

Одно из условий с удовольствием ходить на работу - любить свою работу.
Но трудно ли любить свою работу и приносить людям хорошее настроение?
Или невольно заставить других любоваться своей работой, совсем не творческой?

Из моей московской жизни я запомнила двоих таких людей.
1. Она работала на станции метро Октябрьская, там, где переход с кольцевой на радиальную, - небольшой по длине/глубине эскалатор. Будка дежурного смотрела "лицом" на спускающихся.
Дежурной было лет за 50, в те годы она казалась мне пожилой)) С худощавым лицом, всегда в красной кепочке, и всегда с живыми глазами и улыбкой на лице.
Она была неповторяема и неотразима) Обращалась почти к каждому, кто спускался на "её" эскалаторе, с улыбкой, кому успевала - говорила какие-то добрые слова, как-то по-доброму шутила, глядя на неё, всегда поднималось настроение.
Когда мы ее видели, всегда улыбались, она была же как единое целое со станцией Октябрьская)Без кепочки мы уже не представляли себе этого перехода. Было видно, что работа доставляет ей удовольствие.
Работа дежурного на эскалаторе длиной самое большое 30 метров)
О, наша кепочка! - так мы звали ее между собой. Подсознательно ожидая, что каждый раз переходя на радиальную, мы будем ее видеть, огорчались, когда была не ее смена. Не было привычного доброго ритуала. Не было повода улыбаться. В этот день не хватало чего-то хорошего и привычного.
А потом она исчезла. Сменили ее дежурные с тусклым уткнувшимся вниз взглядом и равнодушным лицом.
Усиленно смотрят в монитор? Кепочка тоже смотрела в монитор. Но ее дежурство всем поднимало настроение.

2. Конец 90-х - начало 2000-х. Работаю в начале Можайского шоссе. Коммунальные услуги оплачиваются только в Сбербанке - или тогда еще Сберкасса? уже не помню, - в моем районе этот процесс мог занять полдня, и такой роскоши я себе позволить не могла. Напротив работы, на Можайке, прямо у остановки, тоже есть сбербанк, но там было еще хуже, чем в моих пятиэтажных Черемушках с домами, натыканными как грибы после хорошего дождя.
С другой стороны квартала, где был офис, проходила, да и сейчас, думаю, проходит, улица Красных Зорь, и в одном из угловых домов в девятиэтажке был Сбербанк и почта.
Район здесь тоже был обжитой и квартал спальный, но по другую сторону Красных Зорь проходили ж/д пути и количество потенциальных посетителей этих жизненноважных в то время объектов сужалось до жителей квартала, домов, заселенных в 60-70 года. К тому же квартал был на отшибе.
И я приноровилась в обеденное время оплачивать коммуналку в этой сберкассе.
Окон было, если не ошибаюсь, не меньше 3-х, очередь тоже была, но в одном окне всегда очередь проходила практически молниеносно. Так эмпирическим методом я стала оплачивать только в этом окне.
Работала там профессионал. Нет, не так - ПРОФЕССИОНАЛ. ВЫСОЧАЙШЕГО КЛАССА. Никто около ее окна никогда не задерживался. Ей стоило только лишь бросить взгляд на квитанцию, сказать, где ошибка в цифрах, - если ошибка была, - у меня было такое впечатление, что она знает наизусть все эти многочисленные номера счетов, состоящих из 20 цифр. Очередь, если и возникала по причине технического перерыва, рассасывалась мгновенно. Все замечания по квитанциям у нее были четкие и короткие, исключающие повторный вопрос. Потому что все было ясно)

Я ходила в эту сберкассу, скорее к этой операционистке, несколько лет. Я рассказала о ней коллегам, мне не поверили) мы пошли удостовериться. Все были, скажем, очень удивлены.
Рассказала о ней дома. Мне тоже не поверили.
Поехали специально проверить, теперь удивлены были мои домашние.

Однажды я в очередной раз пошла платить в эту сберкассу.
Операционистка стояла у входа и курила. Смотрела куда-то вдаль, о чем-то думая, во всяком случае лицо у нее не было улыбчивым. Я прошла в зал, а потом подумала и вышла на улицу. Когда еще будет такой шанс.

- Я хотела бы сказать Вам, что Вы - настоящий профессионал... Вы так работаете, всегда всем помогаете в этих запутанных цифрах и, главное, быстро. И не надо в очереди подолгу стоять. Спасибо Вам!
- Спасибо! - операционистка была удивлена и как-то обрадована, что ли. - Вы единственная, кто мне сказал добрые слова, - она горько усмехнулась. - И на меня пишут жалобы начальству. Что слишком быстро работаю. Я с советских времен ненавижу очереди. А местным бабушкам это не нравится. Они хотят стоять в очередях...

Не помню, были ли в те времена у сотрудников Сбербанка бейджики, но на стойке стояла табличка с именем и фамилией сотрудника.
Светлана Одоевская, спасибо Вам еще раз!

83

Анжелика, двадцативосьмилетняя самозанятая индивидуалка, привычно обновляла в интернете объявление о своих услугах. Обычно она кратко писала «Хорошенькая девушка в центре ждёт вас», чего вполне хватало, чтобы пошли звонки от клиентов. Так же она написала и в этот раз, за исключением одной досадной неточности - она умудрилась пропустить одну букву в слове девушка.
Но именно эта её ошибка позволила объявлению всплыть по запросу в компьютере супругов Лопаткиных, занимавшихся вопросом улучшения жилищных условий.
Глава семьи гуглил варианты и договаривался о просмотрах, а супруга сидела напротив него на диване и по обыкновению слегка ворчала:
— Тебе вот вечно всё трын-трава, а я не хочу всю жизнь в этом "хруще" сидеть, как говно под лопухом.
— Живём же, — морщился Лопаткин, — и слава богу...
Тут как раз ему и попалось свежее объявление «Хорошенькая двушка в центре ждёт вас».
— Добрый день, — набрал он указанный номер, — я по вашему объявлению. А какой у вас точный адрес?
— Урицкого два, — ответил ему приятный женский голос, — это прямо угол с Тургенева.
— В принципе, нормально, — сказал Лопаткин, — но у вас тут цена не указана…
— Три с половиной... приезжайте, если устраивает, я дома.
— Ого! — не сдержавшись воскликнул Лопаткин, — а торг... торг возможен?
— Мужчина, вам не стыдно? — возмутилась собеседница, — Вы бы ещё в рассрочку попросили...
— А что, сейчас многие предлагают...
— Знаете что! — повысила она голос, — Вы или приезжайте, или голову не морочьте!
— У вас почему-то фотографий нет, — колебался Лопаткин, — вдруг я зря приеду.
— Не волнуйтесь, — хохотнули в трубке, — всё в полном порядке, останетесь довольны...
— А тогда ещё скажите, вы на альтернативные варианты согласны?
— Альтернатива возможна, — немного подумав ответила собеседница, — но, понятно, с доплатой.
— Ну, хорошо, тогда мы подъедем.
— В смысле мы?
— С супругой, я имел в виду.
— С кем?!
— С женой, — подтвердил Лопаткин, — она ж тоже хочет посмотреть...
Собеседница снова чуть помедлила:
— Посмотреть? Ну, тоже подороже будет, и чтоб тогда без фото... квартира десять...
Примерно через час после этого разговора супруги прибыли в центр города на осмотр хорошенькой двушки.
Дверь с номерком десять мягко открылась, и Лопаткин невольно застыл, увидев хозяйку квартиры. Анжелика в пёстром шёлковом халате выглядела очень эффектно с пышными чёрными кудрями, ярким накрашенным ртом и такими длинными красными ногтями, что ему на миг почудился звук кастаньет и даже гитарный рокот фламенко.
Стоявшая сзади супруга толкнула его в спину и выйдя вперёд подозрительно оглядела Анжелику с головы до ног:
— А это у вас точно не агентство?
— Нет, что вы, — заверила та, — я сама по себе, проходите...
Они прошли в зал, где Лопаткина первым делом подошла к окну, внимательно осмотрела весь двор и деловито постучав по батарее настороженно спросила:
— Зимой горячие?
— Горячие, — пожала плечами хозяйка, — а что?
— А соседи, — не ответив, задала новый вопрос Лопаткина, — соседи не алкаши, мешать нам не будут?
— Да тут одни пенсионеры кругом живут, их вообще не слышно.
— И с водой перебоев нет? — не сдавалась Лопаткина.
— Вы шутите? — догадалась Анжелика и улыбнувшись кокетливо махнула рукой в сторону спальни, — прошу...
— Сперва кухню глянем, — отрезала Лопаткина, дёрнув за рукав вновь засмотревшегося на хозяйку супруга.
На кухне, пока она допытывалась солнечная ли это сторона, Лопаткин заметил на холодильнике несколько визиток - мужа на час, сантехника, электрика.
— Ой, вы знаете, у меня вечно всё ломается, — перехватила его взгляд Анжелика, — сегодня вот фен как назло перегорел...
— А давайте я посмотрю, — предложил Лопаткин, — есть у вас отвёртка?
Отвёртка нашлась и спустя буквально пару минут фен ровно зажужжал в его руках.
— Надо же, какой вы, — игриво похвалила его хозяйка, — прямо на всё горазды!
— Ну, я же всё-таки инженер, или даже, как жена меня называет, инженегр. — отшутился Лопаткин.
— И сколько я вам должна, инженегр? — весело рассмеявшись поинтересовалась Анжелика.
— Да ничего не нужно, вы его просто перегревали, я вам тумблер отладил, сейчас не будет отключаться.
— Вот, спасибо, — Анжелика с благодарностью взглянула на Лопаткина, — а вы знаете, вы заходите в гости, просто так даже заходите, мне редко настоящие мужчины попадаются.
— Ну, всё! — не выдержав вскочила Лопаткина. — Нам пора!
Анжелика удивлённо вскинула брови:
— Так а вы же...
— Передумали! — гневно оборвала её Лопаткина, сердито кивнув мужу на дверь.
Вышла она не попрощавшись, а на улице сразу дала волю чувствам:
— Нимфоманка какая-то! Одалиска! Даже дома на каблуках ходит! А ты чего на неё так пялился? Инженер хренов!
— Да ничего я не пялился, — развёл тот руками, — она сама ко мне чего-то...
— И вправду, — задумалась Лопаткина и как-то по-особенному посмотрела на супруга, — вот уж никогда бы...
Она вдруг остановилась и крепко взяла его под руку:
— Ладно, поехали домой, что ли...
— Так ещё ж двушка в этом районе, — Лопаткин потянулся к списку в кармане.
— Поехали, — вздохнула супруга, — живём же и слава богу...

© robertyumen

86

Сходили с дочей в Макдональдс.
Она теперь c ним рядом живёт, снимает квартиру в центре.
Месяц уже одна существует. Похудела, волосы из изумрудного приобрели умеренно-красный оттенок крабовой палочки. Набила ещё одно тату.
Показала - вздохнул.
Перед переездом, прочитав книжку какого-то японского профессора, она активно продвигала идеи отказа от чрезмерного потребления.
Возможно минималистские настроения ещё оказывали на неё влияние, но общая концепция мироустройства несколько поменялась.
Потому как за месяц был чётко определён самый главный планетарный враг - капитализм.
Пока мы завтракали она успела четыре раза упомянуть о его тлетворном влиянии.
— А что делать, — говорю, — продул дедушка Ленин дедушке Соросу. Теперь кругом, дочюля, капитализм, а здесь в Маке вообще его логово.
Дочюля потрогала кольцо в носу и загадочно ответила:
— Ты просто не видишь альтернативы…
— Я-то как раз одну видел, — снова вздохнул я, — то ещё было зрелище.
— Тем не менее, надо бороться, — убеждённо ответила она, — не сдаваться же.
Какое-то время мы молча пили акционный капучино.
— Знаешь, что, доча — сказал я, — мы будем бороться вместе. Я начну свою фирму изнутри разваливать, а ты давай шатай мировой капитал снаружи!
Дочка прищурилась и подозрительно посмотрела мне в глаза.
— Ты серьёзно?
— Конечно. Жалко, что тут в Маке предоплата, а так бы свалили не заплатив.
Оглянулась по сторонам и задумалась. Видимо идея ей понравилась.
Я тоже невольно задумался.
Какой-то всё же странный, эзотерический для меня парадокс.
Мы в нашем пионерском детстве собирали металлолом и стояли с бидончиками в очередях, пидорасили ковры и отмораживали уши на дворовом корте, лазили по деревьям и мерили лужи, квасили агдам в подъезде и таскали из библиотеки толстенные книжки.
Они смотрят диснеевские сериалы и ездят по антальям, знакомятся в соцсетях и живут практически в двух мирах, спят со смартфонами и сидят в модных кофейнях, защищают синих китов и светло-синих людей, толерантят, волонтёрят, веганят, вейпят, etc, etc…
Всё, надо признать, неимоверно поменялось, но враг, мать его, остался прежним - капитализм.

87

Знакомая звонит, чуть не погибла сегодня. На нее упал здоровенный чувак в метро. При спуске по эскалатору, ближе к верхушке лестницы. Девушка эта стройная, можно сказать субтильная. Отчего началось падение этого мужика, она не в курсе. Ее с чудовищною силою что-то боднуло в лопатки. Сделала несколько гигантских прыжков вниз по ступенькам, ухватилась за перила и обернулась. Прямо на ступеньке лежала голова, с багровой рожей. Лежала боком, неестественно вывернувшись по отношению к шее, и ошеломленно хлопала очами. Далее вверх по ступенькам простиралось мощное тело, яростно суча ногами. Вниз по ступенькам телу тоже было непросто - его норовил увлечь в бездну тяжеленный чемодан, крепко сжатый в правой руке, а левая была занята пакетом с чебуреками. Однако же, мужик был категорически не согласен отпустить в бездну ни чемодан, ни чебуреки. Но и скакать с ними вместе по ступенькам ему тоже не хотелось.

Поворочав глазами, голова на ступеньке жарко извинилась.

- Бывает! - светски ответила знакомая - давайте я вам подержу чемодан и чебуреки.
Ну и подхватила их.

Крепко впились хозяйские руки в обе ручки.
- Не надо! Я сам!

Она невольно рассмеялась.
- Да не бойтесь, не убегу я с ними.

- Как знать! - скептически ответила туша и занялась акробатикой.

88

- Вчера вечером мне в глаз засветила девушка с большим бюстом. Она вместе со мной зашла в лифт, и я невольно засмотрелся на её сиськи. Она вдруг спросила: "Молодой человек, может, наконец, всё-таки нажмёте?". И тут я что-то сделал не так...

89

Иду по техническому подземелью нашего института, атам старый техник с таким восторгом говорит молодому, что невольно начинаешь сомневаться, как это нужно понимать:

-- Я смотрю, а там! Два! Голых! Проводника! В одном изоляторе!

90

Очередной раз приехал в Египет. Первый день хорошо принял на грудь, поэтому идти утром на встречу с гидом Ахметом не было никакого желания. Уборщик принес листок с персональным приглашением на следующий день. Сказать, чтобы на следующий день мое состояние было лучше, то нет, но все таки решил проявить уважение к нашему гиду и пришел в конференц зал.
Ахмет, увидев меня живо вскочил, начал спрашивать как мои дела, говорил что рад меня видеть. Вообщем было такое впечатление, что мы с ним старые друзья, которые давно не виделись.
Ахмет улыбнулся и сказал: - Дмитрий, я знаю что ты хочешь поехать на экскурсию!
Я улыбнулся и подумал: - Ахмет, я хочу послать тебя в жопу! Но вслух сказал, что я раньше был на многих экскурсиях, а в этот раз просто хочу полежать возле моря.
Ахмет удивленно посмотрел на меня...Предложил поехать в Израиль. Был - говорю я. Целый день на яхте - тоже был. Квадрациклы - найн.
Ахмет с руками за спиной начал как арестант ходить по залу. Затем оживился и говорит:
- Я знаю, что тебе понравится. Экскурсия в Дахаб!
- Ну и что я там не видел, в твоем Дахабе?
- Красивый коралловый риф, купание, катание на банане, погружение в батискафе и....Девки БЕЗ ТРУСОВ!!!
Теперь удивился я: - Без трусов? Чего это вдруг!
Ахмет пафосно ответил: - Понимаешь, многие девушки просто мечтают голыми потанцевать на яхте. А у нас как раз именно такой формат.
- И как ты их уговаривашь снять трусы? - спрашиваю я.
- Все очень просто - отвечает Ахмет. Мы садимся в автобус и едем в Дахаб. По дороге одни только горы. Я останавливаю автобус и говорю самой красивой девушке - Снимай трусы! И если она это не захочет, то предлагаю ей идти в горы, а в горах террористы и ей их в одних трусах не победить. Поэтому она соглашается на наши условия. Через 20 минут работы у нас уже есть 5-10 девушек, которые будут танцевать и плавать без трусов.
- А я?
- Ну и тебе Дмитрий тоже с ними танцевать без трусов придется. Иначе на обратном пути высадим в горах!
Слушая эту хрень я невольно рассмеялся. Продажа услуги была качественной. Он по моему настроению изначально понял, что сами экскурсии интересуют мало, поэтому решил продать хорошее настроение - и угадал.
Я подумал, что на батискафе еще не погружался, да и хоть один денек нужно развеяться вдали от отеля.
- Уговорил Ахмет. По рукам.
В принципе экскурсия была неплохая. Правда очень часто передо мной мелькала здоровенная жопа какой-то полной женщины. Но глядя на нее возникала только одна мысль: - Трусы не снимай !!!

91

В 1998 году я играл в опен-турнире в Линаресе. Купил как-то продукты. В числе прочих — рыбные консервы. Вечером заходит в номер совсем ещё юный Левон Аронян. Берёт в руки банку консервов и, заметив на эмблеме фирмы-производителя крошечного котёнка, с хохотом начинает утверждать, что это — питание для кошек. И хотя озорник прекрасно знал, что это не так, тем не менее подтрунивал надо мной в течение всего турнира.
— Ну как, «Вискас» ел сегодня?
Или:
— В магазине ещё осталось питание для кошек? — И заливался так, что я невольно присоединялся к нему.
Прошло шесть лет. У меня родилась дочка. Встречаю Левона. Он:
— Поздравляю, Ашот! Как девочку назвал?
— Кити.
— Я же говорил, что это был «Вискас»!

92

По следам истории RichardLionHeart, что в школу надо поступать в 6 лет.

Знал девушку, которая туда пошла в 5. Любящая мама ради этого пошла на утрату свидетельства о рождении и ударилась в прочие аферы. Обошлось ей это в пару шоколадок, но в основном прорвалась на слезе - ее необыкновенно одаренный ребенок не должна томиться в садике, рвется к знаниям.

Чудное имя у этого дарования - Инесса.

Среднюю школу и вуз она закончила по ускоренной программе, и где-то в 19 мы имели ее начальником PR-департамента довольно крупного университета, уже с большим стажем. Утверждала, что знает 7 языков. Английский, впрочем, был у нее хреновый. Но красива, черт возьми. И вот эти глаза котенка, из мультика про Шрека.

Запомнилась защита ее PR-плана на ректорате. При первых критических замечаниях она упала в обморок. Пришлось вызывать скорую помощь, обливать водами. С тех пор мы старались ей не перечить. Это была весна 1999, а город не скажу какой, ибо имя оставил подлинное. Весь ректорат она конкретно построила под свои хотелки.

К маю того же года она от нас дебилов устала, уволилась и ушла в свободный бизнес. След ее был утрачен. Но не совсем. Осенью того же года я попал на местную бизнес-тусовку. При одном упоминании имени Инесса вся компашка вдруг принялась ржать, довольно истерически. Справился - та самая. Пц котенку, грустно подумал я.

20 лет спустя. Навестив родной город, гуляя по улице Пологой, я вдруг увидел ее имя на вывеске. Зашел в соседний магазин за длинной шоколадкой, не с пустыми руками являться же. Входя в ее офис, невольно расправил плечи и вправил пузо по старой привычке. Увы, Инесса была на выезде.

Но каково! При всей своей ебанутости эта хрупкая девушка по-прежнему имеет свой бизнес, под собственным именем. А я нет. Она платит за аренду довольно обширного офиса из своих денег, а я живу на государственных. Ну и кто из нас прав?

Пожелал мысленно удачи этому котенку-полиглоту и задумчиво вышел вон.

93

Х: Иногда интересно за людьми наблюдать. Один мужик в электричке на каждой остановке привстает и внимательно осматривает станцию. Вспоминается прикол про суррикатов и бампер и невольно начинаешь думать, что в идеи реинкарнации что-то есть.

94

Уже примерно полгода я невольно подглядываю за жизнью неизвестной мне Тамары Николаевны. Работает она (а может, и живет) в районе Волоколамки-Ленинградки. Ее зарплата - 46 300 р, платят ей регулярно. Тамара Николаевна предпочитает наличные. Премии за эти полгода не получала, в отпуск не ходила. А знаю я всё это потому, что полгода назад Тамара Николаевна при оформлении зарплатной карты Банк ВТБ указала мой мобильный. Спасибо, что она не любит картой расплачиваться - а то смс сыпались бы как из рога изобилия. Хотя вот буквально на днях Тамара Николаевна впервые пыталась что-то оплатить в Пятерочке на 629,27 р., но операция была отклонена. И то верно, откуда же Тамаре Николаевне знать, сколько у нее средств на счету, если ей ни смс не приходят, ни в мобильный банк она не может попасть. А было у нее на карте во время злополучного похода в Пятерочку 82 рубля. И восемь копеек.
И можно было бы заблокировать отправителя смс, если бы моя зарплатная карта не была в том же банке. Теперь у меня в смс форменная каша. Мне очень неловко подглядывать за Тамарой Николаевной. Я нудная, я пошла в отделение и написала заявление, прошу, мол, Тамару Николаевну как-то отсепарировать. Но прошел месяц, и вот вчера Тамаре Николаевне пришла очередная зарплата. Ну хоть у кого-то с работой все стабильно.
(И это еще я молчу про Ольгу Павловну и Тинькофф Банк - эти мне письма шлют. Ольга Павловна оформила у них кредитку и не слишком исправно по ней платит, задолженность еще с мая около 38 тысяч. Сейчас ей предлагается оплатить минимум 5300 р., а то будут санкции. Впрочем, несмотря на все это, недавно Ольге Павловне увеличили кредитный лимит до 86 000 р. И она уже заработала 466 каких-то миль. Это примерно как до Тамбова.
А вы говорите, защита персональных данных.

(С) Ирина Рубанова

96

В офисном сортире завёлся таракан. Уже лет 10 их не видел. Китайская химия повывела это гордое племя из наших домов. Племя, которое, согласно более ранним исследованиям, должно было пережить даже ядерную войну. А этого здоровенного чёрного красавца с палец величиной, видно кто-то привёз в чемодане из экзотических стран (может быть и я). Судя по всему, он тут "живет один, анахоретом, по ветру хер держа при этом": почему-то мне кажется, что это самец. Днём спит или просто шхерится - носа не кажет. Вылезает ближе к 23:00, когда уборщица уйдёт. После там никого уже не бывает, кроме меня, а я его не трогаю...

В середине 90-х годов прошлого века на Питерской губе, славной в те годы своими мизантропскими традициями, правил бал мичман Таракан. Конечно, "старший мичман" - это не совсем генерал-полковник. Были там и какие-то офицеры тоже... Но вот, не запомнились. Никто не знал этих офицеров, ничем они не выделялись из общей массы гарнизона, а вот Таракана знали все!
Погоняло «Таракан» он получил, видимо, за свои характерные усищи. Помимо исключительно злобного характера и яркой внешности, обладал он так же красным Запорожцем ЗАЗ 968М, который был нафарширован по полной: наклейки, типа SU "по кругу", куча антенн а-ля "оперативная машина КГБ" и огромное количество фонариков: противотуманки, прожекторы на крыше и т.п. Слышал однажды, как он хвастался, что его "зверь сегодня сделал со светофора БМВ". Сколько искренней гордости было в этих словах!..
Я имел возможность наблюдать повадки этого матёрого человечища в период отсидки на Питерской губе в сентябре 1994 года. Отцы-командиры направили меня туда в краткосрочную командировку на 5 суток за опоздание из отпуска. "Неудачно начинается 5-й курс..." - подумал я, и пошел стричься.
Нет, я согласен: проступок серьезный. Фактически - самоволка на 3 суток. Но обычно за это у нас так строго не карали... Просто звёзды так сошлись: Васька Рыжий тоже из отпуска опоздал. А Васька был хохол настоящий: щирый западэнец. Целей своих не скрывал: "Збираюся, мол, захищати рідну Україну! А доведеться от москалей захищати: так тому і бути". Ну и присягу России принимать отказался... А, надо сказать, на то время это не было формально криминальным. Поступал парень из Советского Союза, что разошлись, горшки побивши - он не виноват. Україна - братский народ... По закону обязаны были его обучить за счёт РФ и отправить на защиту братской Україны. Однако, отцы командиры на то и имеют большие звезды на погонах, чтобы смотреть на несколько ходов вперед. Вот они и сообразили, ближе к выпуску, что "...так дело не пойдет...". Короче, было дано указание: "Ваську, под благовидным предлогом – отчислить!". А раз так, то надо было Ваську представить злостным нарушителем дисциплины. А тут он как раз из отпуска опоздал...
Не, ну вот сейчас я никак не могу сказать, что данное указание было каким-то неправильным. Запишем плюс отцам-командирам, но не забудем, что от этого стечения обстоятельств невольно пострадал Ваш покорный слуга: согласитесь, ну как можно: Ваську за опоздание из отпуска "на губу", а меня просто лишний раз сортир отдраить? Нет, это будет заметно, это может вызвать международный резонанс...
Так я пострадал за международную политику...

А чего я вообще из отпуска-то опоздал? Да просто дни перепутал!..
Как сейчас помню: отдыхали мы на турбазе в Геленджике. Турбаза принадлежала двоюродной тёте друга моего Федора (тогда уже это можно стало, чтобы турбазы кому-то принадлежали). Всё вроде ровно: завтра мне уезжать, сегодня отвальная. Сидим культурно, пьём вино... А вино там, на Черноморском побережье, известно какое: черное, как ночь и сладкое как поцелуй девушки. Девушки, помнится, там тоже какие-то были... И тут, нате: приезжает Федор. Он ездил в город. Ездил отправлять телеграмму в Академию (мы с ним, надо сказать, учились тогда в одной и той же Академии). Телеграмму о том, что из отпуска он опоздает, и что у него на это есть причины, и что документы, подтверждающие эти причины, у него таки тоже есть. Ну это, вообще, неудивительно - он по жизни-то опытный товарищ: срочную ещё в ЗГВГ служил. А у меня ничего не было... Ни причин, ни документов. Не подготовился я к началу учебного года.
Ну так вот: приезжает Федор и говорит: "Лёха, а у тебя билет на какое число?"
- На завтра... На 30-е августа...
- А ведь 30-е августа сегодня! (он был на почте и сверился там с календарём дат, мобильников тогда ещё не было)
Ё-маё... Билет пропал! На новый денег нет (в отпуске все разошлись). И главное: опоздание из отпуска гарантировано, со всеми вытекающими...
Как-то наскребли мне денег на новый билет, как-то разжалобили коменданта отдать мне бронь. Но чем питаться в дороге? На вагон-ресторан уже точно не хватит, а поезд идёт двое суток. На последние гроши купил на вокзале жареную курицу с вареной картошкой и сразу же ей отравился. Картошкой, скорее всего... Пришлось выкинуть. Но о питании я беспокоиться перестал: как-бы копыта не отбросить, реально уже опасаюсь за свою молодую жизнь!
Повезло... В соседнем купе ехали КАЗАКИ! Ехали на какую-то свою Казацкую Тусовку и ехали как положено, со всеми атрибутами: шашки, фуражки, водка, пирожки. Увидали мой зелёный цвет лица, разузнали, что я почти что их коллега на ниве защиты Отечества и давай меня лечить! Спасибо вам, братаны! Водкой продезинфицировали желудок, а пирожки не дали помереть с голоду.
Дальнейшее помню нечетко. Вроде не было денег даже на метро - шел пешком от вокзала до Петроградской стороны, но это не напрягало: это было вроде как продолжение затянувшегося отпуска, да и «амбрэ» надо было разогнать. Очнулся уже на словах: "За опоздание из отпуска 5 суток гауптической вахты!"

Вот так я и попал на Питерскую губу. Хлебнул, так сказать, баланды...
Не, как каждый нормальный декабрист я там, конечно же, времени не терял. Культурно развивался - писал стихи!
Все забыл уже, в силу их малой художественной ценности, но вот отрывок из "Про губу" всплывает из глубин:
...
Ах, мама, мама, почему,
Не сдох я в детстве?
Опять шмонают, каждому
Велят раздеться.

Чего ещё они найдут
В моих карманах?
Тоски кинжал и злости прут
И скотства раны...
...
Не, ну это, конечно, гипербола. Преувеличение, то есть, некоторое (художественное). Всё было не так плохо. Начиная с 3-го дня отсидки, после проверки морально-психологического состояния, направляли на общественные работы в город. Самое "блатное" место было "Манеж" (ну там просто на ликёро-водочный разнарядка никогда не приходила). На "Манеж" направляли только самых заслуженных сидельцев. Я однажды попал... Свидетельствую: это был Рай на Земле! После ненапряжной уборки территории (красивые кленовые листья надо было смести в красивые кучи) держательница ключей этой райской обители пускала "ребяточек" в тамошнюю баню. Помимо выдающейся профессиональной парилки, там был бассейн со стенами, облицованными художественной плиткой на библейские сюжеты и мраморными статуями обнажённых наяд в натуральную величину. Последние вызывали некоторые неудобства, но это были мелочи. Неприятно было возвращаться опять на нары после всего этого великолепия, но успокаивало то, что "дембель неизбежен".
Я, как уже говорил, был направлен на перевоспитание на 5 суток, но, за хорошее поведение был выпущен уже через 8 суток! И за это у меня личный счет к товарищу старшему мичману Таракану (чтоб он был здоров, если жив ещё).
В первое же утреннее построение личного состава нас, тунеядцев и алкоголиков, этот нехороший человек объявил мне 3 суток дополнительной отсидки! За что? Вы удивитесь... Даже я, закалённый различными военными ситуациями, курсант 5-го курса, даже я несколько опешил в первый момент...
Трое дополнительных суток ареста было объявлено мне за то, что я недостаточно низко опускал нижнюю челюсть, исполняя таинство воинского приветствия ("Здравия! Желаем! Товарищ! Старший! Мичман!").
Ну потом, конечно, всё выяснилось (не так всё плохо оказалось на самом деле!): за день до этого из родной Академии на губу оформлялся не только я, но и ещё двое моих братьев по оружию с 3-го факультета. А были они, надо сказать, ребята довольно баловные... И оформлял-то их как раз сам мичман Таракан. И вот эти opezdоl’s, вместо того, чтобы есть глазами начальство, имея (сообразно ситуации) вид понурый и раскаявшийся, ржали между собой в течение всей процедуры, чем жутко разозлили товарища старшего мичмана. Мы бы с Васькой, может быть, тоже ржали бы, но нас распределили в разные места (кто же его возьмет на гарнизонную губу без присяги – он в Лехтусях отдыхал). Так что меня приходовали одного, и это было, надо сказать, довольно тоскливо.
Так или иначе, наутро злопамятный Таракан стал высматривать в общем строю "голубые погоны" с намерением "выдать ДП". И первым ему на глаза попался Ваш покорный слуга... Ну, то есть, потом он конечно разглядел своих вчерашних обидчиков и выдал им тоже по полной, но вы же понимаете... В отношении меня приговор уже состоялся...

Вот и попробуйте поставить себя на моё место (примерно в центре сортира). Представьте культурный шок, испытанный мною, когда все эти воспоминания 25-летней давности нахлынули на меня при виде здоровенного, черного как ночь, таракана. Конечно же я немедленно дал "своему" таракану имя "Мичман". Ну если мичман был Таракан, то таракан должен быть Мичман, верно ведь? Да ещё и форма одежды у него - черная, блестит... Ну ни дать, ни взять: флотская "парадно-повседневная".
Вот как-то так… Надеюсь, я смог донести, почему у меня теперь нога не поднимается убить эту Божью тварь.

98

Письмо.

Предисловие.

Несколько месяцев назад, разбирая кладовку, наткнулся на старый, потертый , подозрительно тяжелый портфель. Притащил в комнату, открыл и извлёк из него десяток старых, потрёпанных временем общих тетрадей. Это были мои записи. Когда-то, в далёком детстве я начал записывать интересные, разные случаи, которые я видел дома, на улице в школе. Записывал свои мысли, рассуждения, мечты. Так накапливались записи, потом тетради. Оставив все дела, сидел, и аккуратно перелистывая страницы, читал. Потихоньку решил переносить записи в электронный вид, тщательно разбирая и перепечатывая. Все истории, опубликованные мной, взяты из этих тетрадей. Однажды разбирая текст очередной тетради обнаружил аккуратно вклеенный конверт, где в строке «Куда» была одинокая надпись «г. Химки». Достал письмо, начал читать и нахлынули воспоминания…

Это была обычная, рутинная командировка. Я МНС одного из харьковских НИИ был послан в командировку к смежникам в Таллинн. Всё, как обычно. Поезд до Москвы. С Курского вокзала на метро до Ленинградского. Билетная касса ленинградского вокзала.

- Доброе утро! Один купейный до Таллинна.
- Купейных нет.
- Как нет, на оба поезда?
- Я же вам сказала – нет.
- Хорошо, что есть?
- Есть плацкарт, ещё СВ есть. Будете брать?
Трястись в плацкарте… нет, живём один раз…
- Сколько стоит билет в СВ? Сколько?!! (как я буду за него потом отчитываться…) - Хорошо, давайте СВ. Спасибо.

Итак билет куплен, теперь в кафе позавтракать и по магазинам. Поезд отправляется вечером и у меня впереди абсолютно свободный день. Честно говоря, цель прогулок по столице была очень прозаическая - обновление гардероба. Да простят меня патриоты СССР, ностальгирующие по колбасе за 2.20 и водке за 3.62, но красивую, добротную одежду и обувь в середине-конце 80-х купить в магазинах Харькова было нереально. А у спекулянтов - не по карману. День проведенный в Москве решал многие проблемы.

Вечер, состав уже подан, люди заходят в вагоны и занимают свои места. Я тоже, забрав из камеры хранения свою сумку и дипломат с документами, иду по перрону, предвкушая ужин и горячий чай. Нашел свой вагон, показал проводнику билет, зашел вовнутрь, отыскал свое купе и что это - на одном месте сидит девушка, смотрит в окно, а на моем месте расположилась какая-то пожилая мадам. Неужели продали двойные билеты? Такое бывает, но в СВ? Ладно, сейчас разберёмся.

- Извините, вот мой билет, это мой вагон и моё место. Пожалуйста, покажите ваш билет.
- Ой! Сынок, я хотела с внучкой ехать, давай ты поедешь на моем месте.
- Это пожалуйста, проблем нет, давайте ваш билет. Минуту, это же билет в плацкартном вагоне. Ничего себе замена. Простите, но как вам сказать, стоимость билета в СВ в три раза выше. Я купил билет в СВ и не хочу ехать в плацкарте.
Лицо бабки мгновенно стало злым.
- Я буду ехать здесь, а ты хоть в тамбуре едь. Не сдохнешь. Вот мы в войну, а ты, а вы….

Бабка орала, подпрыгивала, размахивала руками, едва не плевалась. Наоравшись и чувствуя себя победителем, подсела к столу достала из корзинки снедь и стала ужинать сопя и чавкая. Девушка глянула краем глаза на бабку, на стол и снова отвернулась к окну. Я продолжал стоять в коридоре. Поезд тем временем тронулся, набирая скорость. Проводники пошли по вагону, проверяя и собирая билеты, а также деньги за постель. Одна из проводниц подошла к нашему купе.

- Вы почему стоите здесь? – с легким эстонским акцентом, обратилась ко мне проводник.
- Так моё место занято.
- Покажите билет. Да, действительно, подождите немного пожалуйста, сейчас всё решим.
Зашла в купе.
- Ваши билеты, пожалуйста. Почему вы здесь? У вас билет в плацкартный вагон.
- Я хотела с внучкой ехать – начала канюдить бабка.
- Ну хорошо, - после короткого раздумья сказала проводница, - я вам выпишу билет, но вы должны доплатить разницу. А вас я устрою в другом купе, не возражаете?
Я пожал плечами. Проводница что-то подсчитала и назвала сумму за билет. У бабки полезли глаза на лоб.
- Где же я возьму такие денжищи?
- Тогда пройдите в свой вагон, - проводница - само спокойствие и доброжелательность.
- Я с внучкой поеду, а вдруг он её ночью снасильничает, вишь какой бугай, ещё и ухмыляется. Пусть он идёт в плацкартный, ничего, он молодой ему полезно, вот мы…

И понеслась вторая серия про войну и её, бабки, личное геройство. Девушка оторвалась от созерцания дороги, посмотрела на меня, я невольно улыбнулся, скользнула взглядом по орущей бабке и сказала несколько слов проводнице по-эстонски. Та удивленно вскинула брови и быстро о чём-то переговорила со своей напарницей. Минут через пять подошел бригадир проводников – высокий крупный мужчина. Я невольно сделал шаг назад, давая ему подойти к двери. Молча взял у меня билет и тут же вернул назад, едва бросив на него взгляд. Бабкин билет долго вертел в руках, внимательно вчитываясь и поглядывая на разбушевавшуюся пассажирку. Бабка явно выдохлась и снизила уровень шума, но продолжала что-то бурчать. Тогда заговорил бригадир, мощным, глубоким голосом, как у джек-лондоновских капитанов, медленно, с сильным акцентом, тщательно подбирая слова.

- Вы сели не на свое место. Я буду просить вас идти на свое место, как написано в пилетте. Если вы не будете идти на свое место, я вызываю милицию и вы не поедете в поезде. Мы вас высадим на станцию, которая будет первая. Я понятно сказал?

Бабка мгновенно заткнулась, быстро собрала свои манатки, протиснулась в дверь, едва не сбив с ног проводницу, выхватила свой билет из рук бригадира и быстро засеменила к тамбуру, бормоча себе что-то под нос. Я прошел к своему месту.

Закинул сумку на полку и подсел к окну. Девушка листала какой-то журнал.

- Спасибо вам, я думал, что это никогда не закончится. Меня зовут Александр, можно просто Саша.
- Линда – коротко представилась девушка.
- Здорово, красивое имя. Линда, если не секрет, что вы сказали проводнице?
Девушка улыбнулась.
- Сказала, что она никакая мне не бабушка, пришла, спросила куда я еду и когда я сказала, что в Нарву, заявила, что ей подходит и она тоже здесь поедет. Наглая. Разложилась, как у себя на кухне.
- Линда, вы явно сегодня не обедали и возможно не завтракали.
- Да, а как вы узнали?
- Это очень просто. Я видел, как вы смотрели на бабкины продуктовые запасы
- Утром я пила чай…
- Линда, сделайте мне одолжение, давайте вместе поужинаем. В конце концов я должен вас отблагодарить за спасение от скандальной бабки.
- Ой, как-то неудобно…
- Линда, неудобно спать на потолке… Идемте, идемте.

Всё-таки я её уговорил. Мы прошли в вагон-ресторан, где хорошо и недорого поужинали. Сытые, в хорошем настроении вернулись в свое купе.

- Вот теперь неплохо и чайку попить.
- Я сбегаю, - сказала Линда и умчалась.

Я снял с полки свою сумку и извлек из неё коробочку конфет. Люблю московские конфеты Бабаевской фабрики. Бывая в Москве, всегда покупал две, три коробки. А вот и чай.

- Александр, вы – волшебник. Откуда конфеты?
- Из сумки, вестимо. Не пить же пустой чай. Линда, а как вы смотрите, если мы перейдём на ты?
- Конечно, сама хотела предложить… только стеснялась.
- Линда, ты в Нарве живешь?
- Да, а ты?
- А я из Харькова, в Таллинн у меня командировка. Никогда не был в Нарве. Слышал, что очень красивый город. Так ты навестить родителей едешь?
По лицу девушки пробежала тень, глаза наполнились слезами. Что я не так сказал?
- Линда, милая, что случилось?
- Всё, всё, уже всё прошло.

Но я был настойчив. Так слово за словом Линда рассказала мне, что она родилась и жила в Нарве, у неё был брат, старше ее на два года. У брата был друг-одноклассник, который нравился ей, а она ему. Брата с другом призвали в армию, попали служить на юг, где шла война и вернулись домой «грузом 200». Рассказывала о маме, которая не смогла пережить смерть сына и ушла через полгода вслед за ним от инфаркта. Как через год женился отец и она стала лишней в доме. Как поступила в институт, как училась и выживала только на стипендию, и на редкие подработки, поскольку отец вообще не присылал денег. И вот сейчас едет на недельку домой, который стал чужим, скорее всего в последний раз, так как в этом году заканчивает институт и поедет по распределению.
Что я мог сказать, я тоже знал, что такое потерять любимого человека. Я не говорил слова сочувствия, не утешал, ибо слова бессильны, но начал рассказывать о себе, как я жил, учился, занимался спортом, ездил по разным городам на соревнования, как ездил в отпуск по Алтаю на лошадях, как учился ездить на лошади и что из этого вышло. Потихоньку тучка набежавшая на лицо девушки рассеялась и выглянуло солнышко-улыбка. За разговорами время летело незаметно, я смотрел на Линду и мне казалось, что мы друг друга знаем уже очень давно, мне не хочется с ней расставаться, она такая милая, домашняя девочка, мне никого кроме неё не нужно. Слегка придвинувшись к ней, я положил руки ей на плечи и Линда сама потянулась ко мне…

От тебя не уйдёшь на рассвете
От тебя не закроешь дверей
Ты раскинула синие сети
Нет сетей этих в мире милей.
Я запутался в витых верёвках
Счастлив тем, что мне выхода нет
Как приятно побыть перепёлкой,
Заключённой в янтарный дворец.
Ты – дворец из каменьев искристых,
Ты – луга по колено в росе,
Ты – луна, в нимбе звёзд золотистых,
Ты – любовь на песчаной косе.
А. Костырко

Время и поезд неумолимо двигались к точке нашего расставания. Я достал из дипломата лист бумаги и ручку.
- Линда, продиктуй пожалуйста твою фамилию, дату рождения, адрес, телефон.
- Как фамилия? Ещё раз. Ничего себе, как ты произносишь, ну да ладно, всё равно поменяешь на мою.
- Саша, ты хочешь сказать…
- Уже сказал…
- Вот так сразу…
- И каков будет твой положительный ответ?
- Ну надо подумать…
- Конечно, только, пожалуйста поскорее.
- Даже соскучиться не успеешь.
- Смотри, вот мои данные: имя, фамилия, адрес, мои телефоны – домашний и рабочий. Кстати, куда тебя распределили? Куда? А когда ты едешь? Успеем, всё, будет, как надо. Как приеду, напишу тебе письмо, жаль, что у тебя нет телефона (Линда снимала комнату в Химках).

Пока Линда ходила привести себя в порядок, зная, как у неё туго с деньгами, я тихонько в её косметичку положил небольшую сумму денег, я уже чувствовал свою ответственность за неё.
Вот и настал миг расставания. Поезд остановился, я проводил Линду на перрон, поцеловал на прощанье и поезд уже вез меня дальше.

Три недели спустя.
Харьков, вечер. Я сижу за своим рабочим столом, традиционный коньяк, лимон, трубка. Я пишу письмо. Медленно, обдумывая каждое слово, каждую фразу, тщательно, практически чертёжным шрифтом вывожу каждую букву. Достаю конверт. Так, а где листок с данными. Точно, в пиджаке, в потайном кармане. Открываю шкаф.

- Маам, а где мой темно-синий костюм, в котором я ездил в Таллинн? Как сдала в химчистку? Когда? А карманы проверила? Как не проверила, а если бы там был паспорт? Ох, мама, как всё не вовремя.

Письмо осталось неотправленным. Я положил его в конверт и спрятал в стол. Оставалось только надеяться, что Линда позвонит. Я перестал ходить гулять, бежал с работы домой, мчался к телефону на каждый звонок. Так проходил день за днём. Дни складывались в недели, недели в месяцы. Время утекало, как песок сквозь пальцы, а с ним уходила надежда. Линда всё не звонила. Прошел год - я перестал надеяться и ждать…

Послесловие.

Меняем реки, страны, города.
Иные двери. Новые года.
Но никуда нам от себя не деться,
а если деться — только в никуда.
Омар Хайям

Потом была эмиграция. Смена городов, съёмных квартир, и работа по 16-18 часов. Были взлёты и падения, победы и разочарования, встречи и расставания. Прошло тридцать лет. И вот снова передо мной это письмо - привет из далёкой и так быстро прошедшей молодости, ночной поезд и милая голубоглазая девушка, как яркая звездочка вспыхнувшая на небосводе и оставившая неизгладимый след в моей жизни.

«Милая, милая Линда!
……
……
Наступит ночь и снова я строю дом из лунного камня. Звёзды посылают мне тепло, а мне видятся твои глаза, сияющие сильнее, чем сто тысяч звезд. Добрые и грустные, смешливые и лучистые – они вели меня в мир гармонии и добра. Но наступило утро и солнце высушило росу. А вдали белеют развалины дома нашей любви. Будем ли мы ещё…»

99

Сижу тут недавно в одном заведении, обедаю. Рядом стол с компанией хорошо одетых женщин такого, как бы сказать, размытого возраста. Все чем-то друг на друга похожи, все загорелые, с длинными ресницами-опахалами, с губами, как у обитателей водоёмов. Сейчас, по-моему, такие дамы называются ухоженными.
Все слушают, как одна из них, с пышной, похожей на сладкую вату причёской, что-то увлечённо им рассказывает.
Невольно прислушиваюсь и до меня долетает:
— ... у меня этот слоник в тумбочке у кровати лежит, перед сном его достаю, пара минут и всё - сплю потом, девочки, как лялька в люльке!
— Ого, — думаю, — а тётки-то те ещё!
Телефон отложил, сижу, вслушиваюсь дальше, но уже изо всех сил, естественно.
И спустя буквально пару минут с некоторым разочарованием понимаю, что рассказывает она о некой специальной маске против храпа и бессонницы, что надеваешь на ночь.
Против которой сразу выступила одна из её подруг, в таких больших, как у сварщика, тёмных очках:
— Это ж тогда надо только на спине спать, — заявила она, — я передачу смотрела, нужно обязательно во сне переворачиваться, и чтобы еда в желудке тоже переворачивалась.
— Да, да, — закивали другие, — чтобы она переваривалась.
Хозяйка слоника только пожала плечами:
— Так у меня ко сну она и так переваривается, ужинаю я после шести, а спать иду к полуночи. Вы просто на ночь не жрите и нечему будет переворачиваться!
И как-то так зло, по-маргаритовски, расхохоталась.
Остальные подруги молча переглянулись и та, что в очках, тихо, но с отчётливой неизбывной тоской, сказала:
— Ну, так-то да... если только после шести...
И замолчала, горестно поблёскивая стёклами.

100

С разрешения самого автора истории, с удовольствием публикую небольшое эссе Алексея Меринова (известного художника, рокенролльщика и просто отличного, мудрого человека):

..Однажды, похмельным утром, вдруг почувствовал себя художником. Пошел, уволился (имел прекрасную работу: колол алмазы, тырил гидролизный спирт в пластиковой баночке из-под клея, цедил его же на рабочем месте, присев под стол. Чего не хватало?!) и запил... то есть начал полноценную жизнь творца.
К великому изумлению, спрос на меня как сугубо художественную единицу оказался небогатым, хотя бороду уже отрастил и научился выговаривать загадочное слово “лессировка”. Выручил старый друг с удивительно удобной фамилией Козлов (хороша она прежде всего тем, что произнеся ее громко, понимаешь: у ТЕБЯ-то еще не все так плохо). Козлов имел совершенно фантастическую должность — инженер по соцсоревнованию, труду и зарплате. Увы, в мире нет гармонии — за последний пункт в этом списке постов его периодически били ужравшиеся гегемоны, да если б только его...
Итак, Козлов сделал мне нешуточный промоушн, пригласив красочно, но доступно для лимитческих пролетариев оформлять соцобязательства, а также ярко и принципиально иллюстрировать надписи: “Носи каску” и “Устал — отдохни”.
Впервые попал в строительное управление в день зарплаты. Это позже, еще издалека, я научился с легкостью определять, выдают рабочим получку или нет. Если из окон, часа в два дня, доносилось хоровое скандирование бессмертных строк: “А-а-а винавата ли яа-а-а-а”, и сразу за этим шум побоища и мат, значит, пора к кассе. Если же просто кто-то прозаически крыл округу — праздника в этот день не жди. А пока я, наивный, волновался, удастся ли мне поразить суровых сердцами строителей своим стилем и манерой ваяния.
Зайдя в кабинет, который мы делили с Козловым, я обнаружил еще одного представителя рабочей элиты — учетчика Сашу, деловито пристегивающего себе ножной протез. Как-то, упав по пьяни со строительных лесов (случай наитривиальнейший в нашей непросыхающе-созидающей среде) и протрезвев от этого чуть быстрее обычного, Саня понял, что, расставшись с одной ногой, можно заиметь много преимуществ. А именно — стать учетчиком, и поэтому носить чесучовый костюм и носки, презрительно выдыхать в лицо вчерашним коллегам: “Отвянь, деревня”. Главное же — отстегнув ногоимитатор, без очереди брать вино в гастрономе.
Завидя меня, Саша деловито произнес:
— А, новенький... проставиться бы надо, — и с нарочитым вздохом стал “обезноживаться”, давая понять, что слетает в угловой.
Слетал... Вытащил из сумки бутылку “Вермут розовый” 0,8 литра. Вошедший следом Козлов сделал страшные глаза, стуча пальцем по циферблату (9.30 утра)... но отступать было поздно — честь дороже. Саша пошарил рукой в ящике стола и с одобрительным поцыкиванием вытащил оттуда пару засохших апельсиновых корок:
— Закусь — сосать можно.
Затем он приступил к священному для каждого страждущего ритуалу — открыванию зубами пробки. Вот тут и случилась незадача. “Бомба” нежданно покинула его объятия и, упав плашмя, с укоряюще глухим стоном разбилась. Видели ли вы когда-нибудь глаза героев полотен Ильи Сергеевича Глазунова? В Сашиных очах была такая боль, будто бы тени всех, когда-либо валившихся по пьяни с лесов, медленно проплывали перед ним и скорбно покачивали понурыми головами, беззвучно вопрошая:
— Как же ты мог, Саша?.. Кому теперь верить?!
...Развернувшись, словно флюгер-петушок, на единственной ноге, Александр заорал на весь коридор:
— Танька, бл....а!!! Тащи тряпку, быстрее!!!
Татьяна была уборщицей в СУ и женой Саши одновременно. Милая женщина... только одно обстоятельство немного мешало ей слиться с действительностью в безмятежной гармонии: после удара упавшего черенка лопаты по голове она немножко боялась замкнутых пространств. Поэтому, даже посещая туалет управления по своим, общечеловеческим нуждам, никогда дверь за собой не закрывала. Впрочем, такие мелочи никого здесь не волновали, особенно в день зарплаты.
...Пока Танюша неслась к кабинету с тряпкой в руках, невольно копируя главную героиню картины “Свобода на баррикадах”, я уважительно думал о Сашиной любви к чистоте. Надо же, не может закрывать наряды в неубранной комнате... Тяжело мне, неряхе, придется здесь. Через мгновение, наблюдая за слаженными действиями парочки, я понял, что мне действительно будет нелегко...
Танечка, беспрерывно и радостно бормоча: “А тряпочка чи-и-иистенькая, как знала!” — быстро, но очень аккуратно пропитывала материей вермутовую лужу и, тщательно отжимая, сливала бывший когда-то бордовым напиток в банку, которую держал Саша, всем видом показывая, что уж на этот раз его с сосудом не смогут разлучить даже “пляска святого Витта” вкупе с параличом.
— А чё, хватит всем. Кто первый будет? — Саша посмотрел было на Козлова, но, встретившись с разъяренным взглядом начальника, мгновенно сориентировался:
— Ля! Чё это я! Новенький же завсегда начинает!
...Потом началась непринужденная корпоративная вечеринка: с солированием в хоре, братанием с одноногими работниками, коих оказалось по паре штук на одно служебное помещение... Были и пляски с протезами в руках, и побег из кабинета по крышам соседних строений. Бежали вместе с Козловым, подбадриваемые обещаниями:
— Ну, Каз-з-з-з-зел, завтра мы те бздян-то повыписываем, за такую зарплату! И художнику тваму, нестриженому!!!
Козлов, тихо (чтоб слышал только я), но мужественно посылал пролетариат в ответ, успевая в ритм бега еще и успокаивать меня:
— Да фигня, Леш, щас они Сашке в бубен наварят и забудутся...
...На следующее утро, немного обеспокоенный судьбой учетчика, я, открыв дверь, увидел довольное, в подтеках и ссадинах лицо Саши. Перед ним, втянув свои неровные головы в плечи, переминались строители:
— Сань, ну че ни бываить... Ты уж не серчай...
Завидя меня, Саша быстро распрощался со своими вчерашними обидчиками загадочной фразой:
— Свободны... до аванса, — и, открыв дверку стола, показал на целую батарею “откупных” бутылок винища...
— Ну что, лять, Таню сразу звать? — мягко спросил вошедший следом Козлов.

P.S. Да, что и говорить — много и добротно строили в Москве...
Алексей Меринов

12345 дальше →

Партнеры

Реклама