Шутки про рукописи - Свежие анекдоты |
Ученые в ходе раскопок в Китае обнаружили старинные рукописи. В ходе анализа текстов они нашли упоминания о разных забытых техниках улучшения здоровья. Была упомянута техника «Ни Жли» для похудения, «Ни бу хАй» для улучшения функций печени, «Ни И Пись» для профилактики венерических заболеваний. Ученым еще предстоит найти более детальные описания этих техник.
|
Грузчики перевозят интеллигентную еврейскую семью. Книги, шкафы, рукописи... Куча самых разных, тяжелых и пыльных вещей. Под конец, они заходят в последнюю комнату... И там стоит роскошный белый рояль. Старший грузчик с надеждой спрашивает: - А рояль, что, тоже? - Ну конечно, конечно, - отвечает мать семейства. И тут грузчик срывается: - Ну ёбаны в рот, не могли что ли на скрипке играть научиться?
|
|
В годы 2ой мировой войны некий Виктор Кравченко, однокурсник и друг Лени Брежнева, был отправлен в Вашингтон в качестве члена закупочной комиссии по вооружениям, поставляемым в СССР.
В 1943 г. Кравченко "выбрал свободу", о чем и написал потом книгу с таким названием.
Книга, возможно, и не была бы особо замечена, но после войны ее перевели и издали тиражом 500 тыс экземпляров во Франции. Там как раз коммунисты "набирали очки", избирались депутатами и мэрами, и вообще пользовались популярностью.
Книга Кравченко во Франции произвела фурор, его правдивые рассказы о коллективизации, о Гулаге, о партийных функционерах (он работал в наркомате перед отправкой в Штаты, так что даже Сталина видел лично пару раз) активно комментировались.
Коммунистическая газета "Летр франсез" не нашла ничего лучшего, как напечатать статью, подписанную псевдонимом, объявляющую Кравченко алкоголиком, не способным написать даже две строчки самостоятельно.
Естественно, весь текст книги в той статье был объявлен фальшивкой, подготовленной "меньшевиками из ЦРУ".
Кравченко, не будь дурак, подал в суд на коммунистическую газету. Суд в Париже состоялся при фантастическом стечении публики, включая журналистов крупнейших газет мира.
Отчет об этом процессе прекрасно написала Нина Берберова (http://www.belousenko.com/books/berberova/berberova_kravchenko.htm).
Коммунистическая газета запросила приезд из сталинского СССР 40 свидетелей на этот процесс, включая бывшую жену Кравченко, его сокурсников по Днепропетровскому ВУЗу (но не Брежнева), коллег по наркомату. Приехали не 40 человек, а пятеро.
И все они пытались свидетельствовать, что Кравченко был запойным пьяницей чуть ли не с 14 лет, никудышным работником ("Позвольте, а как же я тогда проработал столько лет в наркомате и еще был направлен в командировку в Америку?!" - удивился Кравченко), что голода в колхозах никогда не было, а в ГУЛАГ попадали только отбросы общества, которые там, впрочем, за 2-3 года прекрасно "перековывались", а массовые расстрелы - это "гнилая буржуазная пропаганда".
Свидетелями Кравченко вызвались быть ПЯТЬ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК "из числа перемещенных лиц", его адвокатам пришлось выбирать из огромного числа желающих лишь тех, кто знал Кравченко лично до войны, или жил и работал в тех городах СССР, о которых писал в своей книге Кравченко.
Дала показания, в частности, жена немецкого коммуниста, жившего в СССР, который был советской стороной выдан Гестапо в 1940 году.
В качестве свидетелей коммунистической газеты выступил, в том числе, и Познер-дядя (писатель).
Он доказывает, что Кравченко не мог написать своей книги, что ее вообще не мог написать русский.
Познер находит в книге типично английские словосочетания, игру слов, цитаты английской литературы, цитаты французские.
Кравченко вскакивает и декламирует по-русски Вольтера — двустишие, включенное в книгу на английском языке"
"Владимир Познер выходит к свидетельскому барьеру. Познер, все время шевеля пальцами перед своим лицом, словно играя на невидимом кларнете, объясняет французскому суду, что разница между манускриптом и книгой доказывает, что эти две вещи были написаны двумя разными людьми.
— Текст рукописи скромнее текста книги, — говорит он. — В книге все было приукрашено, усилено, тени резче, характеры очерчены рельефнее, и пристрастие чувствуется на каждом шагу.
Председатель делает из ладони рожок у уха, голос эксперта едва слышен, монотонно и пространно объясняет, что там, где в рукописи стоит «два человека», в книге напечатано «два коммуниста», где в рукописи «я шел», в книге — «я ехал».
Председатель: И это все?
Познер: Кравченко не мог сказать: «стейк», он бы сказал «бифштекс», как говорят русские из России.
Кравченко: В России нет ни бифштексов, ни стэйков. (Смех в зале.)
Председатель борет в руки переданный ему экземпляр книги Кравченко, где красным карандашом отчеркнуты места, которых в рукописи нет.
Председатель: Их вовсе нет в рукописи?
Познер (после колебания): Их нет в этом месте.
Председатель: Мне все равно, в каком они месте. Я хотел бы знать, фигурируют ли они в рукописи где-нибудь?
Познер (запинаясь): Но там, где говорится совсем о другом...
Председатель: Словом, они имеются, но не в этой главе!"
|
|
Про анекдоты
Анекдоты, как и деньги, любят все. Хороший анекдот - это настоящий шедевр!
Фольклористы считают, что первый сборник анекдотов появился у древних греков. Он назывался Philogelos (то есть Любителям смеха) и собрал 265 коротких шуточных заметок. Время появления Филогелоса – начало IV века. “Анекдот” – это греческое слово, которое означает “неопубликованное”.
В VI веке при дворе византийского правителя Юстиниана его личный библиограф начал фиксировать пикантные подробности из жизни императора. Юстиниан был слишком любвеобильным мужчиной, поэтому отличился многочисленными связями с придворными дамами. Прокопий Кесарийский создал отдельные рукописи, о которых было постыдно писать в биографии императора. Спустя одиннадцать веков эти записи нашли в архивах библиотеки и выдали как томик пошлых коротких историй. Назвали издание “Анекдоты”. А по латыни подписали как Historia Arcana, что значило “Тайные истории”.
С того момента в литературе Европы появился жанр “анекдоты”. Они все были историческими – ведь их героями были исключительно известные персоналии страны. Под анекдотами подразумевали казусные короткие заметки, о которых не принято было писать в серьёзных книгах.
Излюбленные темы анекдотов у нас – это о женщинах за рулем, еврейской хитрости, жизни олигархов, отношениях тёщи и зятя. И есть, конечно же, историческая привязка народного юмора к разным эпохам. Когда на экраны вышел фильм о Чапаеве, он сразу же стал объектом народного внимания. Затем его сменил Штирлиц, “новые русские”, Вовочка, армянское радио.
Анекдот ёмко передает ментальность народа. И если хотите понять представителя другой национальности – изучите десяток местных анекдотов. Какие самые популярные темы для юмора в разных странах мира? Немцы обожают анекдоты о блондинках. У наших анекдотов есть собирательный образ чукчи – незадачливого героя. В аналогичных немецких анекдотах фигурирует глупый баварец, у англичан – ирландец, у американцев – мексиканец. Французы обожают фривольные анекдоты о любовниках жён в формате “муж уехал в командировку”. В Японии запрещены высмеивания других людей, поэтому в анекдотах часто упоминают глупых животных. Англичане обожают самоиронию и многие анекдоты высмеивают некоторые национальные черты характера: педантичность и скупость. Итальянцы очень много шутят о футболе. В анекдотах поляков часто упоминают женские измены и повышение цен.
Есть еще одна группа анекдотов – межнациональная. Когда жители стран-соседей высмеивают друг друга. Такие анекдоты ходят по всему миру, часто используя собирательные образы. В 55% межнациональных анекдотов вспоминают о находчивости итальянцев и французов, в 35% - о жадности евреев, в 30% - о педантичности немцев. Также часто любят шутить о медлительности эстонцев, глупости португальцев, безответственности молдаван в работе.
Интересные факты об анекдотах. Поэт Хулиан дель Касаль был иконой кубинского пессимизма. Но умер молодым от смеха. Когда его друг рассказал во время ужина анекдот, Хулиан длительно и безостановочно хохотал, что привело к разрыву артерии и мгновенной смерти. Изобилие самых коротких в мире анекдотов зафиксировали в русском языке. Порой они могут составлять всего лишь несколько слов. Примеры: “Колобок повесился” или “Буратино утонул”. В Копенгагене в своё время получила популярность уличная собака, которая собирала деньги за анекдоты. Каждое утро её хозяйка писала на картоне новый авторский анекдот и отправляла своего питомца собирать деньги у прихожих, которые оценили её юмор. В Англии был случай, когда одинокий миллионер пообещал всё свое состояние человеку, который расскажет ему смешной анекдот. Мужчина обожал юмор и знал тысячи анекдотов, поэтому хотел услышать действительно что-то новое. Увы, до его смерти так и не нашлось человека, который смог бы удивить его не бородатой шуткой.
|
|
Вкусное варенье с помойки
Вчера возле подъезда со мной случилось больно. Ой, нет, только не ахайте и не охайте, со мной все в порядке, у меня не остановилось сердце, меня не переклинило от инсульта и в моем сердце не застряло тромба, просто я увидел боль.
Вечером столпились соседи возле помойки - что там, куда они смотрят, почему у них такие грустные туманные серые лица. Сегодня, только ленивый не заметил, как из какой-то квартиры в пятиэтажке напротив таскали на мусорку разные домашние вещи.
И сейчас качая головами возле помойки столпились соседи и смотрят на полные сумки, стоящие возле баков. Что же там, невольно подхожу и заглядываю через плечи сгорбленных старушек и кургузлых стариков, вижу, куда они смотрят - на банки с вареньем. Целая кавалькада, тут и малиновое варенье, и клубничное, персиковое, из еловых шишек, яблочный джем и даже лимонное. Каждая баночка новенькая, в красивой цветной крышечкой с бумажкой, на которой написан сорт варенья и партия - "2020 год". Свежее вареньеце, какой же дуралей выбросил целую кладовку домашних запасов?
Толпа долго не расходилось, кто-то даже стал забирать эти баночки себе, каждая баночка чистенькая, новенькая, закатанная с любовью, хозяюшка была аккуратисткой и большим молодцом, варенье сверкало в лучах умирающего лета во дворе улицы Дворовой возле дома 33, который как раз рядом с домом 29, в котором живу я.
Позже на помойке оказались соленья, такие же чистые, новенькие баночки, потом мебель, газовая плита, холодильник, утварь, тарелки, кастрюльки, чайники, одежда, диван и кровать. Кто-то очищал квартиру от "ненужного" хлама. И на это было ужасно больно смотреть.
Те, кто завладел этой квартирой, не церемонились с вещами хозяйки, все улетело теперь в утиль, все что было в квартире.
С этим трудно смириться, но сейчас, несмотря на такое количество смертей от ковида, кому-то привалило и счастье, каждая смерть это, с одной стороны, трагедия, с другой - это выигрыш в лотерее, это недвижимость, которая либо продается по залетной цене, либо наследуется вот такими вот родственничками. Сколько таких квартир уже оказалось на нашей помойке на улице Дворовой, не счесть.
Ах, вот и коллекция шляпок этой незнакомой женщины из дома напротив, которая буквально вчера умерла от ковида, и её квартира теперь спешно освобождается от всех её варений, дубленок, диванов и сковородок, все это чистое, добротное, вещи хорошего среднего качества, может вышедшее из моды да и только.
Так и я когда-нибудь откину копыта, и моя коллекция бейсболок будет валяться на нашей помойке вместе с рукописями и никому не нужными картинами и графикой. Ветер будет играть с моей любимой бейсболкой Скиллерс, а кто-то будет хохотать от счастья, когда купит за бесценок малосемейку на Дворовой.
Хотя о чем я, жена и сейчас выкидывает мою одежду, да и рукописи, ведь их полный дом, и порой я не замечаю, семь у меня было ящиков с рассказами или восемь, я их и не пересчитываю, а кроме меня они больше никому не нужны.
Но варенье этой бабки и её коллекция шляп вызвали во мне тоскливые чувства несовершенства бытия. Боже, как это больно видеть чью-то жизнь, выброшенную на помойку.
|
|
А поддержку истории с платком в ацетоне или как мы с другом получили заслуженные двойки по химии.
Почему нельзя лить воду в кислоту? А вот, уважаемый читатель, залезь в гугл и сам посмотри почему. И химичка нас строго предупреждала об этом! Но кто же в молодости внимательно слушает припадочного учителя, (у которого не все дома, раз он согласился работать в школе!). Вот и мы с другом уже почти перед звонком, торопились и быстро заканчивали лабораторную работу. Времени не хватило, так как всю лабу мы обсуждали более важные (чем какая-то химия!) проблемы, связанные с противоположным полом. Сама лаба - примитив: это смешиваешь с тем, получаешь какие-то соли, пишешь уравнение реакции, в конце сдаешь работу на проверку, через пару дней получаешь тетрадь с 5-кой.
Но что-то пошло не так, кто-то из нас нарушил ТБ и смесь бодро выплеснулась из пробирки прямо на раскрытые тетрадки. Вытерли тяп ляп рукавами да и сдали мы рукописи. Ну немного намокли листы с работой?! Да пока училка притащит домой, все уже высохнет!
Каково же было наше удивление (даже шок!) когда мы оба получили "неуд." с комментариями перед всем классом: все люди как люди, а эти два мудака пошутили: сдали листы с дырками с желтыми краями! Где лаба герои?
Да как же! Мы же все написали! Удивленно рассматриваем проеденные листочки, где была лаба: рукописи может и не горят, но для кислоты они увы не бессмертны.
Перед напором фактов пришлось признать, что иногда, и визгливый учитель, может быть в чем-то прав.
|
|
Завязка (печальная): у одного нашего сотрудника болела жена, к сожалению, неизлечимо. Однажды нашу группу попросили по-пионерски бескорыстно помочь, набить в свободное время художественный текст с рукописи. Как оказалось, этот сотрудник, неважно владеющий компьютером, зная, что жене осталось немного, решил издать за свой счёт книгу ее стихов. Дело святое, мы, конечно, помогли, но, скажу, как есть - хуже стихов мне в жизни ещё читать не доводилось.
Развязка: прошло несколько лет. Наш сотрудник, погоревав, сколько положено, собрался вновь вступить в брак. Как мы случайно узнали, новая любовь покорила его тем, что тоже писала стихи. Видимо, сильно прикипел он за жизнь к, так сказать, творческим натурам и большой литературе.
|
|
История про абхазского писателя.
Собственно, изначально был он не писателем, а выходцем из местного дворянского рода, который вовремя задружился с советской властью. И добившись определённого положения, решил стать писателем – ведь как раз и волна пошла на раскрутку национальных литератур. Приехал в Москву, стал обивать пороги редакций. Те принимали его рукописи, хитро улыбались. И молчок. Наконец ему пришла в голову гениальная мысль угостить кого-то из редакционных работников коньяком, и пока тот был навеселе, подсунуть ему рукопись и спросить, что там не так. Тот, поскольку уже был пьян, не особо стеснялся, и едва взглянув на титульную страницу, расхохотался. На странице стояла фамилия автора – обычная абхазская фамилия Джопуа.
Новоявленный писатель оказался прагматиком. Обсудив с собутыльником возможные варианты, он недрожащей рукой исправил только одну букву: ДжоНуа. Затем та же метаморфоза произошла и в его документах. Так в Абхазии появилась новая фамилия и новый писатель.
Сын его не захотел стать писателем, а вместо этого стал вором в законе. Но это уже другая история.
|
|
Vladimir_A: Мне еще один такой же фрукт вспоминается. Написал рукопись "О торцевом произведении матриц", послал в редакцию. Редактор не нашел ничего лучшего как сунуть рукопись мне на рецензию. Я читаю первые строки и офигеваю, потому что в них автор пишет, что если взять матрицу и посмотреть на нее с торца... Я как рецензент пишу, а где же у матрицы торец? В рукописи это не определено. А он пишет в ответ - ну это же ясно, что за глупые вопросы рецензент задает, ясно же где, например, у карандаша торец! Что матрица, что карандаш - этому фрукту все без разницы.
|
|
Памяти профессора В.А.Евстигнеева.
Один профессор-математик готовил к изданию книжку. Рецензенты нашли неточности в рукописи, профессор проводит бессонные ночи за исправлением. Редактор уже рвет и мечет - горят сроки. Уфф! Все готово в печать! Но в последнюю минуту, как это всегда и бывает, появляется черт из табакерки. Книга в твердом переплете и должна быть обложка с (цветной!) иллюстрацией. Но неттути иллюстрации, во-первых никто не знал, а во-вторых - мы математики, а не лирики, не умеем мы!
Звонят из Президиума: Как мощности заняты?! Уже должен печатать труды академика Х к ХХ-летию!!!
Короче, редактор, если к вечеру не решишь проблему, то пустим вас вместе с автором "по кругу"!!
Редактор проклинает тот день, когда он согласился на эту работу, но что делать? Бежит к знакомому художнику, тот за бутылку водки решает вопрос. Книга напечатана, тираж издан, Ура!
Охреневший профессор, дрожащими руками берет из пачки первый экземпляр, на обложке нарисовано, как какие-то джентльмены во фраках и цилиндрах ходят по лесу.
Название книги: "Графы. Деревья."
|
|
Трубная площадь. Там в старину конка приостанавливалась. Впрягали двух доплошадей, чтобы тащить экипаж в гору. Природный котлован, в котором однажды нелепо погибли несколько сот или тысяч людей, цифры до сих пор засекречены. Я лично думаю, что сотни, или "всего лишь" сотня. Это были похороны Сталина. Народ наш к тому времени порядком научился выживать. В любых ситуациях. А как именно, я знаю теперь крупицу от очевидца. Рукописи, как известно, не горят. Но и живые стоящие рассказы не горят тоже. Делов-то, дед рассказал внуку, а тот приятелю на дружеской пирушке лет так тридцать спустя. А тот взял да и запостил на сайт с двухмиллионной аудиторией. Такое уже не сожгешь.
В общем, так, что понял: перемудрили там с оцеплениями, народ пёр и наваливался сверху. А рассказчик, тощий студент-очкарик, оказался прижат в лепешку спиной к запертой двери. Думал, кранты ему. Так, похоже, думали и все влипшие в него люди. Отчаянно отпихивались друг от друга, не хотели верить такой смерти. Но и сделать было ничего нельзя. Раздавят раньше, чем опомнишься. И тут над ними загремел Голос какого-то тертого мужика. Заори он что-то тривиальное, типа "граждане, без паники!" - вот тут-то и началась бы настоящая паника. Это ее закон. Но он знал правильные слова. "Хлопцы, вы че, помирать тут что ли собрались из любви к товарищу Сталину?" - весело осведомился он. "Ну так вот, товарищ Сталин был атеистом. И никого, как фараоновых жен, прихватывать с собой на тот свет не собирался. Мы тут еще пригодимся. Дверь видим? Все видят? Слепых нету? Ну так хули, вышибайте по моей команде к такой-то матери - ррраз-двааа, ррраз-двааа, сама пошла, подернем, подернем!" Да он просто пел.
Народ воодушевился, заржал, раскачался, и на очередном махе вышиб дверь из косяка нахрен. Распластавшись на ней, в дом полетел о.уевший студент с порядком помятыми ребрами. Тут же подпрыгнул, чтоб не затоптали. Понесся вглубь по коридорам. Ад следовал за ним. Вливались обезумевшие толпища, не верящие своему счастью. Следующую дверь, в торце коридора, он с разбега снес самостоятельно. Одним плечом.
Влетев в эту квартиру, обнаружил мирно обедующее семейство. За общим столом. Запомнилось, как у хозяина застыл вареник на вилке. В следующие секунды он оказался в обществе пары сотен незваных гостей прижатым плотно к стенке. Застенчивый студент успел произнести: "Извините, приятного аппетита", прежде чем его настигли соратники. Потом он захохотал. Наверно, шок от негаданного спасения, и стыд, что хохочет, ведь рядом гибли люди. Но сколько ж их спаслось только что благодаря удачно вышибленным дверям!
И я вот задумался - ну что такое эта давка по сравнению с вечными реалиями российской жизни. То засуха, то летний град, князья друг на друга, степняки, тысячи механических чудовищ всей объединенной Европы буквально за несколько лет до этой давки. Блохи, клопы, полное отсутствие Интернет, канализации, водопровода и центрального отопления. Рожай хоть до двадцатого ребенка и смотри на гибель половины из них, и это в лучшем случае. Боюсь, я бы тут же повесился не утрудясях. Если бы не любимая. Ради нее так и быть, пережил бы как-нибудь. Чтобы выстоять в этом кошмаре и оставить плодоносное потомство, наши предки просто обязаны были быть по-настоящему влюбчивыми, смешливыми, жизнерадостными людьми. Это закреплено нам генетически. Чего и вам желаю, особенно строгим царевнам - несмеянам. Не трудностей, а именно такого отношения к ним. Человек с юмором в нашей лесополосе просто обречен на счастье, когда весь этот ужас в целом давно закончился.
|
|
ПОБЕГ
В молодости был у меня знакомый по имени Алексей, по фамилии Слезов. Он однозначно принадлежал к «поколению дворников и сторожей», но никогда не работал ни тем, ни другим. Алексей вообще никогда и нигде не работал. Он учился. Находил профессиональные курсы, где платили стипендию, электросварщиков, например, или операторов ЧПУ, учился полгода, но на работу не выходил, а начинал искать следующие курсы. В перерывах он ездил в Москву или Питер и там занимался делом своей жизни – поэзией и поэтами Серебряного века. Знакомился со стариками и старухами, которые когда-то лично знали кумиров, записывал их воспоминания. Иногда ему везло, и он находил письма или даже рукописи этих кумиров. Дружил не только с такими же, как он, фанатами, но и с известными литературоведами. Удостоился быть представленным Анне Андреевне Ахматовой и несколько раз побывал у нее в гостях (данным фактом очень гордился и никогда не упускал случая упомянуть о нем в разговоре). Так что без преувеличения можно сказать, что Алексей всей душой болел за русское культурное наследие и делал все что мог, чтобы его сохранить. Одна беда: Советская власть почему-то считала это занятие принципиально вредным. В результате у Алексея возникали неприятности административного и идеологического характера, от которых его отмазывал дядя. Дядя был большой шишкой, если я не ошибаюсь, замминистра угольной промышленности. Отмазывать Алексея никакого удовольствия ему не доставляло. Более того, замминистра был совершенно согласен с Советской властью в оценке деятельности его племянника, но и зла ему тоже не желал.
Пораскинув мозгами, дядя нашел, как ему казалось, оптимальное решение: отправить Алексея на остров Шпицберген рубить уголек. – Убежать оттуда можно только на самолете, все, что нужно человеку, там есть, платят более чем хорошо, а остальное устроится, - подумал он и сделал Алексею предложение, от которого тому не удалось отказаться.
Вообще-то Шпицберген не остров, а целый архипелаг. Формально он принадлежит Норвегии, но пользоваться его природными ресурсами может любая страна. Во второй половине прошлого века единственной такой страной был Советский Союз. Добыча угля велась на двух шахтах. Одна располагалась в поселке Пирамида, а другая – в Баренцбурге. Алексей попал в Баренцбург, который в то далекое время являл собой порообраз светлого коммунистического завтра. Начнем с того, что там было много бесплатной еды и не было очередей. Своя теплица, свои свино-, птице- и молочная фермы, своя пивоварня – и все это за полярным кругом в зоне вечной мерзлоты, где нет растений выше 10 см.! Ударно поработав, шахтер шел в столовую, где вкусная свежеприготовленная пища ждала его в любое время суток. Позаботилась Родина и о досуге горняков, предоставив широкие возможности для культурного отдыха: кино, спортивный зал, библиотека, кружок норвежского языка. Такой пережиток прошлого как деньги там еще существовал, но это были не советские деньги, а денежные знаки треста Арктикуголь. На рубли их обменивали только в Москве, но платили в таком количестве, что за два года работы можно было собрать на совершенно недоступный для большинства населения СССР автомобиль. Ну и, как должно быть при коммунизме, в Баренцбурге имело место отделение КГБ, в котором трудились три товарища чекиста. Угнездились они в здании советского консульства, все их знали и называли «три пингвина» за белые рубашки и одинаковые черные пальто. На http://abrp722.livejournal.com в моем Живом Журнале вы даже можете увидеть эту троицу на фотографии, которая попала ко мне по чистой случайности.
При всем при том Баренцбург не был раем. Полярная ночь и полярная зима и так могут вогнать в тоску кого угодно, а при норме выдачи спиртного - бутылка водки на человека в месяц - шахтеру недолго и с ума сойти. Особенно донецкому шахтеру, который привык выпивать эту бутылку после каждой смены.
Но вернемся к Алексею. Он благополучно прибыл к месту назначения, поселился в общежитии, получил бутылку водки, которая полагалась каждому новоприбывшему, и сразу записался в кружок норвежского языка. Через неделю ПГР Слезов вышел в свою первую смену. Отдадим Алексею должное: он проработал на глубине 500 метров целых полтора месяца. По истечении этого срока, проснувшись однажды после смены, увидел солнце совсем низко над горизонтом. Вдруг понял, что скоро наступит полярная ночь, и впал в панику. В голову полезли мысли о веревке и мыле, но в конце концов он пришел в себя и, чтобы развеяться, отправился в порт. Там стояло норвежское туристическое судно. Через час оно отходило в норвежский же Лонгиербюен, расположенный в каких-то 40 километрах. По слухам, там были настоящий бар и длинноногая барменша. Дальнейшее происходило без всякого определенного плана и вопреки здравому смыслу. Алексей сбегал за двумя заначенными бутылками водки, отнес их в теплицу, обменял на букет свежих гвоздик (розы выращивали только к 8 марта, а гвоздики – круглый год для возложения к памятнику Ленину), хорошо упаковал его в несколько слоев бумаги, вернулся в порт и смешался с толпой туристов. Вскоре Баренцбург растаял в морской дымке.
В Лонгиербюен пришли после полудня. Это был почти такой же неказистый поселок, как Баренцбург, но на одном из строений красовалась вывеска “BAR”. В баре было пусто, тепло и пахло хорошим табаком. На полках стояли бутылки с незнакомыми яркими этикетками, сверкало чистое стекло. Подобный бар наш герой видел только однажды - в московской гостинице «Пекин». Алексей сел за стойку, протянул симпатичой белобрысой барменше пакет и сказал:
- Это тебе.
Ничего более сложного на норвежском он выразить не мог, да и необходимости в общем-то не было. Барменша развернула пакет, понюхала цветы, посмотрела на Алексея ошалевшими глазами и спросила:
- Что тебе налить?
- Виски, пожалуйста, - попросил Алексей после недолгого раздумья. Виски он никогда не пробовал, но знал о нем из книг. Ему было интересно.
Барменша взяла стакан с толстым дном, бросила туда несколько кусочков льда, налила из бутылки пальца на три золотисто-янтарной жидкости, поставила стакан на стойку перед гостем. Потом подошла к какому-то ящику, нажала на кнопку. Боб Дилан запел о том, что времена меняются, и нужно плыть, чтобы не утонуть.
Едва Алексей успел сделать первый глоток, как где-то вблизи застрекотал вертолет. Он обернулся и минуты три отстраненно наблюдал, как вертолет приземлился на площадку, как из него выскочили «три пингвина» и побежали к бару. Потом он сказал барменше:
- Это за мной. Пожалуйста, спрячь меня!
Девушка открыла дверцу под стойкой. Алексей перекрестился и нырнул в проем. Девушка закрыла дверцу, открыла дверь за своей спиной и убрала со стойки недопитый виски. В баре снова стало пусто. Через минуту чекисты ворвались в бар. Осмотрелись, выругались по-русски и побежали назад: к их вертолету уже приближался автомобиль норвежской полиции.
Для знакомых с материка исчезновение Алексея прошло почти незамеченным. Ну, завербовался человек на Шпицберген. Ну, не появился через два года. Всякое бывает. Я бы тоже ничего не знал, не встреть я в Москве его сестру. Она-то и ввела меня в курс дела, само собой, под большим секретом. Я спросил, как у Алексея дела. Она ответила, что он преподает русскую литературу в одном из шведских колледжей. Было это много лет назад, и сейчас он, если жив, скорей всего на пенсии. Хочется думать, что все у него хорошо. А мне, когда вспоминаю об Алексее, вот что приходит на ум: после Второй мировой войны из СССР убежало довольно много людей. Большинство остались на Западе, поехав в командировку, на соревнования или на гастроли. Единицы переплыли Черное море из Батуми в Турцию. Единицы перешли через леса в Финляндию. И только один Алексей сбежал через стойку бара. Его следовало бы внести в Книгу рекордов Гинесса.
|
|
ПАСПОРТ
Я терял паспорт примерно 500 раз, был такой странный период в моей безалаберной жизни. Мне жутко везло: 497 раз паспорт возвращался ко мне, и всего три раза я терял его с концами. Вот хотел рассказать про один забавный случай потери и возвращения паспорта. Дело было в Москве, я возвращался на метро с очередной редакционной попойки с коллегами по цеху. Ехал я так по кольцевой – одна, другая, третья станция... тут я заснул и промахнулся, проехал станцию пересадки. Вышел, пересел и поехал в обратную сторону – одна, другая, третья станция… Опять заснул, опять промахнулся. Вышел, возвращаюсь в обратную сторону. Наконец-то очутился на проспекте Мира, пересадка на родную Калужско-Рижскую линию – победа близко, четыре несчастных станции, и я дома, на ВДНХ! Одна, две, три остановки… Опять заснул. Здравствуй, Медведково! Промахнулся, выхожу, пересаживаюсь, еду в обратную сторону…
Открываю глаза - открытая платформа, где я, не могу понять. Какая-то дыра в жопе мира. Помочился прямо с платформы - открытая наземная станция, народу никого. Тут кто-то тронул меня за плечо: «Молодой человек, станция закрыта, что вы здесь делаете? Пройдемте!» Оборачиваюсь – милиционер; ну пошли, пошли, побеседуем. Оказались мы в микроскопическом кабинетике мента и начался утомительный досмотр моего портфельчика. Рукописи, диктофон, несколько начатых хаотичных ежедневников, бесконечные бумажки, какой-то хлам, жвачки, печенье... Прописки у меня не было, регистрации тоже – из документов только паспорт.
Мент десять раз просматривал мой хлам, мы укладывали его обратно в портфель, потом вновь доставали, и так продолжалось без конца. Вдоволь поперебирав мой портфельный мусор, он сказал: «не задерживаю», - и пошел выводить меня с закрытой станции.
Оказавшись на улице, я стал ловить такси. Денег у меня не было, я находился в каком-то богом забытом месте, и единственным выходом для меня было доехать до дома на честном слове, оставив в залог паспорт водителю и сходив за деньгами.
Я полез в карман портфельчика и похолодел: паспорта не было! А я его брал! Без паспорта меня бы так просто не отпустили из отделения. Паспорт был! Я не сумасшедший. Постепенно до меня начинало доходить, зачем ментяра тасовал мои бумажки так долго, выкладывая и закладывая их в мой портфельчик. Гадкая мразь передернула у меня паспорт, попросту украла - в этом и был смысл его игры в псевдодосмотр подвыпившего пассажира.
Решительно направился я ко входу в метро и стал молотить в дверь. Никто не отвечал.
Буквально в десяти шагах от станции я увидел уличную телефонную будку. Подошел и набрал милицию: дежурный слушает, я говорю о своей проблеме, меня переключают на быстрое реагирование, потом на районное быстрое реагирование, потом на реагирование на транспорте… Я не забываю сказать, что я журналист и все не так просто, мы вам покажем... Человек на том конце провода оказывается очень вменяемым и объясняет мне, что передергивание паспорта - явление обычное, все этим занимаются. Сейчас он позвонит туда, этому дежурному, и если случайно я обронил паспорт в отделении, мне его вернут. Благодарю и направляюсь к дверям метро. Жду.
В темноте шевеление, кто-то идет – а, вот он, милок; дверь распахивается, и мент прытью бежит ко мне. Убегая, я ору: ах ты, сука, пидарас, верни паспорт! Тот в свою очередь вопит: паспорта не было, не знаю, где ты его потерял! Я, уже задыхаясь от беготни, кричу: ты бы без паспорта меня не отпустил бы, верни паспорт, дрянь такая!
Он плюет и возвращается на свой пост. Я опять звоню дежурному по ментам, тот обещает еще раз позвонить этому ублюдку на станции.
Ситуация повторяется, с одним только различием: мент выбегает с пистолетом и делает пару выстрелов в воздух. Я ржу и оскорбляю его на внушительном расстоянии, но понимаю, что уговаривать этого взбесившегося мента вернуть паспорт бессмысленно.
Мне удается поймать машину и убедить водителя отвезти меня на другой конец города, полагаясь на мою кристальную честность и залог в виде дорогого кожаного портфеля. Поскольку дома не оказывается мелких русских денег и жены, я дарю таксисту красивый сувенирный глобус. Водитель показывает пистолет и грозится меня убить, но потом соглашается: у него дети, хрен со мной, глобус ему пригодится. Та бывшая жена потом очень ругалась: глобус ей подарил какой-то важный человек, и стоил он страшно сказать сколько. Еще лет через 15 выяснилось, что тот важный чувак, помимо глобусов, дарил ей свою любовь, но это не важно.
Следующую неделю я регулярно ездил на эту злополучную станцию, узнавал, кто за мной гонялся и когда он работает. Искал этого мента. Местная уборщица сказала, что я неправильно себя веду, этот Петр Петрович или Василий Сергеевич - очень хороший сотрудник, зря я так кипячусь. Нужно с ним по-человечески. Купить, например, чего-нибудь и снова прийти. Я накупил каких-то конфет в коробке, кофе, почему-то бананов, и еще там ветчины и колбасы, и 300 граммов хорошего сыра, и пару бисквитных рулетов, и понес все это менту. Тот отдал мне паспорт: ты сам его, сказал, потерял, его типа нашли возле метро. Это была ложь. Мент пожаловался, что его затаскали в главное управление. Я извинился, сказал, что сожалею, поблагодарил и пошел домой счастливый: ведь я вернул свой паспорт!
|
|
Пара строк прозы, в память о погибшем авторе, однокурснике Мише. «Комментаторов» прошу не кричать «баян», перепечатал с оригинала авторской рукописи (тетрадки с конспектами), которую я когда-то Мише так и не вернул. Орфография сохранена, датировано 2000 годом. На мотив песни группы «би-2» «полковнику никто не пишет».
Большие сервера,
Тупые ламера,
Повисшая Винда-
Всё начинай сначала.
Аркмыльная война,
Коннект V42,
Модем сошел с yма-
Такая связь достала.
А старый дисковод
Дискеты жрёт и жрёт.
И винт опять весь в спаме.
Какой-то идиот
Трезвонит и орёт,
Он просит у модема:
«Дайте трубку маме».
На линии - фигня,
И почты нет три дня,
Ретрейнам нет конца-
Так раньше не бывало.
И рвyтся провода,
И байты как вода.
Часы пробили пять.
А в семь уже вставать.
Пора под одеяло.
Фидошнику никто не пишет...
Фидошника никто не ждёт...
Ну всё, я ухо-ожу-у. До за-автра-а.
|
|
Йо-хо-хокку 57
* * * * *
Это бельё, дорогая,
Больше подходит тебе
Разбросанным на полу.
* * * * *
Для эволюции такие как мы
Крайне необходимы –
Набивать собой тупики.
* * * * *
Так поправилась,
Что подумываю всерьёз
Гири может быть подкупить.
* * * * *
Пионерским способом
Рукописи
Не горят.
* * * * *
Очень рада, когда достаю
Бельё из стиральной машины,
Что не пошла в акушеры.
* * * * *
Не те соседи уроды,
Что за стенкой орут,
А что в батареи стучат.
* * * * *
Хуже некуда настроение.
Заходила на Невском в торговый
Неполноценности комплекс.
* * * * *
Вновь отступил,
Опять опускает руки,
Разгибая спину палач.
* * * * *
У всех своё расстоянье
Между «люблю тебя»
И «я тебя всё равно люблю».
* * * * *
Государство –
Это Родина
Минус налоги.
© Дубовик Сергей
|
|
Мой приятель однажды поругался с женой. Ну как поругался – молча всё
выслушал, взбеленился, сел за комп, поколошматил клавиатуру, распечатал
и вклеил в женский глянцевый журнал, там где письма идиоток-читательниц.
Поставил закладкой нераспечатанный презерватив, протянул журнал жене и
пошёл выпускать оставшийся пар на свежий воздух. Он вообще любитель
японской поэзии, полной знаков и символов. Рукописи, как известно, не
горят - журнал остался лежать у них на комоде, как забавный памятник их
скандалам. Однажды он попался на глаза мне, к моему полному охренению.
Публикую с любезного разрешения обоих: сказали, что если ляпну хоть одно
имя, прибьют:
«Здрассьте я бландинка!!! Ну чего моему мужу от меня надо? Ну посидела в
инете до трёх ночи, мылась потом до опупения, ложусь в кровать вся такая
секси, а он уже дрыхнет. В одиннадцать утра нас его мама звонком
разбудила. Ответил, повесил трубку, стал ко мне прижиматься, нежный
такой. Ну я ему и рассказала всё, что об его маме думаю. И чего он
взбесился? Убежал чего-то. Я знаю – он меня просто не хочет! Никому я не
нужна! Ыыыыы! Попробовал бы только ко мне пристать – я б ему объяснила,
что ему только этого и надо! А вообще мне просто ПМС в башку стучит,
дура я набитая…»
|
|
Хохмы ради
Как известно, Герострат прославился тем, что сжег храм богини Артемиды в
Гефесте. Н. В. Гоголь прославился тем, что сжег свои рукописи. Но еще
никто в истории мировой литературы не сжигал то и другое вместе.
Воспользовавшись тем, что редактор издательства Э. Фигов отправил
очередную рукопись писателя-юмориста В. Задорного в мусорную корзину,
автор незамедлительно вошел в историю, хохмы ради вместе с рукописями
спалив ненавистный Дом печати.
|
|
Красная Шапочка - 6
Умберто Эко
16 августа 1968 года я приобрел книгу под названием "Детские и домашние
сказки" (Ляйпциг, типография: Абеля и Мюллера, 1888). Автором перевода
значились некие братья Гримм. В довольно бедном историческом комментарии
сообщалось, что переводчики дословно следовали изданию рукописи XVII в.,
разысканной в библиотеке Мелькского монастыря знаменитым членом
Французской академии семнадцатого столетия Перро, столь много сделавшим
для историографии периода Людовика Великого. В состоянии нервного
возбуждения я упивался ужасающей сказкой и был до того захвачен, что сам
не заметил, как начал переводить, заполняя замечательные большие тетради
фирмы "Жозеф Жибер", в которых так приятно писать, если, конечно, перо
достаточно мягкое. Как читатель, вероятно, уже понял, речь шла о
«Красной Шапочке».
Владимир Сорокин
A propos, я лично встречал Красную Шапочку и пробовал ее кал.
Габриэль Гарсия Маркес
Пройдет много лет, и Волк, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит
тот далекий вечер когда Бабушка съела столько мышьяка с тортом, сколько
хватило бы, чтобы истребить уйму крыс. Но она как ни в чем не бывало
терзала рояль и пела до полуночи. Через две недели Волк и Красная
Шапочка попытались взорвать шатер несносной старухи. Они с замиранием
сердца смотрели, как по шнуру к детонатору полз синий огонек. Они оба
заткнули уши, но зря, потому что не было никакого грохота. Когда Красная
Шапочка осмелилась войти внутрь, в надежде обнаружить мертвую Бабушку,
она увидела, что жизни в ней хоть отбавляй: старуха в изорванной
клочьями рубахе и обгорелом парике носилась туда-сюда, забивая огонь
одеялом.
Б. Акунин
Эраста Петровича Фандорина, чиновника особых поручений при московском
генерал-губернаторе, особу 6 класса, кавалера российских и иностранных
орденов, выворачивало наизнанку. В избушке вязко пахло кровью и
требухой. Подле его начищенных английских штиблет покоилось
распростертое тело девицы Бабушкиной, Степаниды Ивановны, 89 лет. Эти
сведения, равно как и дефиниция ремесла покойной, были почерпнуты из
детской книжки, аккуратно лежавшей на вспоротой груди. Более ничего
аккуратного в посмертном обличье девицы Бабушкиной не наблюдалось.
Татьяна Толстая
Вот радость-то какая, светлый праздничек: вышел первый номер журнала
“Red Hat -Linux, Embedded Linux and Open Source Solutions”. Красивое имя
- высокая честь; название представляется мне неблагозвучным для русского
уха, а потому буду называть журнал “Красная Шапочка”.
Вообще говоря, после этих слов все про журнал понятно, все предсказуемо,
и можно прекратить писать рецензию.
Михаил Зощенко
Волк шумно вздохнул, вытер подбородок рукавом и начал рассказывать:
- Я, братцы мои, не люблю баб, которые в шляпках. Ежели баба в шляпке,
или корзиночка у ней в руках, то такая аристократка мне и не баба вовсе,
а гладкое место. Встречаю раз одну такую в лесу. Гляжу, стоит этакая фря
и разворачивет свою идеологию во всем объеме. И решил я лицом
официальным к ейной бабушке наведаться. Дескать, как у вас, гражданка, в
смысле порчи водопровода и уборной? Действует?
Даниил Хармс
Два лесоруба пошли на охоту
А бабушка рыла подкоп под забор
К. Ш. пирожки побросала в болото
А волк с перепугу попал под топор
|
|
Заполняя анкету, полученную в 1933 году из Имперской музыкальной палаты, Рихард
Штраус натолкнулся на следующий вопрос: "Чем еще вы можете доказать вашу
композиторскую специальность? Назовите в качестве известных композиторов двух
известных композиторов. Оставляем за собой право затребовать авторские рукописи
поручителей". Разозленный Штраус написал: "Моцарт и Вагнер".
|
|
