дети помню → Результатов: 126


1.

Дела амурные давно минувших дней

За счет карантина появилось больше времени и возможности пообщаться, хотя бы по телефону, со знакомыми старичками, "заставшими" и "повидавшими". Благо многие заперты дома безвылазно и очень жаждут общения. Эту историю мне рассказал отставной чекист, генерал, оному уже крепко за 90, ноги не держат, но котелок ещё в порядке.

Текст привожу от лица рассказчика, поэтому использую выражения "я, у меня, мною" - они относятся к рассказчику, а не ко мне, прошу обратить на это внимание. Ни с кем из героев данной повести кроме рассказчика я не знаком.

В 1965 году к нему в подчинение попал один "зеленый" лейтенант - очень башковитый паренек, не заумный, как ученые, а именно башковитый - умеющий анализировать и прикидывать чисто житейским умом. Эти качества ценились в работе особенно, поэтому при распределении пацан не уехал в дальние дали, а остался в столице, что было большой удачей. Все в этом парне было замечательно, кроме длящейся уже много лет любовной истории с дочкой большого начальника. Папа там сильно против, он влюблен по самое не могу, она- любит, но против отца пойти не готова. В результате пацан иногда витает в облаках, что в органах очевидно не могло никому понравиться. После откровенного разговора с моим рассказчиком лейтенант пошел к отцу девушки, попросил её руки, был послан далеко и надолго, у самого парня ни жилья, ничего за душой, живут вчетвером в комнате в коммуналке, разделенной занавесками - ну какой из него жених? За девушкой в то же время ухаживал парень из приличной дипломатической семьи. Лейтенант его знал, и они были противниками "не на жизнь, а на смерть", тем более что отец девушки близко дружил с дипломатом - отцом потенциального жениха. Через 2 дня после встречи с отцом девушки рассказчику приходит с самого верху приказ о переводе "молодого перспективного специалиста" в Екатеринбург для "усиления работы местной структуры ведомства".
С учетом того, что срок работы по распределению ещё только начался, а источник приказа терялся в самых высоких кабинетах, рассказчик только развел руками, пожелал парню удачи и посоветовал "начать новую жизнь на новом месте".
Прошло 3 года, и вдруг, в столовой главного здания КГБ рассказчик, получивший за это время повышение по службе, встретил нашего лейтенанта. Как выяснилось, он уже капитан, и только что прибыл в столицу на новую должность. Оба факта были мягко скажем удивительными. Ещё более удивительной оказалась характеристика с места службы, подписанная бывшим сокурсником моего рассказчика - там описывалось редкое трудолюбие и рвение по службе нашего подопечного.
Парень был женат, вступил в Партию, то есть имел все шансы на стремительную карьеру.
Рассказчик на своем пути повидал немало, но это было прямо таки совсем за гранью. Набрал в Екатеринбург бывшему сокурснику. Тот по служебному все подтвердил, и сказав, что они давно не общались обещал набрать "потрындеть" вечерком. Поздним вечером он действительно позвонил, и помимо воспоминаний о былых курсантских годах очень аккуратно намекнул, что с "этим капитаном будь предельно осторожен". На уточняющие вопросы ответил, что пацан по приезду постоянно звонил в столицу, писал безответные письма, потом - запил где то под городом у шапочных знакомых, пришлось ставить на вид перед коллективом и дело шло к выговору с занесением в личное дело. Но уже через неделю пацана как будто подменили. Сначала было просто рвение в работе, потом- включение аналитических и других способностей, а дальше - начал максимально быстро изучать "внутреннюю кухню ведомства". Обычно у желторотых на это уходят годы, наш герой справился за 3 месяца, причем изучил не просто поверхностно, а копнул по самое не балуйся. Через год резко отличился при одном политическом задержании и досрочно получил старлея, через два - женился на дочке местного кандидата наук, преподававшего в институте, а к концу третьего - сумел построить настоящий внутриведомственный "заговор" с участием аж замначальника главка. До сих пор не понимаю, как мог такой желторотый пацан все просчитать. Как итог - генерал, дабы не выносить "сор из избы" его "услал на повышение", выпросив в столице должность и досрочное звание. Отсюда и такие выдающиеся характеристики - прямой приказ высшего руководства.
Прошло 5 лет, в 1972 году я увидел этого "гения подковерной борьбы" снова. Он был уже майором, по рабочим вопросам мы с ним пообщались очень продуктивно, ну а личное я решил не ворошить - зачем оно нужно. Через 4 года снова услышал о нем - на этот раз как об умелом и весьма беспринципном интригане, подставившем, правда "за дело" и строго в интересах ведомства, старого заслуженного полковника,в юности работавшего ещё в СМЕРШе. После мы снова "потерялись", на целых 6 лет. Работали в разных Управлениях КГБ и не пересекались, хотя однажды я видел его мельком на каком -то внутреннем мероприятии, уже подполом.
Но тот день в феврале 1983, я, тогда уже генерал, запомнил хорошо. Сев в свою служебную машину и поставив водителю задачи отвезти меня на дачу к жене, я услышал стук в окно и увидел героя рассказа. Я опустил окно, он же, назвав меня по имени отчеству и не представляясь, попросил сесть рядом. Я удивился, но согласился, больше из интереса - никаких общих дел у меня с ним не было.
- Попросите пожалуйста водителя прогуляться.
- Хорошо. Иванов, пройдись пока.
- Удивлены?
- Признаюсь, да. Вы же теперь в .. Управлении?
- Да. Я полковник центрального аппарата КГБ.
- Я в ваши годы ещё только подполом бегал...
- Это сейчас не важно. Взгляните на вот это. И он дал мне папку с бумагами.
Внутри была "бомба" - материалы, компроментировавшие моего непосредственного начальника и затрагивающие косвенно меня. Криминала для себя я там не нашел, но с учетом Андропова и известного мне административного влияния сидевшего рядом полковника, дело могло получить непредсказуемый оборот. Прочтя и отдав папку, я задал прямой вопрос:
- Что Вы хотите?
Назвав меня по имени отчеству, полковник глядя мне прямо в глаза сказал:
- С учетом уже собранной мною информации, к Вам у меня никаких претензий нет. Более того, Вы были моим первым руководителем, и я многому от Вас научился. Так же Вы всегда действовали в интересах нашего ведомства и страны в целом. Такие люди нам нужны, и разбрасываться в наше непростое время ими глупо.
Мое предложение предельно простое: Вы сообщаете мне подробно и полностью все, что знаете по приказу о моем переводе в Екатеринбург ( то, что вы пытались его отменить, я в курсе, спасибо), а я сделаю так, что Вас ожидаемые перемены не коснутся. Продолжите служить так же как служили.
Я задумался. Давший мне приказ генерал был сейчас совсем высоко. Настолько, что даже полковник центрального аппарата был для него лишь бобиком с картины "Ко мне, полкан!". Плюс прошло очень много лет. Ну и главное - это было личное, не имевшее никакого отношения к задачам ведомства. Поэтому я подробно рассказал полковнику все, что знал.
- Вижу, что не врете. Спасибо. За себя не беспокойтесь. Водитель пусть напишет отчет строго как видел - он меня не знает, вы напишите, что была встреча с агентом по не терпящему отлагательств вопросу.
Через пару месяцев у моего Управления поменялся руководитель, а меня действительно ничем не коснулось. А через 4 месяца я случайно услышал от коллег про срочный отзыв одного из Чрезвычайных и полномочных послов СССР. Почему от коллег - потому что под него копали по линии шпионажа, причем весьма крепко. Доказательств не нашли, но в МИД на административную работу перевели и выезд закрыли. А заинтересовала меня в этом случае фамилия посла- откуда же я её помню? Да! Это же фамилия отца того парня, который ухаживал за девушкой вместе с тогдашним лейтенантом! И судя по отчеству- это его сын. Время было неспокойное, и я решил не копать ради банального интереса- и так есть чем заняться. Но вот пришел 1984 год, и на выходе из ЦКБ я увидел генерала в форме, окликнувшего меня по имени - отчеству.
- Как ваши дела? - спросил меня генерал.
- Не хвораю вроде, спасибо. Вижу, Вы теперь совсем высоко.
- Есть такое дело. Тоже "приложиться к ручке" заглянули? ( в клинике лежал Черненко)
- Вроде как.
- Идите, вам там сюрприз есть от меня.
- Интересно, какой же?
- Увидите сами. Главное - трудитесь, а то сами понимаете, перемены у нас очень близки...
- Заинтриговали меня прямо!
- Ну, мне пора! - сказал новоиспеченный генерал и сел в свою " персоналку".
В клинике я пересекся со одним из замов главы ведомства, который действительно сообщил мне о повышении, а так же намекнул, что "главный", у которого я только что был - долго не протянет, хотя это и так было очевидно.
Получив новую должность я углубился в работу. Прошел ещё один год, потом ещё - началась перестройка, у Горбачева, как ты знаешь , были свои взгляды на будущее страны, и в какой то момент я ушел в отставку. Перед тем, как завершить дела, я уже ради личного интереса узнал про семью отозванного посла. На его отца, персонального пенсионера, явно по заказу полился ушат различной грязи, из самых разных щелей. Работала хорошо отлаженная команда, собранная просто с дьявольской точностью и тщательностью. Дипломат с приходом Горбачева тоже лишился работы в МИДе и пытался пристроиться по старым связям, но от него везде открещивались, благодаря работе все той же хорошо отлаженной машины.
На приеме по случаю моей отставки я снова увидел генерала. На его груди было уже 2 ордена, а холодный взгляд внимательно следил за всем происходящим.
-Слышал, вы интересовались моими делами? - сказал он с места в карьер.
- Каюсь, был грешок. Но поверьте, чисто из любопытства. Тем более, сами видите- ухожу на покой.
- Не сомневаюсь. И надеюсь, что полученной информации достаточно для благоразумной и тихой жизни.
Кстати, несмотря на "борьбу с привилегиями", мой Вам личный подарок - служебная дача теперь Ваша до самого конца. Личное распоряжение руководства - вот приказ.
-Не ожидал, не ожидал... спасибо. Я так полюбил этот простой, но столь уже родной мне дом. Да и жене он очень по сердцу.
-Вот именно. Когда рядом близкий человек, это нужно ценить, и уметь тому радоваться,- со странным блеском в глазах сказал он.

Уже в 90-х, на каком то вечере для ветеранов ведомства, я осмелился подойти к тому самому начальнику, в далеком 1965 году отправившем молодого зеленого литеху, ставшего теперь одним из набирающих силу теневых олигархов, в далекий Екатеринбург. Он был уже совсем старик, но на мой вопрос встрепенулся и задумался.
- Подробностей общения сказать не могу. Как ты понимаешь - человек он большой и опасный. Но на вопрос, кто звонил - отвечу. Позвонил отец парня. Мы с ним соседи по дачам были. Объяснил ситуацию, и я решил парня отправить на перспективную должностью в крупный город, с возможностью вернуться в столицу. Ну не чета он Машеньке был, очевидно же. И знаешь что ещё? Отец Машин когда узнал -мы знакомы не были, на свата тогда крепко ругался, понял, откуда ветер дует. После остыл. Но главное то - Маша САМА решила замуж за него выйти. Любила бы по - настоящему- бросила все и уехала в Екатеринбург. Твоя же с тобой тоже по гарнизонам помоталась в юности?
Сам я за это очень дорого заплатил. Как - не скажу, но признаюсь, не ожидал. Хотя сейчас, глядя на него и кровь рекой вокруг- понимаю, что ещё повезло. И тебе в это лезть не советую.

P.S. Главный герой этой истории в конце 90-х эмигрировал, а затем тихо умер по не установленной до конца причине. Суды за его наследство шли много лет по самым разным странам. Дети и жены делили великую тайную империю своего времени.

Уже в нулевых я через бывших коллег навел справки про дипломата и его семью. Отец семейства умер в конце 80-х, не выдержав травли в печати и "свободы слова", сын спился в начале 90-х. Жена ( та самая Маша) воспитала двоих детей, живет одна. Машин отец тихо умер на своей даче в начале 80-х.

Вот такая история вышла. Не болей!

2.

КАК Я НЕ ВСТУПИЛ…

Смотрел вчера новостную программу. Показывали Путина с четырьмя партийными Боссами, обсуждали изменения в конституции. И как-то задумался... Вот перед нами четыре партии. Все мирно сосуществуют, как-то борются, в основном за места в Думе да за губернаторские посты. И все - за счастье и процветание народа и государства. Все Руководители, включая Первого, – бывшие коммунисты (кроме Зюганова). Насчет Жириновского не уверен. Перестроились, ходят в церковь, крестятся. Так удобней? Выгодней?

Вспоминаю, как раньше было. Партия – одна, руководящая и направляющая. Коммунизм вот-вот построим. Дорога, казалось, прямая и всем понятная. Сначала ты в школе становишься октябренком, потом – пионером. А где-то с восьмого класса тебя принимают в комсомол. И если ты не в ВЛКСМ – это предмет для разговоров и обсуждений. Что-то здесь не так, как у всех. Религия? Или проблемы с законом? Уже ясно, что для «некомсомольцев» будут сложности и с ВУЗом, и с армией. Но таких было очень мало.

Я в молодости, как, наверное, большинство моих ровесников, не задумывался о политической и религиозной организации общества. Родители были учителями, мама – коммунистка. Папе тоже предлагали вступить в партию, он отнекивался, о причинах узнал сильно позже - после окончания института. Учился хорошо, спортом занимался, с восьмого по десятый класс был школьным комсоргом. Даже год или два избирался (назначался?) членом райкома комсомола нашего небольшого городка в Белоруссии. Но это не воспринималось чем-то серьезным и перспективным, да и времени заметно не отнимало.

Институт, родной МИСиС. Тоже был «общественником»: курсовое и факультетское бюро ВЛКСМ, профком, главный инженер штаба ССО. Теща, умнейшая женщина (как-нибудь подробнее расскажу) советовала: вступай в партию, не теряй времени. Они с тестем были коммунистами. А я считал, что рано мне, не созрел, успеется.

В студенческие годы, особенно на старших курсах, стал замечать и отмечать «руководящую и направляющую роль» студентов-однокурсников, которые вступили в КПСС. Это были чаще всего парни, которые служили в армии и стали там партийными. Или те, которым родители или близкие помогли осознать важность такого «членства» и которые с первых же курсов сделали это своей главной задачей. Вдруг оказалось, что люди, уступающие тебе умом, интеллектом, знаниями,… - вдруг становятся начальниками и руководителями, приезжают с проверками, критикуют и поправляют, делают оргвыводы, и пр., и пр. И все это - из-за своей партийной принадлежности.

Получил высшее образование, остался на кафедре заниматься наукой и делать диссертацию. И здесь та же картина: в руководителях – в основном члены КПСС. И даже диссертации защищают быстрее и проще партийные товарищи. Подумал, что и мне пора примкнуть. И обнаружил, что теща права была с советом не медлить и становиться коммунистом в студенческие годы. Ведь на несколько тысяч сотрудников и преподавателей нашего ВУЗа выделяется квота на 2 – 4 вступающих (не помню точно, сколько) человека в год! Но меня определили в партийный резерв, поставили в очередь. И ежегодно на собрании партийных членов нашей кафедры я рассказывал о своих научных и общественных делах: столько-то публикаций, участие в субботниках и демонстрациях, помощь дипломникам и коллегам-аспирантам. Переутверждался в резерве. И понимал, что очередь – на десятилетия, впереди масса сотрудников, преподавателей, профессоров… Не реально.

А страна наша стремительно менялась. Брежнева и прочих старцев на посту Генсека сменил Горбачев. Перестройка, гласность, демократия, Советы - съезд. Эйфория и надежда. При этом Афганистан, распад, МММ и прочие пирамиды, бандитские разборки, голод, карточки, заказы продуктовые к праздникам. Окончательно подорвала веру в КПСС и светлое будущее СССР моя первая поездка за границу в 1987 году, когда МИСиС по обмену с Краковской горно-металлургической академией отправлял группу сотрудников в Польшу на пару недель. Был руководителем группы/делегации. Нам пресса и телевидение говорили о тамошних забастовках, бедствиях, столкновениях и бунтах. Но вот пересекаем границу в Бресте – и шок: в привокзальных польских киосках и магазинах есть ВСЁ: фрукты, ягоды, колбасы, сыры…. И это – ранняя весна, в Москве – пустые полки магазинов, кошмарные очереди и за продуктами, и за вещами. В предместьях Варшавы – шикарные дома и коттеджи. После этого я должен верить, что у нас прогресс, перестройка и демократия, а в Польше – нищета, «Солидарность» и разруха!

Через год после поездки в Польшу состоялась 19-я партконференция. Вся страна ожидала коренных перемен. Не прошло. А вскоре меня приглашает наш кафедральный партийный лидер: есть возможность быстро – уже завтра - вступить в партию. Я удивляюсь: но я ведь пятый или шестой в очереди на кафедре. А он: все взяли паузу, советуются, консультируются. А кто-то отказался…Я ошарашен: восемнадцать лет после поступления в институт прошло. Был и есть частью актива: здесь и комсомол, и профком, ССО и сельхозотряды, работа с дипломниками и помощь с диссертациями вьетнамским аспирантам, сотрудничество с Академией МВД (взяли медаль ВДНХ и три изобретения, - классный период в жизни!). И прочее. Так воспитан - спасибо родителям и школе. Дождался. Заштормило, лодка закачалась, где-то дала течь (зачатки партий, новые течения, народные депутаты). Предлагают в КПСС без очереди и завтра утвердят. Гадкое чувство. Сказал, что уже не верю. И не буду.

Так и прожил жизнь – беспартийным. Сейчас уже на пенсии, активно продолжаю заниматься бизнесом. Нормальный дом (точнее, дома), хорошая большая семья, уважают дети, внуки и партнеры. Объездил полмира. И всё, как в известном фильме Рязанова: «Сама-сама-сама…». Так сложилось.

По-иному получилось с религией. Стал православным и крестился в 46 лет. Сознательно. Но, как говорит Каневский: «Это уже совсем другая история».

3.

Отклик на историю, посвященную детям войны. Со слов моей мамы, которой исполнилось 90 лет. НЕ СМЕШНО.

Моё довоенное детство было по-настоящему счастливым. Наша семья жила в селе Большая Глушица (ныне это райцентр на юге Самарской области). Непосильной работой детей не загружали, и весь день мы с соседскими ребятишками проводили в весёлых играх. Лишь с наступлением темноты расходились по домам. С тех самых пор я люблю слушать звонкие ребячьи голоса во дворе и мысленно возвращаюсь в детство.

«Мыслями я возвращаюсь в своё детство»

…Наша жизнь текла тихо, спокойно и счастливо. По крайней мере, так казалось. Войну с Финляндией 1939-40 гг. мы как-то не очень прочувствовали, она быстро закончилась. Но в ясный солнечный день 22 июня 1941 г. мы узнали и начале войны с фашистской Германией. Увидев слёзы бабушек и матерей, дети притихли и перестали смеяться. Мы и представить не могли всех военных тягот и лишений, ожидающих впереди, но интуиция подсказы-вала, что наше детство закончилось безвозвратно. Мне тогда исполнилось всего 11 лет.
В августе 1941 г. отца призвали на фронт. Мама поехала провожать его в Куйбышев. Оттуда вернулась с отцовским подарком – гитарой. Папа купил мне её на память. Помню, научилась играть на ней несколько мелодий, но дальше дело не пошло. А домой отец так и не вернулся. Чудом дошло до нас его последнее письмо: в нём он завещал нам с сестрой получить высшее образование и стать инженерами. Считаю, что мы выполнили его наказ, стали врачами.
Гремела война, жестокая, страшная. Всё мирное население старалось помочь бойцам. Мы тоже сушили сухари, шили и вышивали кисеты, бабушка вязала носки и особые варежки с двумя пальцами. Всё это отправлялось на фронт для быстрейшей победы над врагом. Мы продолжали учиться в школе, занятия не прекращались ни на один день.
Зимой стояли 40-градусные морозы, но никому даже в голову не приходило остаться дома. Бывало, мама закутает меня в большую шаль, оставив снаружи лишь щёлки для глаз, и я иду в школу, расположенную в 3-х км от села. В классах было не намного теплее, чем на улице, даже стыли чернила. Все ученики сидели в пальто, валенках и варежках.
Время шло. Жить становилось всё тяжелее. Не хватало самых элементарных продуктов. Хлеб стали давать по карточкам – по 150-200 граммов в сутки. Выручало лишь подсобное хозяйство. Километров за 7-10 от села нам выделяли землю, и трудились все, не разгибая спины. Хорошо хоть колорадского жука тогда не было, да и воровством никто не промышлял. Урожай вывозили вместе с мамой ночью на быках, так как днём они работали на колхозных полях. Но не всегда нам так везло, случалось возить выращенные овощи самим, на самодельных тележках.
Нас, детей, иногда пускали на плантации и разрешали рвать вороняжку (чёрный паслён). Осталось в памяти: это самая вкусная ягода голодных военных лет. Мы ели её свежей, сушили, делали начинку для вареников и пирогов. Я и сейчас люблю паслён, он растёт у меня на даче.
Верхом наслаждения в военные годы были конфеты-подушечки. А из других сладостей помню лишь мёд. Мама перед войной приобрела пол-литровую баночку с этой золотистой вкуснятиной и при болезни давала нам с сестрой по чайной ложечке. А нам так хотелось пробовать сладкое лекарство почаще! Вот мы и канючили: то у нас голова болит, то горло. Мама нашу хитрость раскусила и стала выдавать мёд лишь при высокой температуре. При такой экономии заветной баночки хватило на все военные годы.
Чему только не научились наши мамы в трудные времена! Вместо мыла варили щёлок из золы, вместо сахара использовали свёклу и морковь. Кашу поливали заваркой свекольно-морковного чая. Где-то доставали соль, которая в мирное время предназначалась животным. Чтобы зря не портить спички, бывшие в большом дефиците, в загнетке постоянно поддерживали огонь.
Во время войны все дети зачитывались произведениями Аркадия Гайдара. Школьники становились тимуровцами, помогали калекам-инвалидам и вдовам-солдаткам. По радио часто звучали военно-патриотические передачи: про Зою Космодемьянскую, Александра Матросова и других героев войны. Мы слушали песни в исполнении Лидии Руслановой, Клавдии Шульженко, Ивана Козловского. И с большим нетерпением все ждали сообщений с фронта, когда раздастся неповторимый голос Юрия Левитана.
В село часто приходили похоронки. То там, то тут слышался плач. В 1943 г. и мы получили известие: отец пропал без вести. Тогда это считалось сродни позору. Как это – «пропал»? Куда делся? В плену, значит? Но у нас неприятностей по этому поводу не было. Эшелон отца попал под бомбёжку, и все, видимо, понимали, что в этой мясорубке опознать тела бойцов было почти невозможно. Легче отнести их в графу пропавших без вести. Вот такой документ нам и прислали.
… После войны материально жилось не лучше, но радовало то, что ежегодно снижались цены на продукты, в 1947 г. были отменены карточки на хлеб. Получив целую булку тёплого ржаного хлеба, я по дороге домой, не удержавшись, съела половину кирпичика. До сих пор помню тот одурманивающий хлебный запах!..
Окончив школу я поступила в мединститут. И начался другой период жизни, нелёгкий, но счастливый.

А.А.Волкодаева

4.

Говорят, что людям свойственно приписывать своим домашним животным какие-то там человеческие качества и чувства абсолютно безосновательно, чисто из любви и симпатии. А я просто чувствую, что это живые души, которые волнуются, любят, пугаются, страдают, дружат и ссорятся точно так же, как мы. А может, еще ярче.

Их не надо очеловечивать - они другие. Для меня ближе теория, что человек это тоже животное, тоже другое, но один из видов класса млекопитающих. И приручили мы именно самых себе близких, понятных и по разуму, и по эмоциям. Но главное - по склонности к игре и юмору. Тоскливо было нашим предкам, наверно, среди тучных стад коров и баранов. Нет юмора - значит, только на мясо, молоко и шерсть. Есть юмор - привет, родственная душа!

Во всем мире нашлась только одна нация, для которой собаки традиционное блюдо - это всепожирающие корейцы. Но и там это редчайшая экзотика. Даже еще более всепожирающие китайцы содрогнулись есть собак. Саранчу какую, жуков, пауков, гусениц, гнезда стрижей, вылепленные из помета - пожалуйста. А вот собак - нет.

Если хорошо поискать по планете, можно найти и племена каннибалов. А вот племена традиционных кошкоедов вообще неизвестны. Почему?

Вспоминаю бабушкину кошку Марусю, в Камышлове. Они любили подкалывать друг дружку. Бабушка делала необыкновенно вкусную сметану, и Маруся на нее вдруг подсела.

- Маруся, да хватит тебе уже! Вон как тебя разнесло! И мышей совсем не ловишь!

До сих пор помню этот оскорбленный взгляд Маруси. Она не сказала ни слова. Просто молча и с достоинством удалилась.

А минут через пять началось шоу дохлых мышей у порога. Внутрь она их не заносила, потому что в квартире дохлые мыши ни к чему. Маруся их складировала снаружи, и не ела их принципиально. Типа, голодовку объявила. Длилась эта драма часа два. Наконец бабушка устала сметать мышей в совок, рассмеялась и щедро налила Марусе свежей сметаны. Мир между ними был восстановлен, мышиная осада прекращена тут же.

Сейчас думаю, а может они нарочно тогда устроили для нас, заезжей детворы, эту комедию.

Слово "питомец" к Марусе никак не подходило. Мы, пришлые городские дети, ее своей питомицей никак не считали - ее питали не мы, а бабушка. Но кошка, умеющая добывать мышей хоть из-под земли, в бабушке как в кормилице тоже не нуждалась. Ей нравились бабушкина сметана и сама бабушка.

Мы гордились, когда поймали в соседней реке такую рыбешку, что Маруся ее, внимательно оглядев, решилась съесть. После случая с мышами она походу стала следить за диетой и жратвой увлекалась меньше.

А что же до очеловечивания.. Наоборот, рядом с ней мы чувствовали себя слишком суетливыми, нетерпеливыми, нелепо мечущимися приматами. Открывали в себе все несовершенства нашей породы.

Уже во взрослой жизни, где-то в Тае, я вдруг вспомнил ее, когда увидел одного буддисткого монаха - то же слегка насмешливое, но светлое спокойствие. Как будто они прожили тысячи жизней, и сами над собой прикалываются, что им всё мало.

Однажды во дворе на нее вдруг напал пёс. Юный, нескладный, довольно крупный. Бросился в атаку с задорным лаем. Маруся могла взлететь на дерево, но .. жизнь маленького городка скучна. Когда они скрылись в беге за углом дома, мы взволновались - бросились гурьбой отбивать нашу Марусю от обезумевшего пса.

Не помню уже, на втором ли, третьем круге вокруг рокового дома до нас наконец дошло, что Маруся нас всех просто троллит. Какое-то бесконечное вращение. Когда мы разглядели, как уверенно она держит дистанцию, то вселяя в пса надежды, что он ее наконец схватит за хвост, то повергая его в отчаянье, уходя в отрыв, мы запыхались и остановились. Стали спокойно ждать, когда эта парочка вывернет из противоположного угла. Ну и пропустили самое интересное - Битву. За домом послышалось аццкое шипение, пронзительный взвизг, и кругооборот пса и кошки в природе пошел в обратную сторону - теперь она гналась за ним. Все так же аккуратно соблюдая дистанцию, как на хайвее.

Второй раз я вспомнил о Марусе совсем недавно, перечитывая историю 1812 года - бегства русской армии от Великой Армии Наполеона, в сущности, от всей Европы. От самой границы до Москвы и еще дальше. Было от чего бежать. А потом преследование великого полководца до самого Парижа..

5.

Война в Хуторовке

(Рассказал Александр Васильевич Курилкин 1935 года рождения)

Вы за мной записываете, чтобы люди прочли. Так я прошу – сделайте посвящение всем детям, которые застали войну. Они голодали, сиротствовали, многие погибли, а другие просто прожили эти годы вместе со всей страной. Этот рассказ или статья пусть им посвящается – я вас прошу!

Как мы остались без коровы перед войной, и как война пришла, я вам в прошлый раз рассказал. Теперь – как мы жили. Сразу скажу, что работал в колхозе с 1943 года. Но тружеником тыла не являюсь, потому что доказать, что с 8 лет работал в кузнице, на току, на полях - не представляется возможным. Я не жалуюсь – мне жаловаться не на что – просто рассказываю о пережитом.

Как женщины и дети трудились в колхозе

Деревня наша Хуторовка была одной из девяти бригад колхоза им. Крупской в Муровлянском районе Рязанской области. В деревне было дворов пятьдесят. Мы обрабатывали порядка 150 га посевных площадей, а весь колхоз – примерно 2000 га черноземных земель. Все тягловые функции выполнялись лошадьми. До войны только-только началось обеспечение колхозов техникой. Отец это понял, оценил, как мы теперь скажем, тенденцию, и пошел тогда учиться на шофера. Но началась война, и вся техника пошла на фронт.
За первый месяц войны на фронт ушли все мужчины. Осталось человек 15 - кто старше 60 лет и инвалиды. Работали в колхозе все. Первые два военных года я не работал, а в 1943 уже приступил к работе в колхозе.
Летом мы все мальчишки работали на току. Молотили круглый год, бывало, что и ночами – при фонарях. Мальчишек назначали – вывозить мякину. Возили её на санях – на току всё соломой застелено-засыпано, потому сани и летом отлично идут. Лопатами в сани набиваем мякину, отвозим-разгружаем за пределами тока… Лугов в наших местах нет, нет и сена. Поэтому овсяная и просяная солома шла на корм лошадям. Ржаная солома жесткая – её брали печи топить. Всю тяжелую работу выполняли женщины.
В нашей деревне была одна жатка и одна лобогрейка. Это такие косилки на конной тяге. На лобогрейке стоит или сидит мужчина, а в войну, да и после войны – женщина, и вилами сбрасывает срезанные стебли с лотка. Работа не из легких, только успевай пот смахивать, потому – лобогрейка. Жатка сбрасывает сама, на ней работать легче. Жатка скашивает рожь или пшеницу. Следом женщины идут со свяслами (свясло – жгут из соломы) и вяжут снопы… Старушки в деревне заранее готовят свяслы обычно из зеленой незрелой ржи, которая помягче. Свяслы у вязальщиц заткнуты за пояс слева. Нарукавники у всех, чтобы руки не колоть стерней. В день собирали примерно по 80-90 снопов каждая. Копна – 56 снопов. Скашиваются зерновые культуры в период молочной спелости, а в копнах зерно дозревает до полной спелости. Потом копны перевозят на ток и складывают в скирды. Скирды у нас складывали до четырех метров высотой. Снопы в скирду кладутся колосьями внутрь.
Ток – место оборудованное для молотьбы. Посевных площадей много. И, чтобы не возить далеко снопы, в каждой деревне оборудуются токи.
При молотьбе на полок молотилки надо быстро подавать снопы. Это работа тяжелая, и сюда подбирались четыре женщины физически сильные. Здесь часто работала моя мама. Работали они попарно – двое подают снопы, двое отдыхают. Потом – меняются. Где зерно выходит из молотилки – ставят ящик. Зерно ссыпается в него. С зерном он весит килограмм 60-65. Ящик этот они носили по двое. Двое понесли полный ящик – следующая пара ставит свой. Те отнесли, ссыпали зерно, вернулись, второй ящик уже наполнился, снова ставят свой. Тоже тяжелая работа, и мою маму сюда тоже часто ставили.
После молотьбы зерно провеивали в ригах. Рига – длинный высокий сарай крытый соломой. Со сквозными воротами. В некоторые риги и полуторка могла заезжать. В ригах провеивали зерно и складывали солому. Провеивание – зерно с мусором сыпется в воздушный поток, который отделяет, относит полову, ость, шелуху, частички соломы… Веялку крутили вручную. Это вроде огромного вентилятора.
Зерно потом отвозили за 10 километров на станцию, сдавали в «Заготзерно». Там оно окончательно доводилось до кондиции – просушивалось.
В 10 лет мы уже пахали поля. В нашей бригаде – семь или девять двухлемешных плугов. В каждый впрягали пару лошадей. Бригадир приезжал – показывал, где пахать. Пройдешь поле… 10-летнему мальчишке поднять стрелку плуга, чтобы переехать на другой участок – не по силам. Зовешь кого-нибудь на помощь. Все лето пахали. Жаркая погода была. Пахали часов с шести до десяти, потом уезжали с лошадьми к речушке, там пережидали жару, и часа в три опять ехали пахать. Это время по часам я теперь называю. А тогда – часов не было ни у кого, смотрели на солнышко.

Работа в кузнице

Мой дед до революции был богатый. Мельница, маслобойка… В 1914 году ему, взамен призванных на войну работников, власти дали двух пленных австрийцев. В 17 году дед умер. Один австриец уехал на родину, а другой остался у нас и женился на сестре моего отца. И когда все ушли на фронт, этот Юзефан – фамилия у него уже наша была – был назначен бригадиром.
В 43-м, как мне восемь исполнилось, он пришел к нам. Говорит матери: «Давай парня – есть для него работа!» Мама говорит: «Забирай!»
Он определил меня в кузню – меха качать, чтобы горно разжигать. Уголь горит – надымишь, бывало. Самому-то дышать нечем. Кузнец был мужчина – вернулся с фронта по ранению. Классный был мастер! Ведь тогда не было ни сварки, ни слесарки, токарки… Все делалось в кузне.
Допустим - обручи к тележным колесам. Листовой металл у него был – привозили, значит. Колеса деревянные к телеге нестандартные. Обруч-шина изготавливался на конкретное колесо. Отрубит полосу нужной длины – обтянет колесо. Шатуны к жаткам нередко ломались. Варил их кузнечной сваркой. Я качаю меха - два куска металла разогреваются в горне докрасна, потом он накладывает один на другой, и молотком стучит. Так металл сваривается. Сегменты отлетали от ножей жатки и лобогрейки – клепал их, точил. Уж не знаю – какой там напильник у него был. Уже после войны привезли ему ручной наждак. А тут - привезут плуг - лемеха отвалились – ремонтирует. Тяжи к телегам… И крепеж делал - болты, гайки ковал, метчиками и лерками нарезал резьбы. Пруток какой-то железный был у него для болтов. А нет прутка подходящего – берет потолще, разогревает в горне, и молотком прогоняет через отверстие нужного диаметра – калибрует. Потом нарезает леркой резьбу. Так же и гайки делал – разогреет кусок металла, пробьет отверстие, нарезает в нем резьбу метчиком. Уникальный кузнец был! Насмотрелся я много на его работу. Давал он мне молоточком постучать для забавы, но моя работа была – качать меха.

Беженцы

В 41 году пришли к нам несколько семей беженцев из Смоленска - тоже вклад внесли в работу колхоза. Расселили их по домам – какие побольше. У нас домик маленький – к нам не подселили.
Некоторые из них так у нас и остались. Их и после войны продолжали звать беженцами. Можно было услышать – Анька-эвакуированная, Машка-эвакуированная… Но большая часть уехали, как только Смоленск освободили.

Зима 41-го и гнилая картошка

Все знают, особенно немцы, что эта зима была очень морозная. Даже колодцы замерзали. Кур держали дома в подпечке. А мы – дети, и бабушка фактически на печке жили. Зимой 41-го начался голод. Конечно, не такой голод, как в Ленинграде. Картошка была. Но хлеб пекли – пшеничной или ржаной муки не больше 50%. Добавляли чаще всего картошку. Помню – два ведра мама намоет картошки, и мы на терке трем. А она потом добавляет натертую картошку в тесто. И до 50-го года мы не пекли «чистый» хлеб. Только с наполнителем каким-то. Я в 50-м году поехал в Воскресенск в ремесленное поступать – с собой в дорогу взял такой же хлеб наполовину с картошкой.
Голодное время 42-го перешло с 41-го. И мы, и вся Россия запомнили с этого года лепешки из гнилого мороженого картофеля. Овощехранилищ, как сейчас, не было. Картошку хранили в погребах. А какая в погреб не помещалась - в ямах. Обычная яма в земле, засыпанная, сверху – шалашик. И семенную картошку тоже до весны засыпали в ямы. Но в необычно сильные морозы этой зимы картошка в ямах сверху померзла. По весне – погнила. Это и у нас в деревне, и сколько я поездил потом шофером по всей России – спрашивал иной раз – везде так. Эту гнилую картошку терли в крахмал и пекли лепешки.

Банды дезертиров

Новостей мы почти не знали – радио нет, газеты не доходят. Но в 42-м году народ как-то вдохновился. Притерпелись. Но тут появились дезертиры, стали безобразничать. Воровали у крестьян овец.
И вот через три дома от нас жил один дедушка – у него было ружьё. И с ним его взрослый сын – он на фронте не был, а был, видимо, в милиции. Помню, мы раз с мальчишками пришли к ним. А этот сын – Николай Иванович – сидел за столом, патрончики на столе стояли, баночка – с маслом, наверное. И он вот так крутил барабан нагана – мне запомнилось. И потом однажды дезертиры на них может даже специально пошли. Началась стрельба. Дезертиры снаружи, - эти из избы отстреливались. Отбились они.
Председателем сельсовета был пришедший с войны раненный офицер – Михаил Михайлович Абрамов. Дезертиры зажгли его двор. И в огонь заложили видимо, небольшие снаряды или минометные мины. Начало взрываться. Народ сбежался тушить – он разгонял, чтобы не побило осколками. Двор сгорел полностью.
Приехал начальник милиции. Двоих арестовал – видно знал, кого, и где находятся. Привел в сельсовет. А до района ехать километров 15-20 на лошади, дело к вечеру. Он их связал, посадил в угол. Он сидел за столом, на столе лампа керосиновая засвечена… А друзья тех дезертиров через окно его застрелили.
После этого пришла группа к нам в деревню – два милиционера, и еще несколько мужчин. И мой дядя к ним присоединился – он только-только пришел с фронта демобилизованный, был ранен в локоть, рука не разгибалась. Ручной пулемет у них был. Подошли к одному дому. Кто-то им сказал, что дезертиры там. Вызвали из дома девушку, что там жила, и её стариков. Они сказали, что дома больше никого нет. Прошили из пулемета соломенную крышу. Там действительно никого не оказалось. Но после этого о дезертирах у нас ничего не было слышно, и всё баловство прекратилось.

Новая корова

В 42 году получилась интересная вещь. Коровы-то у нас не было, как весной 41-го продали. И пришел к нам Василий Ильич – очень хороший старичок. Он нам много помогал. Лапти нам, да и всей деревне плел. Вся деревня в лаптях ходила. Мне двое лаптей сплел. Как пахать начали – где-то на месяц пары лаптей хватало. На пахоте – в лаптях лучше, чем в сапогах. Земля на каблуки не набивается.
И вот он пришел к нашей матери, говорит: «У тебя овцы есть? Есть! Давай трех ягнят – обменяем в соседней деревне на телочку. Через два года – с коровой будете!»
Спасибо, царствие теперь ему небесное! Ушел с ягнятами, вернулся с телочкой маленькой. Тарёнка её звали. Как мы на неё радовались! Он для нас была – как светлое будущее. А растили её – бегали к ней, со своего стола корочки и всякие очистки таскали. Любовались ею, холили, гладили – она, как кошка к нам ластилась. В 43-м огулялась, в 44-м отелилась, и мы – с молоком.

1943 год

В 43-м жизнь стала немножко улучшаться. Мы немножко подросли – стали матери помогать. Подросли – это мне восемь, младшим – шесть и четыре. Много работы было на личном огороде. 50 соток у нас было. Мы там сеяли рожь, просо, коноплю, сажали картошку, пололи огород, все делали.
Еще в 43 году мы увидели «студебеккеры». Две машины в наш колхоз прислали на уборочную – картошку возить.

Учеба и игры

У нас был сарай для хранения зерна. Всю войну он был пустой, и мы там с ребятней собирались – человек 15-20. И эвакуированные тоже. Играли там, озоровали. Сейчас дети в хоккей играют, а мы луночку выкопаем, и какую-нибудь банку консервную палками в эту лунку загоняем.
В школу пошел – дали один карандаш. Ни бумаги, ни тетради, ни книжки. Десять палочек для счета сам нарезал. Тяжелая учеба была. Мать раз где-то бумаги достала, помню. А так – на газетах писали. Торф сырой, топится плохо, - в варежках писали. Потом, когда стали чернилами писать – чернила замерзали в чернильнице. Непроливайки у нас были. Берёшь её в руку, зажмешь в кулаке, чтобы не замерзла, и пишешь.
Очень любил читать. К шестому классу прочел все книжки в школьной библиотеке, и во всей деревне – у кого были в доме книги, все прочитал.

Военнопленные и 44-й год

В 44-м году мимо Хуторовки газопровод копали «Саратов-Москва». Он до сих пор функционирует. Трубы клали 400 или 500 миллиметров. Работали там пленные прибалтийцы.
Уже взрослым я ездил-путешествовал, и побывал с экскурсиями в бывших концлагерях… В Кременчуге мы получали машины – КРАЗы. И там был мемориал - концлагерь, в котором погибли сто тысяч. Немцы не кормили. Не менее страшный - Саласпилс. Дети там погублены, взрослые… Двое воскресенских через него прошли – Тимофей Васильевич Кочуров – я с ним потом работал. И, говорят, что там же был Лев Аронович Дондыш. Они вернулись живыми. Но я видел стволы деревьев в Саласпилсе, снизу на уровне человеческого роста тоньше, чем вверху. Люди от голода грызли стволы деревьев.
А у нас недалеко от Хуторовки в 44-м году сделали лагерь военнопленных для строительства газопровода. Пригнали в него прибалтийцев. Они начали рыть траншеи, варить и укладывать трубы… Но их пускали гулять. Они приходили в деревню – меняли селедку из своих пайков на картошку и другие продукты. Просто просили покушать. Одного, помню, мама угостила пшенкой с тыквой. Он ещё спрашивал – с чем эта каша. Мама ему объясняла, что вот такая тыква у нас растет. Но дядя мой, и другие, кто вернулся с войны, ругали нас, что мы их кормим. Считали, что они не заслуживают жалости.
44 год – я уже большой, мне девять лет. Уже начал снопы возить. Поднять-то сноп я еще не могу. Мы запрягали лошадей, подъезжали к копне. Женщины нам снопы покладут – полторы копны, вроде бы, нам клали. Подвозим к скирду, здесь опять женщины вилами перекидывают на скирд.
А еще навоз вывозили с конного двора. Запрягаешь пару лошадей в большую тачку. На ней закреплен ящик-короб на оси. Ось – ниже центра тяжести. Женщины накладывают навоз – вывозим в поле. Там качнул короб, освободил путы фиксирующие. Короб поворачивается – навоз вывалился. Короб и пустой тяжелый – одному мальчишке не поднять. А то и вдвоем не поднимали. Возвращаемся – он по земле скребет. Такая работа была у мальчишек 9-10 лет.

Табак

Табаку очень много тогда сажали – табак нужен был. Отливали его, когда всходил – бочками возили воду. Только посадят – два раза в день надо поливать. Вырастет – собирали потом, сушили под потолком… Мать листву обирала, потом коренюшки резала, в ступе толкла. Через решето высевала пыль, перемешивала с мятой листвой, и мешка два-три этой махорки сдавала государству. И на станцию ходила – продавала стаканами. Махорку носила туда и семечки. А на Куйбышев санитарные поезда шли. Поезд останавливается, выходит медсестра, спрашивает: «Сколько в мешочке?» - «10 стаканов». Берет мешочек, уносит в вагон, там высыпает и возвращает мешочек и деньги – 100 рублей.

Сорок пятый и другие годы

45,46,47 годы – голод страшный. 46 год неурожайный. Картошка не уродилась. Хлеба тоже мало. Картошки нет – мать лебеду в хлеб подмешивала. Я раз наелся этой лебеды. Меня рвало этой зеленью… А отцу… мать снимала с потолка старые овечьи шкуры, опаливала их, резала мелко, как лапшу – там на коже ещё какие-то жирочки остаются – варила долго-долго в русской печке ему суп. И нам это не давала – только ему, потому что ему далеко ходить на работу. Но картошки все-таки немного было. И она нас спасала. В мундирчиках мать сварит – это второе. А воду, в которой эта картошка сварена – не выливает. Пару картофелин разомнет в ней, сметанки добавит – это супчик… Я до сих пор это люблю и иногда себе делаю.

Про одежду

Всю войну и после войны мы ходили в домотканой одежде. Растили коноплю, косили, трепали, сучили из неё нитки. Заносили в дом станок специальный, устанавливали на всю комнату. И ткали холстину - такая полоса ткани сантиметров 60 шириной. Из этого холста шили одежду. В ней и ходили. Купить готовую одежду было негде и не на что.
Осенью 45-го, помню, мать с отцом съездили в Моршанск, привезли мне обнову – резиновые сапоги. Взяли последнюю пару – оба на правую ногу. Такие, почему-то, остались в магазине, других не оказалось. Носил и радовался.

Без нытья и роптания!

И обязательно скажу – на протяжении всей войны, несмотря на голод, тяжелый труд, невероятно трудную жизнь, роптания у населения не было. Говорили только: «Когда этого фашиста убьют! Когда он там подохнет!» А жаловаться или обижаться на Советскую власть, на жизнь – такого не было. И воровства не было. Мать работала на току круглый год – за все время только раз пшеницы в кармане принесла – нам кашу сварить. Ну, тут не только сознательность, но и контроль. За килограмм зерна можно было получить три года. Сосед наш приехал с войны раненый – назначили бригадиром. Они втроем украли по шесть мешков – получили по семь лет.

Как уехал из деревни

А как я оказался в Воскресенске – кто-то из наших разнюхал про Воскресенское ремесленное училище. И с 1947 года наши ребята начали уезжать сюда. У нас в деревне ни надеть, ни обуть ничего нет. А они приезжают на каникулы в суконной форме, сатиновая рубашка голубенькая, в полуботиночках, рассказывают, как в городе в кино ходят!..
В 50-м году и я решил уехать в Воскресенск. Пришел к председателю колхоза за справкой, что отпускает. А он не дает! Но там оказался прежний председатель – Михаил Михайлович. Он этому говорит: «Твой сын уже закончил там ремесленное. Что же ты – своего отпустил, а этого не отпускаешь?»
Так в 1950 году я поступил в Воскресенское ремесленное училище.
А, как мы туда в лаптях приехали, как учился и работал потом в кислоте, как ушел в армию и служил под Ленинградом и что там узнал про бои и про блокаду, как работал всю жизнь шофёром – потом расскажу.

6.

Войну мы встретили в Луге, где папа снял на лето дачу. Это 138 километров на юго-запад от Ленинграда, как раз в сторону немцев. Конечно же, войны мы не ожидали. Уехали мы туда в конце мая. 15 июня сестренке Лиле исполнился год, она уже ходила. Мне – семь. Я её водил за ручку. Было воскресенье. Утром мы с мамой отправились на базар. Возвращаемся – на перекрестке перед столбом с репродуктором толпа. Все слушают выступление Молотова.

Буквально через месяц мы эту войну «понюхали». Начались бомбежки, артобстрелы… На улице полно военных… У меня про это есть стихи. Прочту отрывок.

Летом сорок первого решили,
Что мы в Луге будем отдыхать.
Папа снял там дачу. Мы в ней жили…
Если б знать нам, если б только знать…
Рёв сирен, бомбёжки, артобстрелы, -
Вижу я, как будто наяву.
Лилечку пытаюсь неумело
Спрятать в щель, отрытую в саду.
Как от немцев вырваться успели
Ночью под бомбёжкой и стрельбой?
Вот вокзал «Варшавский». Неужели
Живы мы, приехали домой?

Из Луги в Ленинград мы уехали буквально на последнем поезде.

В Ленинграде мама сразу пошла работать в швейное ателье – тогда вышло постановление правительства, что все трудоспособные должны работать. В ателье они шили ватники, бушлаты, рукавицы – всё для фронта.

Папа работал на заводе заместителем начальника цеха. Август, наверное, был, когда его призвали. На фронт он ушел командиром пехотного взвода. В конце октября он получил первое ранение. Мама отправила меня к своей сестре, а сама каждый день после работы отправлялась к отцу в госпиталь. Лилечка была в круглосуточных яслях, и мы её не видели до весны.

Госпиталь вторым стал маме домом:
Муж – работа – муж, так и жила.
Сколько дней? Да две недели ровно
Жил тогда у тёти Сони я.

Второй раз его ранили весной 42-го. Мы жили на Васильевском острове. В «Меньшиковском дворце» был госпиталь – в семи минутах ходьбы от нашего дома. И мама меня туда повела.

Плохо помню эту встречу с папой.
Слезы, стоны крики, толкотня,
Кровь, бинты, на костылях солдаты,
Ругань, непечатные слова…

В 1 класс я пошел весной 42-го в Ленинграде. Всю зиму школы не работали – не было освещения, отопления, водоснабжения и канализации. А весной нас собрали в первом классе. Но я уже бегло читал, и мне было скучно, когда весь класс хором учил алфавит. Писать учиться – да – там начал. Потому что сам научился не столько писать, сколько рисовать печатные буквы. И запомнился мне томик Крылова.

«Крылов запомнился мне. Дело было в мае,
Я с книжкой вышел на «Большой» и сел читать
И вдруг мужчина подошёл и предлагает
Мне эту книжку интересную - продать.
Я молчу, растерян и не знаю,
Что ответить. Он же достаёт
Чёрствый хлеб. Кусок. И улыбаясь
Мне протягивает чуть не прямо в рот.
Дрогнул я, недолго упирался.
Он ушёл, а я меж двух огней:
Счастье - вкусом хлеба наслаждался,
Горе - жаль Крылова, хоть убей».

У мамы была рабочая карточка. С конца ноября её полагалось 250 граммов хлеба. И мои 125 граммов на детскую карточку.

Мама вечером приходила с работы – приносила паек. Я был доходягой. Но был поражен, когда одноклассник поделился радостью, что его мама умерла, а её хлебные карточки остались. Поступки и мысли людей, медленно умирающих от ужасающего голода нельзя оценивать обычными мерками. Но вот эту радость своего одноклассника я не смог принять и тогда.

Что там дальше было? Хватит стона!
К нам пришло спасение – весна!
Только снег сошёл – на всех газонах
Из земли проклюнулась трава.
Мама её как-то отбирала,
Стригла ножницами и – домой,
Жарила с касторкой. Мне давала.
И я ел. И запивал водой.

Лиля была в круглосуточных яслях. Их там кормили, если можно так сказать. Когда мы перед эвакуацией её забрали, она уже не могла ни ходить, ни говорить… Была – как плеть. Мы её забрали в последний день – сегодня вечером надо на поезд, и мы её взяли. Ещё бы чуть-чуть, и её саму бы съели. Это метафора, преувеличение, но, возможно, не слишком сильное преувеличение.

Сейчас опубликованы документальные свидетельства случаев канибализма в блокадном Ленинграде. А тогда об этом говорили, не слишком удивлялясь. Это сейчас мы поражаемся. А тогда… Голод отупляет.

В коммуналке нас было 12 семей. И вот представьте – ни воды, ни света, ни отопления… Печами-буржуйками обеспечили всех централизовано. Их изготавливали на заводе, может быть и не на одном заводе, и раздавали населению. Топили мебелью. Собирали деревяшки на улице, тащили что-то из разрушенных бомбежками и артобстрелами домов. Помню, как разбирали дома паркет и топили им «буржуйку».


Эвакуация

А летом 42 года нас эвакуировали. Единственный был узкий коридор к берегу Ладоги, простреливаемый, шириной два километра примерно. Привезли к берегу.

«На Ладоге штормит. Плывет корабль.
На палубе стоят зенитки в ряд.
А рядом чемоданы, дети, бабы.
Они все покидают Ленинград.
Как вдруг – беда! Откуда не возьмись
Далёкий гул фашистских самолётов.
Сирена заревела. В тот же миг
Команды зазвучали. Топот, крик.
И вот уже зенитные расчёты
Ведут огонь… А самолёт ревёт,
Свист бомб, разрывы, детский плач и рёв.
Недолго длился бой, минут пятнадцать.
Для пассажиров – вечность. Дикий страх
Сковал людей, им тут бы в землю вжаться,
Но лишь вода кругом. И на руках
Детишки малые. А рядом - взрывы.
Летят осколки, смерть неумолимо
Всё ближе, ближе. Немцы нас бомбят
И потопить корабль норовят.
…Фашистов отогнали. Тишина.
И мама принялась … будить меня.
Я крепко спал и ничего не видел.
Со слов её всё это написал.
А мама удивлялась: «Как ты спал?»

Потом – поезд. Целый месяц мы в теплушке ехали в Сибирь. Каждые 20-30 минут останавливались – пропускали встречные поезда на фронт. Обычно утром на станции к вагонам подавали горячую похлебку. Иногда это была фактически вода. Днем выдавали сухой паек. Но мы все страдали диареей – пищеварительная система после длительного голода плохо справлялась с пищей. Поэтому, как только остановка, благо они были частыми, мы все либо бежали в кусты, либо лезли под вагоны. Было не до приличий.


В Сибири

Приехали в Кемеровскую область. Три дня жили на станции Тяжин – ждали, когда нас заберут в назначенную нам для размещения деревню. Дорог – нет. Только просека. Приехали за нами на станцию подводы.

Деревня называлась Воскресенка.
Почти полсотни стареньких домов.
Была там школа, в ней библиотека,
Клуб, пара сотен баб и стариков.
Начальство: сельсовет и председатель -
Владимир Недосекин (кличка – «батя»),
Большая пасека, конюшни две,
Свинарник, птичник, ферма на реке.
Я не могу не вспомнить удивленья
У местных жителей, когда они
Узнали вдруг, что (Боже, сохрани!)
Приехали какие-то… евреи.
И посмотреть на них все к маме шли,
(Тем более, к портнихе). Ей несли
Любые тряпки, старые одежды,
Пальто и платья, нижнее бельё.
Всё рваное. Несли его с надеждой:
Починит мама, либо перешьёт.
Купить одежду было невозможно,
Но сшить чего-то – очень даже можно.

Вокруг деревни – тайга, поля… Речка Воскресенка. Ни телефона, ни электричества, ни радиоточки в деревне не было. Почту привозили со станции два раза в месяц. В Воскресенку я приехал доходягой. Примерно за месяц отъелся.

«Соседи удивлялись на меня,
Как целый котелок картошки
Съедал один…»

Мама была потомственная портниха. С собой она привезла швейную машинку Зингер. И на этой машинке обшивала весь колхоз. Нового-то ничего не шила – не с чего было. Ни у кого не было и неоткуда было взять отрез ткани. Перешивала, перелицовывала старые вещи. Приносили тряпки старые рваные. Мама из них выкраивала какие-то лоскуты, куски – что-то шила. Расплачивались с ней продуктами. Ниток мама много взяла с собой, а иголка была единственная, и этой иголкой она три года шила всё подряд. Когда обратно уезжали – машинку уже не повезли. Оставили там. А туда ехали – отлично помню, что восемь мест багажа у нас было, включая машинку. Чемоданы, мешки…

В Воскресенку мы приехали в августе, и меня снова приняли в первый класс. Но, поскольку я бегло читал, писать скоро научился, после первого класса перевели сразу в третий.

В то лето в Воскресенке поселились
Четыре ленинградские семьи.
И пятая позднее появилась -
Немецкая, с Поволжья. Только им
В отличие от нас, жилья не дали.
Они не то, что жили – выживали,
В сарае, на отшибе, без еды.
(Не дай нам Бог, хлебнуть такой беды.)
К тому же, мать детей – глава семейства
На русском языке – ни в зуб ногой.
И так случилось, с просьбою любой
Она шла к маме со своим немецким.
Ей мама помогала, как могла…
Всё бесполезно… Сгинула семья.
Не скрою, мне их очень жалко было…
Однажды немка к маме привела
Сыночка своего и попросила
Устроить в школу. Мама с ней пошла
К соседу Недосекину. Тот долго
Искал предлог, но, видя, нет предлога,
Что б немке отказать, он порешил:
«Скажи учителям, я разрешил».
И сын учился в том же первом классе,
В котором был и я. Но вдруг пропал.
Его никто, конечно, не искал.
Нашёлся сам… Конец их был ужасен…
От голода они лишились сил…
Зимой замёрзли. (Господи, прости!)…


Победа

Уже говорил, что связь с внешним миром у нас там была раз в две недели. Потому о Победе мы узнали с запозданием:

Немедленно всех в школу вызывают.
Зачем? И мы с друзьями все гадаем:
Какие ещё срочные дела?
«Что?», «Как?» Победа к нам пришла!
Нет, не пришла - ворвалась и взорвалась!
Учительница целовала нас
И строила по парам каждый класс,
Вот, наконец, со всеми разобралась,
«Ты – знамя понесёшь, ты – барабан,
Вперёд, за мной!» А где–то, уж баян
Наяривает. Бабы выбегают,
Смеются, плачут, песни голосят,
Друг друга все с победой поздравляют.
И - самогонку пьют! И поросят
Собрались резать. В клубе будет праздник!
Сегодня двадцать третье мая!... Разве
Девятого окончилась война!?
Как долго к нам в деревню почта шла...»

С Победой – сразу стали думать, как возвращаться домой. Нужно было, чтобы нас кто-то вызвал официально. Бумага от родственников - вызов – заверенный властью, райсоветом.

От маминого брата пришла из Ленинграда такая бумага. Нам разрешили ехать. На лошади мой друг и одноклассник отвез нас в Тяжин. Довез до станции, переночевал с нами на вокзале, и утром поехал обратно. Сейчас представить такое – 11-летний мальчик на телеге 30 километров один по тайге… А тогда – в порядке вещей… И я умел запрягать лошадь. Взять лошадь под уздцы, завести её в оглобли, упряжь надеть на неё… Только у меня не хватало сил стянуть супонью хомут.

А мы на станции ждали теплушку. Погрузились, и недели две, как не больше, ехали в Ленинград.

Вернулись – мама пошла работать в ателье. Жили мы небогато, прямо скажем, - голодно. Поэтому после 7 класса я пошел работать на часовой завод. Два года работал учеником, учился в вечерней школе. На третий год мне присвоили 4 разряд. Но впервые после Победы я досыта наелся только в армии, когда после окончания вечерней школы поступил в Артиллерийское военное техническое училище. Дальше – служба, военная академия, ещё служба, работа «на оборонку», развал страны… - но это уже другая история.

А стихи начал писать только лет в 50. Сестра попросила рассказать о своем и её детстве, о блокаде, о войне, о том, чего она не могла запомнить в силу малого возраста - ответил ей стихами.

***

Рассказал - Семен Беляев. Записал - Виктор Гладков. В текст включены фрагменты поэмы Семена Беляева "Ленинградская блокада".

7.

В детстве меня били довольно редко – повезло с родителями (некоторые учителя считали, что не повезло) и с друзьями (взорваться на магниево-перманганатной смеси шансов было больше). Но однажды, в третьем, кажется, классе, я получил конкретных звездюлей от одноклассника и всё из-за мамы с её нравоучениями.

У нас в классе была девочка, по прозвищу Чумичка. Я не помню подробностей, она плохо училась, грязно одевалась, обкусывала ногти и материлась. Положим, все мы ушли от неё недалеко, но именно её наша учительница начальной школы выбрала объектом насмешек, придумала называть Чумичкой, а дети злы и стае нужна «гамма».

Как-то поздним вечером я мыл посуду, а мама сидела тут же на кухне за пишущей машинкой и курила «Родопи». Я, подпустив в голос трагизма, рассказал ей, что после очередной перестановки в классе, меня посадили за одну парту с Чумичкой:

- А почему ты её так называешь? – спросила мама.

- Да все её так зовут! – рассмеялся я.

- А ты почему так зовёшь? Вот именно ты? Она же девочка, Дениска! Она же человек! И у неё есть имя.

Мама встала, выключила кран, усадила меня за стол, положила руки на плечи и начала говорить. Мама обладала даром убеждения, да. Она говорила о рыцарстве, о том, что втроём на одного нападают только фашисты, рассказала мне об эмпатии, категорическом императиве Канта и обязательной победе Добра над Злом.

Меня проняло, да так, что буквально на следующий день я храбро выступил на стороне Добра, заступившись за Чумичку перед нашим школьным хулиганом. Хулиган разбил мне нос и стукнул башкой об батарею – в этом случае у Добра шансов вообще не было. Кажется, над ней не стали меньше издеваться, зато я, как и положено рыцарям, обрёл Даму.

Чумичка в меня влюбилась! Это было странное чувство – знать, что тебя любит девочка, но эта самая девочка мне совсем не нравилась и даже раздражала, я был просто Рыцарем Добра, который всегда готов прискакать на помощь и огрести от Дракона очередных люлей. Ведь я был не Ланселот нифига, а что-то типа Белого Рыцаря из «Алисы», который постоянно нелепо падал с коня лицом на пол школьной рекреации.

Вообще, отойдя в сторону от этой истории: в какую вату мы сейчас заворачиваем наших детей. Над нами издевались садиковские нянечки и учителя, меня стукнуло током, когда я залез в яму возле школы и стал сматывать изоленту с перебитого экскаваторным ковшом кабеля на 380 вольт. Моя мама курила на кухне, а папа курил в спальне. Мы махались на переменах, а теперь учительница жалуется на моего обормота, который встал в дверях класса (специально!) и Создал Давку в Которой Могли Пострадать Другие Дети! Я приходил домой в белой рубашке с кровавыми брызгами из носа и застирывал её в холодной воде с хозяйственным мылом, а мои дети Создают Давку, охренеть не встать!

Короче, прошло много-много лет. Мы встретились с одноклассниками в кафе, из девочек я не узнал почти никого, но Чумичку – узнал. Нет, она не закончила МГУ и не стала успешной бизнес-вумен, но она хотя бы дожила до встречи с одноклассниками, а это удалось не всем. Мы посидели, выпили, потом пришёл диджей и поставил музыку. Я встал и пригласил её на танец.

Удивительно, конечно, но она до сих пор меня раздражала, хотя столько уже лет прошло! Когда музыка кончилась, она сказала мне такое, что я балдею до сих пор:

- Слушай. Я тут за столом всех мальчиков помню. А ты – кто ты такой вообще?

8.

Молчание – золото или почему я боюсь покойников.

Во времена отдания кредиторской задолженности Родине (сиречь воинской службы) довелось мне полежать в госпитале. Банально споткнулся на финише, сдавая норматив по кроссу. Причём маковкой о земную твердь приложился настолько удачно, что перед глазками поплыло, в ушках зазвенело, в носике защипало. А через несколько секунд, прощально улыбнувшись выпучившему глаза дождевому червю, я отключился.

Дальше помню смутно. УАЗик, дорога, легкая болтанка и вот, наконец, меня кое-как усадили перед врачом приёмного отделения:
- Сотрясение мозга, - вердикт был категоричен, - в неврологию.

Небольшое отступление.
Армейская неврология, а конкретнее, стукнутые по черепушке бойцы, - это сборище просто придурков и талантливых придурков. Первые – клинические идиоты, например, ломавшие кирпичи об голову (не десант, отмечу, а два связиста, друг друга брали на слабо).

Вторые, загремевшие случайно, - ходячие и полуходячие сказочники, поэты, анекдотчики и не смолкавшие ни на минуту генераторы приколов. Куда там Петросяну с его человеком – пчелой и шутками, списанными с наскальных рисунков! В нашей палате днями звучали настоящие жемчужины устного народного творчества, естественно, только матерные. Это ж армия, а не детский сад. Хотя с детским садом я, конечно, погорячился.

И сейчас помню:
- Сказок много в этом мире, и огромном, и потешном.
В этих сказках, как-никак, побеждал Иван-дурак.
Если вас попросят дети прочитать им строки эти…
…..
- И смотри, не поломай.
Конец.

Многоточие – это четыре страницы задорного ненорматива в рифме. Надеюсь, общую атмосферу вы поняли.

Так как хрястнулся я головой капитально, заслужив «сотрясение второй степени», то был помещен не в многолюдную (человек на двадцать) палату, а в шестиместный солдатский «люкс». Первые дни прошли банально – уколы, капельницы, шум в голове, двоение в глазах и светобоязнь. Но, в конце концов, молодой организм воспрянул духом. Покачивания относительно прекратились, поэтому я смог медленно ходить, не шарахаться от включаемых ламп, а заодно познакомиться с соседом.

На кровати рядом вторую неделю сражался с последствиями ЗЧМТ (закрытой черепно-мозговой травмы) земляк из-под Вилейки, Димон. Простой деревенский хлопец по кличке Птеродактиль, прозванный так за умение развести глаза в разные стороны. Поверьте, зрелище было не просто впечатляющим.

Когда я первый раз увидел, как он смотрит на обе стены одновременно, то потребовал вызвать батюшку и провести соборование. К счастью, лечащий врач, капитан, услышав эту просьбу, не пригласил психиатра, зато поклялся отдать Птеродактиля в мединститут для опытов.

Как-то утром доктор, улыбаясь, зашел в палату:
- Как самочувствие, бойцы?
- Находимся в эрегированном состоянии, - бодро ответил я.
- То есть? – удивился офицер.
- В любой момент готовы выполнить приказы Родины: от защиты рубежей до воспроизводства себе подобных с особями женского пола.
- Ой, смотри, боец, когда-нибудь ты доп…ся, - улыбнулся доктор, - присядь.
И, достав традиционный молоточек, военврач приступил к задумчивому постукиванию:
- Так, так, так, хорошо.
- Ну что там, товарищ капитан, про дембель слышно? - встрял Димон, традиционно разогнав глаза в разные стороны.
- Тьфу ты, - вздрогнул врач, - предупреждать надо.
- Виноват, - вскочил Птеродактиль, вернув один глаз на место.
- Мля, я тебе их сейчас на ж..пу натяну, - вскипел капитан, неловко шмякнув молоточком по моей неприкосновенной гордости.
- Мля, - закряхтел я.
- Мля, - смутился Димон, - Андрюха, извини.
- Смирно! – рявкнул офицер, - горизонтальное положение принять, глаза закрыть!
- Есть! – тут же замерли четыре таракана, тащившие таблетку ноотропила (зачем он им, дом строили, что ли?).
- Идиоты, - вздохнул доктор.
- Не обобщайте, - возмутился я.
- Поддерживаем, - отозвались тараканы.
- Молчу, - не открывая глаз, шепнул Птеродактиль.
- Так, боец, приляг, - приказал капитан, - и пока я буду тебя осматривать, читай стишок.
- Зачем?
- Чтобы было, - отрезал офицер.
- Своё можно?
- Даже так? - хмыкнул капитан, - ну давай.

И, вытянувшись на кровати, я начал вещать, старательно заменяя нецензурную лексику.

Три девицы под окном пряли поздно вечерком.
Говорит одна девица: если б я была царицей…
Тут вмешалася вторая: не смеши, да ты косая.
- Это я стану царицей.
Третья крикнула девица: ты, подруга, офигела?
- Посмотри на свое тело.
Слово за слово и... ой, девки ринулися в бой.
Разнесли округу в пыль. То не сказка, это быль.
И теперь лежат девицы с переломами в больнице.
Мудрость этой басни в чем? Хорошо быть мужиком.

- Талант, правда? – не открывая глаз, восхитился Птеродактиль.
- Талант, - согласился военврач, - но попомни мои слова, все-таки когда-нибудь ты доп…ся.

Наверное, судьба решила поскорее выполнить пожелание капитана, потому что это самое «когда-нибудь» наступило буквально через неделю, когда я уже без опаски прогуливался по огромной территории госпиталя, со вздохом глядя за забор. Там кипела гражданская жизнь, цокали каблучками девчата, трясли хаерами какие-то неформалы, а под сенью деревьев булькало свежее пиво.

Эх, еще почти год носить зеленые джинсы и черные кроссовки. С этими мыслями я вернулся в отделение, где подчеркнуто вежливый дворецкий из господ сверхсрочников уже зазывал «раненых» отужинать в ресторации:
- Я б.. (дама, бесплатно осеняющая мужчин благодатью) уже за… (самозанятость в сексе в прошедшем времени) орать. Вы, бойцы, совсем о..(наелись ухи)? Ходячие, быстро по... (ходьба посредством мочеполовой системы) жрать! А кто про... (воспроизводство себе подобных в настоящем времени), то будет с…(оральные утехи в качестве исполнителя этих утех).

Ну как не уважить человека после такого витиеватого приглашения? Встретившись в коридоре с Димоном и медленно направившись...
- Бегом, п…(нетрадиционщики мужского пола)!
- Всемилостивейший граф, - осмелился вякнуть я, - мы контуженные, посему высочайшей милостью от бега освобождены. Правда, милорд?
- Зрите в корень, ваше сиятельство, - кивнул Птеродактиль.
- Тогда ползком, дол… (что-то вроде перфоратора, воспроизводящего себе подобных методом долбления)!

Звуковая волна орущего сверхсрочника за секунду вдула нас в ресторацию, бесцеремонно шмякнув за стол. На котором уже булькало Шато де Шамбор 1973 года (компот), и аппетитно пахли рябчики, запеченные в ананасах (рыбная котлета и перловка).

После трапезы мы с Птеродактилем вернулись в палату. Димон отрубился через несколько минут, а вот мне не давала уснуть ноющая головная боль.

Поэтому, бесполезно поворочавшись около часа, я тихо оделся и вышел в коридор к дежурной медсестре по кличке Фрекен Бок. Почему Фрекен, не скажу, а вот Бок! Когда Димон в палате разыграл перед ней сценку «смотрю везде», испуганная женщина легким движением могучих телес отправила шутника в полет через три кровати.
Сильная была женщина, очень сильная. Но меня почему-то любила, как сына.
- Опять, - глянув на перекошенное лицо, вздохнула медсестра, - сделать укол?
- Спасибо, Валентина Сергеевна, потерплю. Можно с вами посидеть?
- Чай будешь?
- Буду.
Мы разговаривали около часа, пока женщина не вспомнила:
- Андрей, глянешь первую?
Это палата для тех кому (ничего не поделаешь) помочь было нельзя. Добавлю, что в отделении, кроме солдат, лечились и офицеры, как действующие, так и в отставке, от молодых до старых и очень старых. Поэтому первая палата, к сожалению, пустовала редко. В ту ночь там доживал последние часы 90-летний дедушка.
- Так сходишь? – повторила Валентина Сергеевна.
- Пять минут, - с этими словами я протопал к первой, включил свет и через несколько минут отрицательно замотал головой, - все.

Дед лежал, устремив последний взгляд куда-то в потолок. Руки свисали с кровати, а рот застыл в последнем беззвучном крике
- Поможешь вывезти? - тихо спросила подошедшая медсестра.
- Конечно.
- Руки сложи, а я все оформлю.
И пока Валентина Сергеевна привязывала какую-то писульку к большому пальцу покойного, я аккуратно скрестил безжизненные руки на груди ушедшего в небытие. Через секунду они снова упали. Я опять сложил. Они упали. Я сложил. Они упали. Я сложил. Они упали. Я сложил.
- Ху, - возмущенно выдохнул мертвец.
- Ух, - согласно пискнул я, потеряв сознание.
- …нулся, Слава Богу, подхватить успела, - бормотала перепуганная медсестра, - что случилось?
- Он дышит!
- Нет, - тихо рассмеялась женщина, - ты просто выгнал из его легких воздух. Вот и…
- Аааа, мля, - задумчиво просипел я, глянув в сторону покойника. Тот подмигнул.
- Мля, ааааа! - покрылись инеем фаберже, - может, лучше спать?
- А? - повторила Валентина Сергеевна, - иди в палату, я вызову дежурных.
- Нет, все нормально, - зажав ногами звеневшие бубенцы, решительно ответил я, - докатим до морга, не волнуйтесь.

В ту минуту, уверен, мой ангел – хранитель истерично махал крыльями:
- Куда б.. (дама, бесплатно осеняющая мужчин благодатью) собрался? П…(быстрая ходьба посредством мочеполовой системы) спать. На… (мужская гордость) мне это надо! Он будет в морге шаро…(воспроизводство себе подобных в чем-то сферическом), а мне спасай? Как ты меня за… (самозанятость в сексе в прошедшем времени).

Но, во-первых, показывать слабость перед женщиной стыдно. Во-вторых, за то, что меня напоили чаем и накормили булочками, я просто был обязан помочь.
- А в-третьих, - вздохнул ангел – хранитель, - ты полный дол… (что-то вроде перфоратора, воспроизводящего себе подобных методом долбления)!

Но против ожидания, до морга добрались спокойно. Усопший, видно постыдившись за свое поведение, лежал смирно и не дергался. Наверное, он был несказанно рад, увидев мрачную дверь приемного покоя, последней обители мертвых. Её тускло освещала единственная лампочка, качавшаяся на столбе с жутким скрипом. В общем, типичный антураж низкопробного ужастика.
- Вот и все, - улыбнулся я.
- Почти, - хмыкнул ангел-хранитель, закуривая.

Закатив тележку в приемный покой морга, мы с медсестрой на секунду замерли от удивления: целых семь каталок с пациентами, укрытых простынями, спокойно дожидались утреннего обхода.
- Сколько народу-то, - перекрестилась Валентина Сергеевна.
- Здорово, мужики, - храбро крякнул я, добавив, - а нашего куда засунуть?
- Может, туда, - медсестра показала на стоявшие в метре друг от друга каталки.
- Точно, - я решительно подтолкнул нашего деда в свободную нишу, - блин, не проходит.
- Сейчас будет самое интересное, - и ангел-хранитель прикурил новую сигарету.
- Андрей, там какой-то брусок лежит, мешает, - подсказала Валентина Сергеевна.
- Сей момент, - с этими словами в позе эволюционирующей рептилии я втиснулся в нишу, - блин, не развернуться.
И, толкнув соседнюю каталку, зачем-то буркнул:
- Подвинься, разлегся тут.
Всё-таки покойники очень обидчивые. Это стало понятно, когда ледяная рука крепко схватила меня за шею. И так крепко!
- Вот и до…ся, - подумал я, теряя сознание.
***
Очнулся в своей палате. Как рассказала Валентина Сергеевна, от толчка соседней каталки рука покойного выскользнула и очень «удачно» приземлилась мне на шею. Мало того, пальцы мертвого были скрючены, что только добавило реализма. Я тогда еще подумал, хорошо, что это была не нога и под зад не пнула. Тогда и уносить бы меня не пришлось, все на месте - и морг, и специалисты, и компания единомышленников.

Дальше неинтересно. Вытащили меня срочно вызванные дежурные по госпиталю. А утром лечащий врач, матерясь, внимательно осматривал «дятла, задолбавшего даже мертвых».
- Все нормально, боец, - через несколько минут капитан довольно подмигнул, - ухудшений нет. Кстати, если хочешь, можем сделать экскурсию в морг, ты теперь местная знаменитость. Хочешь на вскрытии побывать?
- Сейчас кто-то до…ся, и его самого вскроют, - заскрипел зубами ангел-хранитель.
- Да ладно, я пошутил, не бледней, - доктор поднялся и, стоя в дверях, вдруг ехидно добавил, - но если надумаешь, только свистни.

С тех пор я к мертвым не подхожу ближе, чем на три метра. Кстати, и свистеть перестал, мало ли.

Автор: Андрей Авдей

9.

Про память...и не только...

Когда я была маленькой, я жила у бабушки в деревне и мы ходили в туалет на улицу. У входа в дом, в маленькой прихожей, которую называли тинда, были галоши. Большие! Безразмерные! На всех!
И каждый кто выходил, одевал эти галоши, иногда на босую ногу, и по тропинке поднимались в горку к деревянному туалету. Иногда эти галоши прилипали к грязи так сильно, что нога выскакивала из них и шлепала прямо в грязь.
И я помню, как возвращалась в слезах, с галошами в руке, и ногами в грязи, и ждала у двери пока мне нальют воду в тазик и я смогу вымыть ноги и зайти в дом. А воду носили из колодца!

Мои дети в галошах не ходили! И в грязи их не теряли! И это пример эволюции, о которой мы иногда забываем...и не только...

Вчера мне рассказали историю, о том, что Король Румынии посещал разные города и деревни в Бессарабии до войны, и однажды посетил село в котором жила моя бабушка.
В каждом селе они обязательно посещали несколько семей, такое подобие «хождения в народ», во время которого ему показывали как живут простые люди. И вот в одно посещение он пришел в дом моей бабушки. Бабушка и дедушка только построили себе дом, накрыли его соломой и камышом, стены и пол намазаны глиной, во дворе корова, овцы, виноград повязан аккуратно, в общем впечатлился Король от увиденного.
Прошло пару лет, и вновь приехал Король в бабушкину деревню. Ему дали список семей, все заранее приготовленное, для посещения, но он настоял на новый визит к моей бабушке. Отказать никто не посмел конечно, и Король с супругой пришли снова в дом бабушки. Пришли не с пустыми руками, а принесли две картинки иконы: на одной иконе был Иисус Христос, а на другой было распятие Святая Пятница. Он попросил молоток и гвозди, и лично прибил гвоздями обе иконы, одну над входной дверью, а другую над дверью в каса маре.
Эти иконы- картинки в рамке под стеклом, там и остались висеть всю жизнь. Бабушка их не снимала даже когда белила стены. Они были подарком от Короля и очень ценились.

Бабушка состарилась, дом продали вместе с иконами, они как висели там и остались.

Почему это вспомнилось?! Недавно проезжала мимо бабушкиного дома и видела свет в окнах. Снесли сарай, в котором обитали домашние животные, но остался погреб, и дом облагородили, на крыше уже давно не камыш.

Мы встретились с двоюродной сестрой и она вспомнила историю с иконами.
Интересно, что с ними стало сейчас?!

В эти дни все вспоминают холокост и войну, и чтут тех, кто выжил.

А еще в эти дни выставляют много фото с пленок найденых в деревне моего отца в заброшенном доме.

Я читаю все это, смотрю на фото, вспоминаю свои безразмерные галоши, и очень хочется сказать огромное спасибо всем, и бабушкам, и родителям, и всем всем незнакомым людям, которые оказались заложниками того времени и тех событий. Хочется сказать, но некому. Все что я могу, так это рассказать эти маленькие истории своим детям или записать их в блог.

Потому что это надо помнить! И об этом надо говорить и детям и внукам!

Чтобы оно не повторилось, и чтобы никто вообще не знал что такое галоши...

В мою следующую поездку в деревню я планирую зайти в бабушкин дом. А вдруг картинки еще там висят?!

10.

Некоторые комментаторы называют подобные повествования потоком сознания. Мне незачем возражать, и потому насрать - как и задумывалось, хотя и не я раскачал здесь накануне тему говна.

Серега, мой одноклассник, теперь уж царствие небесное, был красавцем и при том очень ранним.
Среднего роста брюнет с широкими плечами, узким торсом, со всеми тысячью кубиков на животе и карими глазами. Это было не все. Еще он был борзым, а если и наглым, то в меру.
Прямо из учебника «Каким нужно быть чтобы понравиться сразу всем девочкам». И даже не только девочкам, а всем у кого есть пизда. Про пизду он нам начал рассказывать с класса пятого, но отзывался о ней нелицеприятно:
-Хуй, говорил он, - а мы знали, что такое хуй, - По сравнению с пиздой – Снегурочка!
Еб твою мать! - светло завидовал я ему, являясь счастливым обладателем огромной башки, узких плеч и мечтательного взгляда.
Ко мне Серега испытывал нежные, щенячьи чувства, потому без конца доебывал борьбой с удушениями, и кроме того с удовольствием делился историями из своей насыщенной жизни.
Пока не забыл. Мы с ним встречались после школы, он ушел в техникум после восьмого, случайно в поезде. Я тогда уже стал моряком, а он успел растаться с одним глазом.
Вот собственно:

Он во Владик поехал. Один. Уж не помню зачем, может в цирк. Поезд рано туда приходил.
Чтобы скоротать время, Серый пошароебился по железнодорожному и морскому вокзалам , поел беляшей из киоска, и к обеду выдвинулся в центр на, теперь уже, Светланскую.
Там то его живот и прихватило, и вспучило заодно.
Чувствую, говорит, что если и успею вернуться к обоим вокзалам с их туалетами, то только с полными штанами.
Метнулся в подворотню, там люди, дети – ни посрать, ни обосраться. Затем в первый попавшийся подъезд многоквартирки. Звонит, стучит и вдруг… - она открывает.

-Блядь, Леха! - Продолжал он: - Какая она была красивая! Коротенький халатик, сиськи, блядь! – Он широко обрисовал на себе очень большие и красивые сиськи: - И вот такие глаза! – изобразил он пальцами перед своими глазами огромные, круглые очки.
- Можно в туалет? – Из последних сил успел спросить он, и дождаться кивка.

Серый пронесся мимо красавицы нашел нужную дверь с унитазом внутри и воссел.
Его молодой и крепкий организм, вдохновленный привокзальными беляшами, заполнил мелкий советский унитаз с плоским донышком по самый ободок за секунду. Пораженный красотой своей спасительницы, Серый от расстройства добавил еще, и в скомканных чувствах вспыхнувшей любви и неловкости выскочил из квартиры на улицу, даже никого не задев.
Немного отдышавшись, Серега решил не усугублять знакомство, потому что вдруг вспомнил, что забыл за собой смыть.

11.

Эту историю я услышал (или прочитал, не помню) когда-то в интервью Юрия Башмета. А вспомнилась она, когда пошёл шум по поводу финала шоу «Голос. Дети». Шум был такой, что о злополучном финале узнали даже те, кто никогда не были поклонниками передачи — и я в том числе. Как известно, из-за накрутки голосов все участники финала были объявлены победителями. Вот тут я и вспомнил историю участия Юры Башмета в конкурсе юных исполнителей, посвящённом столетию со дня рождения Владимира Ильича Ленина. Юбилей праздновался с таким размахом, что оставил после себя массу анекдотов (вроде духов «Запах Ильича» и продукции птицефабрики «Яйца Ильича»), а также городов, посёлков и улиц с названием «Юбилейный». Думаю, что большинство людей, которые проживают в этих посёлках и на этих улицах сегодня, даже не подозревают, о каком юбилее речь. Вот и юный Башмет получил шанс стать сопричастным к всенародному ликованию, приняв участие в конкурсе, проводившемся в Киеве. Но возникла проблема: он оказался единственным альтистом, прибывшим на конкурс, поэтому соревноваться ему было не с кем. По идее, Юра должен был несолоно хлебавши отправляться домой во Львов, но тут его педагог, которая сопровождала подростка в поездке, выразила оргкомитету своё возмущение: «Мальчик специально готовился к конкурсу, посвящённому юбилею любимого вождя, — подчеркнула она, — А вы хотите его лишить этого права??». Поняв, что дело пахнет не просто скандалом, а политическим скандалом, организаторы приняли, как им казалось, мудрое решение: включили подростка в конкурс скрипачей. «А что, те пиликают, пусть и он попиликает», — рассудили они. Однако результат оказался неожиданным — когда подсчитали баллы конкурсантов, оказалось, что Юра оставил конкурентов далеко позади! Было созвано экстренное совещание, на котором некий авторитетный муж указал, что если у них в конкурсе скрипачей победит альтист, организаторы станут посмешищем всего музыкального мира. Всемирной славы киевские музыкальные руководители не хотели, и приняли ещё одно мудрое решение… Правильно, объявить победителями всех участников! Собственно, только это и объединяет эти две истории — присудив победу всем, жюри лишило победы того, кто этого заслуживал.
Ну, Башмет, вроде бы, пережил эту историю благополучно, может, «Грэмми» его утешило, а может, четыре госпремии. Будем надеяться, что и среди участников первоканального шоу будущие мегазвёзды не угаснут. Время покажет, подождём!

12.

Это было в конце 70-х годов прошлого столетия. Рассказала коллега, медсестра. Она несколько лет работала в закрытой ведомственной поликлинике Министерства строительной отрасли. В поликлинике наблюдались не только работники министерства, но и их жены, дети и другие родственники. А коллега работала медсестрой у врача- гинеколога. К этому врачу ходили в основном жены сотрудников. Теперь сама история. В поликлинику очень часто (раз в неделю точно) ходила одна такая жена. Кем работал ее муж в строительном министерстве, история умалчивает. Дамочка была очень вздорная и скандальная - она жаловалась глав. врачу поликлиники на всех и на вся - не то что бы ей, что-то, по ее мнению, не так сказали, а если даже в ее сторону косо посмотрели. Первых 10 врачей, по ее жалобе, уволили сразу, не смотря на их заслуги, стаж и квалификацию... Но дня не проходило без жалобы во время посещения этой пациентки... И следующих врачей и остальной персонал уже не увольняли, а заставляли писать объяснительные... Но особо дамочка любила посещать врача, с которым работала рассказчица - это была единственная врач, на которую она ни разу за все время не пожаловалась. У гинеколога она готова была сидеть часами, описывая все свои ощущения, рассказывая подробно об интимных отношениях с мужем и всяко разно. Но в один прекрасный, для поликлиники день - сейчас поймете почему - дамочка пришла на прием не одна, она привела на прием дочь, лет 13-14, у которой по словам мамы, какой-то дискомфорт в интимном месте. С огромным трудом врач уговорила маму подождать в коридоре во время осмотра дочери. После того, как за мамой закрылась дверь врач решила сначала побеседовать с девочкой. Это было довольно симпатичная девочка, с правильными чертами лица и с роскошными темно русыми волосами, заплетенными в очень толстую - толще мужской руки, косу. Коса свисала намного ниже пояса (сейчас поймете, почему я рассказываю так подробно про волосы девочки). Поговорив с девочкой и выяснив у нее интересующие подробности, врач повела девочку за ширму, где располагалось гинекологическое кресло. Теперь небольшое отступление - в гинекологии существует такое понятие - степень чистоты - не помню, сколько их точно (за давностью лет) - ну, предположим - 10... Десятая - самая худшая и там, чаще всего требуется стационарное лечение. У девочки - по рассказу врача - была 25... Когда девочка вышла из-за ширмы, врач задала ей невинный вопрос - она ее спросила, как часто она подмывается. Девочка, казалось не поняла вопроса врача. Тогда ее спросили, а как часто она моется полностью, под душем, в ванной... ответ ошарашил медиков - Понимаете - сказала девочка - вы же видите, какие у меня волосы - их очень много и они очень тяжелые, их очень плохо сушить, но волосы по своей структуре очень сухие и они очень долго не пачкаются, не салятся, поэтому я мою их не очень часто - когда раз в неделю, или даже реже, примерно раз в 10 дней... Тогда и сама моешься?! - спросила врач. Да - подтвердила девочка. Врач проводила девочку до двери и пригласила в кабинет маму, плотно прикрыв за ней дверь. Как рассказывала моя коллега, такого отборного мата, таких витиеватых выражений она никогда не слышала, тем более от своего врача, милой интелигентной женщины. Не матерными словами была единственная фраза - шляется здесь от нечего делать по поликлинике, строчит жалобы, а собственную дочь даже подмываться не научила! После этого случая дамочка жалобы писать прекратила, стала ходить в поликлинику только если действительно было необходимо, и к гинекологу свои визиты не прекратила и ходила уже обязательно с дочерью и на врача смотрела, как на бога.

13.

Пришел Вовочка на урок физкультуры, а там новый учитель - такой двухметровый амбал..
- Здравствуте, дети, я ваш новый учитель, фамилия моя Мрудаков.
Прошу обратить внимание на букву "р" после первой буквы.
Произносить ее надо четко и не расстраивать меня. Всем понятно?!
- Понятно! - кричат зашуганные дети.
На следущем уроке физкультуры Вовочка хотел обратится к учителю, но как на грех забыл его фамилию.
- Ну-ка вспомни! - грит амбал.
- Эээ... Я только помню, что там буква "р" после первой.
- Ну и...?!?!?! - говорит учитель.
- А! Вспомнил!!!! - ХРУЕВ!!!

14.

Монголия. 86-й год.

Помню собрались мы, советские специалисты, на своем местном аэродроме в Ховде.
То ли кого-то встречали, то ли кого-то провожали лететь в Улан-Батор.

В данном случае неважно. Потому что прилетев к нам в Ховд, самолет АН-26 сразу же отправлялся обратно - в Улан-Батор.
Стоим, занимаемся пустобрехом, как обычно бывает в таких случаях - ждем прилета самолета.
И вот я смотрю, рядом стоит группка людей европейской внешности.
Иностранцы всегда выделялись, особенно тогда.
Не из-за прикида, нет. У иностранцев взгляд совсем другой.

Я прислушался о чем они говорят, и услышал немецкую речь.
Вели они себя расковано, громко смеялись, непринужденно.
Как обычно.

Уже не помню как, но я завел разговор с немцем-переводчиком. Из их группы.
Он прекрасно говорил на русском, но по специальности был переводчиком с монгольского на немецкий.
Разговорившись, я выяснил, что это немецкая группа геологов.
Они проводила разведку в нашем районе, и теперь возвращаются к себе на базу - в Улан-Батор.

Поскольку на то время я уже тоже неплохо знал монгольский, решил поговорить с ним о тонкостях этого языка как со специалистом. Сказал, что язык достаточно прост, всего несколько окончаний в глаголах(три), решают о чем говорит собеседник монгол.
О прошлом, настоящем, или будущем.
В качестве примера привел глагол "явна" - ехать/идти.
Ганс, пусть будет Ганс, возразил. Сказал, что это ложное представление о монгольском языке. Что существуют такие обороты, что и ему, как специалисту, разобраться бывает сложно.

Пока мы болтали, подошел Лёха Каменев из Куйбышева со своим пацанчиком. Лет 4-х.
Дети, маленькие дети, - они как кошки на сцене театра. Всё внимание зрителей тут же переключается на них.
Не стал исключением и Лехин сын. Тоже Лёха.

Переводчик Ганс, ГДРовский немец, тут же включился в игру. Спросил малыша на чистом русском - что он, Леша, знает о немцах?

Леша, как любой мальчик такого возраста, ответил честно. Голосом своего папы.

- Опять эти суки-немцы-гады "Орбиту-3" отключили...
* * *
Р.S.

"Орбита-3" - в то время был единственный спутник, по которому вещало телевидение СССР на часть Сибири и Монголии.
Монгольский сторож, или кто-то там из них, часов в восемь выключал свет в помещении, где находилась приемная антенна.
Спокойно шел пить чаи и спать домой.
Мы же, русские специалисты, сидели отрезанными от единственной связи с миром.
Отсюда и родилась эта спонтанная фраза, ничем с немцами не связанная:
- "Опять эти суки-немцы-гады "Орбиту-3" отключили!"

Но переводчику Гансу всё это я объяснить не успел. Прилетел самолет и их группа засобиралась.
Возможно, он до сих пор переводит это предложение Лёхи-младшего на свой родной немецкий.

15.

Урок плавания
(памяти Марта посвящается)

Начну издалека, из далекого детства моего. Лет с двенадцати я каждое лето проводила в Одессе у моей крестной матери, сестры моей мамы. А ее привез в Одессу после свадьбы красивущий хохол, мой дядя. Он всю жизнь проработал слесарем одесского судоремонтного завода. А крестная моя работала на областной книжной базе. Книги любила читать. И я, пока они дачу не купили, вообще на море не ходила, сидела книжным червем в переполненной томами квартирке...потом также сидела с книгою на дачном пляже...

Несколько лет в Одессу я не ездила - моталась по Алжирам, потом замужество, ребенок... И вот моему сыну стукнуло два с половиной, он уже год "отработал" в садике, я взяла отпуск и мы махнули к двоюродной бабушке в Одессу. Ребенок морем восхитился, "скока водиди" сказал и... уселся на берегу играть с галькой. В море идти отказался. Может, огромное количество воды его напугало... хотя рос он непугливым и своенравным мальчиком. Я даже, помню, жаловалась тетке, мол, сладу с ним нету, делает что хочет и никого не слушает, на что она мне ответила так:
- Это тебе с ним сейчас трудно. А ты подумай, как ему будет легко, если он вырастет, точно зная, что он хочет.

Я и успокоилась. Ну не хочет ребенок в море, так пусть играет на берегу, мне спокойней. Не утонет. Правильно?

Дни бежали, отпуск близился к концу. И однажды на пляж спустилась моя тетя. Посмотреть, как мы плаваем. Посмотрела на мокрые пятки внука, округлила глаза и гаркнула на меня:

- Ты почему его плавать не учишь?

- Так как же, - растерялась я, - ты же сама сказала не принуждать... он не хочет!

- Что обо мне люди подумают, - кипятилась бабушка, - единственный внук в гости приехал, а я его плавать не научу?

С этими словами она решительно сдвинула панамку на затылок (к слову, после операции на головном мозге тете было противопоказано находиться на солнце и она всегда, даже в тени, была в панамке), наклонилась к внуку и вкрадчиво произнесла:

- Пошли погуляем с бабушкой?

Малец радостно кивнул и припустился на дальний пляж, куда он давно просил меня сходить, а мне было лень скакать по прибрежным валунам и я отказывалась.

- А ты домой! - властно приказала мне тетка. И не сметь за нами идти! Ребенок был счастлив.

Мы уже и пообедать успели... И полуденное солнце давно склонилось к горизонту... а бабушки с внуком все не было и не было. Струхнули не на шутку, пошли их искать. Смотрим - а они как раз навстречу нам из бухты показались. Сын помчался ко мне с воплем: Мама! Мама! Я плавал! Хочешь покажу?

И он плюхнулся всем телом в воду! И поплыл.

- Тетя! Как у тебя получилось? - изумилась я. Она мне не ответила. На ее раскрасневшемся лице было нарисовано такое... негодование, что мы не на шутку перепугались за нее, накачали таблетками, оставили отдохнуть.

И только когда ребенок, наплававшись вдосталь, засопел в кровати, она нам рассказала:

- Идем мы, значит, на дальний пляж. "Купаться будем? - спрашиваю. Отказывается. Тогда я с ним договорилась, что отведу его на военный пляж, а он за это пойдет со мной в воду купаться. Приходим на военный пляж. Отказывается, засранец! Ну что делать, дальше уже совсем не пройти, я его в охапку и пошли потихоньку в водичку. Он глазенки сначала от страха-то вылупил, а потом как скажет так... тихо и отчетливо:

- Блядь, неси меня обратно.

И все буквы выговорил! Нет дети, много чего я в жизни повидала, но б... меня еще никто не называл. В общем, швырнула его. От берега. Как кутенка. А сама к берегу пошла и ни разу не оглянулась. На берег-то вышла, смотрю - а он плывет за мной как собачонка.

...И до конца того отпуска сын мой, благодаря бабушке, из воды не вылезал вообще.

16.

О телефонном розыгрыше
эх, давно возникла мысль поделиться здесь своей историей, но, так как с прозой не особо дружен, да и лень периодически накатывала, все как-то не решался. сегодня звезды сошлись)
преамбула:
2006 (или 2007, не столь важно) год. 2 студента - я, и мой лучший друг Серега, с выраженной любовью к черному юмору (как, впрочем, и я) и воспаленной фантазией. место действия - славный град Тамбов.
пора зимних каникул.
история:
Обучаясь в универе града Тамбова, но проживая в разных городах, мы с моим другом связь в период каникул держали по телефону. середина 2000-х, надо отметить, веселой порой была для нас. тогда вошли в моду мобилы, их могли себе позволить уже не только олигархи, соцсети еще не заполонили мир, расцветало телевидение: как сейчас помню ввод в эксплуатацию в нашем провинциальном городишке телеканала РЕН-ТВ, и крутившуюся по нему нон-стоп серию симпсонов и футурамы (которая для меня на тот момент была шедевром мультипликации). ах да, тогда еще вовсю процветали компьютерные клубы. и вот в те времена, в городе, в котором 200 тысяч с небольшим населения, а все знания о громозяках, пардон, представителей сексуальных меньшинств, черпались максимум из тв, и то из новостей, случилось нечто. А именно: мне на телефон пришло смс следующего содержания:
- Привет, парень! не хочешь познакомиться и потрахаться с мужчиной? обоюдно. -
После прочтения данного сообщения меня обуяла гамма чувств в следующем порядке: отвращение, крайняя степень офигевания, возмущение. и только потом включился мозг. первая мысль: послать нахрен в грубой форме была отметена по следующей причине: не каждый день убогие пишут, которых можно хорошенько постебать. Немного подумав, и дабы прощупать почву, отсылаю ответное смс:
- А ты не хочешь поцеловать меня в зад? (кто знает футураму, тот поймет).
ответ не заставил себя долго ждать:
- Нет, я бы лучше отсосал или в ж#пу дал. -
Здесь я охренел окончательно. Дядя, видимо, настроен был серьезно и чего хотел от жизни, точно знал. Тут-то я и решил разыграть своего друга. сказав завсегдатаю клуба "Голубая устрица", что я не из таких, я адресовал его к Серому, сославшись на то, что он хотел попробовать, да не с кем. И чтобы этот громозяка намекал мягко и постепенно, дабы Серегу не спугнуть. И само собой, чтобы переписку всю мне скидывал (якобы для советов, если что, по факту для контроля). Игорюша - так звали нашего любителя войти в портал - меня конечно же послушал и заслал такое же приветственное смс, что и мне, Сереге. Серый, тем временем, лежа на диване и почесывая бок, кайфовал от каникул, и что над ним нависли январские грозовые тучи, конечно же, не подозревал. Поэтому, получив смс с левого номера с предложением прочистить дымоход, решил, что кроме меня написать ему такое никто не мог, и тут же на все согласился, чем доставил уйму положительных эмоций не только Игорюше, но и мне. Далее у них началась беседа, длившаяся несколько дней, к сожалению, за давностью лет, процитировать ее я уже не могу, помню только, что чуть ли не от каждого сообщения рыдал от смеха. Если вкратце, Серый подыгрывал Игорьку во всем, считая, что общается со мной, я уссывался от их переписки, которую Игорюша исправно дублировал мне, находясь вне себя от счаться. Единственное условие любителя огурцов в похождениях было следующее: чтобы стержень нефритовый был не более 12 см, ибо, если больше, то дымоходу больно, и съесть нельзя - давится он (на айфон бы точно не заработал). Само собой, Серый на все соглашался и подыгрывал как мог. И в тот момент когда их общение дошло чуть ли не до свидания, я понял, пора приоткрыть завесу тайны. Звоню своему другу и спрашиваю:
-Привет, Серый! Тебе часом никто не пишет?
-С..ка, хочешь сказать, это был не ты?
-Не-а)
тут я конечно выслушал, что думают обо мне и моих родственниках в частности (приводить не буду, вдруг дети читают), дальше мы вместе поржали над ситуацией и решили, что надо любителя заехать в Попенгаген сплавить восвояси. К тому моменту "радужный парень" уже знал, в каком районе мы обитаем. Серый, в целях распрощаться, отправил ему смс:
-Знаешь, я тут сайт один нашел по увеличению члена в 2 раза. Теперь у меня 25 см.
-неее, извини, такой ни в рот, ни в ж#пу. - и тут вопрос, с которого мы в слезах катались по полу. - Адрес сайта не подскажешь?
Тем не менее, отказываяь сам оказать услуги, наш любитель "впитать силу земли", не хотел так просто отпускать добычу и настаивал на встрече в целях насыщения своих низменных потребностей. поэтому, когда он уже перестал понимать посылания в грубой форме, Серый согласился на вечернюю встречу.
А теперь картина маслом: поздний вечер, безлюдная остановка. стоит наш любитель пошалить на заднем дворе в ожидании встречи, а навстречу ему идут 2 немаленьких вполне молодых человека... с битами... приветственно ими помахивая. Как он бежал...
p.s имена изменены.

17.

Дед сегодня рассказал

В 90-х он был замом руководителя совета Ветеранов по микрорайону. Кроме самих ветеранов, у них были различные волонтеры- от старшеклассников и студентов, помогавших старикам по бытовым вопросам ( с соцработниками в те годы было туго), до просто сочувствующих из поколения постарше, включая "детей войны". Среди этих волонтеров был один мужичок - ветеран труда, с большим усердием помогавший чем мог лежачим и доходящим инвалидам войны. Однажды они с дедом остались одни в здании совета Ветеранов. Пили чай, вспоминали жизнь. Дед рассказал про свою боевую карьеру в ВОВ. А мужичок, много лет работавший волонтером, улыбнулся и сказал: а я ведь тоже воевал...
- Как же? Тебе же 12 лет было! И в списках тебя нигде нет!
- Ну я потому то и перед школьниками это рассказываю, как наши, глядя на стену с "героями" сказал волонтер. Только тебе и то по секрету.
- И где же ты воевал?
- Под Сталинградом. Нас не успели эвакуировать. Когда бежали с мамой и сестрой, начался обстрел, я спрятался за машиной, а их осколками намертво... Рыдал, ясное дело, над ними, вокруг все в дыму, куда бежать непонятно. Услышал гул самолетов, понял что бомбить будут, побежал к ближайшему дому. Там - наши солдаты. Укрылся. А к вечеру немцы наступать стали, нас отрезало - бежать некуда. Медсестру убило, я как мог раненых перевязывать помогал. Хреново конечно получалось, руки тряслись, ведь только что голову матери на руках держал... Ночью тоже бой был, командира убило, осталось всего несколько бойцов. Бежать некуда - вокруг немцы. Старшина раненый меня спросил- стрелять умеешь? Нет, говорю. Ну, учись. Я из винтовки пару раз выстрелил, вроде получилось. И как немцы снова на приступ пошли - лег вместе с оставшимися солдатами. Стрелял. Попал - не попал- не знаю, страшно было, дым, гарево везде.
Днем несколько солдат до нас добралось с сержантом. Сказали что вокруг немцы, не прорвемся. Да снайпер ещё - у них полвзвода положил. Зато хоть пожрать принесли - одна радость. Я снова с ранеными - как мог конечно, больше поговорить. Самого трясет, рыдать хочется, понимаю что один остался, но что то держит. Об отце вспомнил - вдруг он тут, где то здесь воюет, рядом? Кто его знает.... Артобстрел начался, мы все затаились, потом немцы ещё из минометов стреляли, одна мина к нам залетела... сержанта того нового убило, троих ранило, я перевязывать не успеваю, бойцы мне помогали. Связи все это время нет, где свои - не понятно, вокруг горит все, кажется что земля плавится.
Старшина раненый совсем уже плох но говорит что сдаваться нельзя, подбадривает как может. Как следующая атака была - я снова за винтовку. В одного попал, помню - высунулся посмотреть, удар дикий в плечо, боль и темнота. Только на третий день к нам наши пробились. Старшина тот умер ещё до их прихода. Ни одного командира- одни солдаты. Меня вынесли, в госпиталь попал. Спросили кто- говорю местный, то да се. Ну и эвакуировали, в Новосибирск аж попал. А там военный завод, женился, дети, внуки - да и забываться начало, не хотелось прошлое теребить - сам знаешь, не легкое это бремя. Так что я теперь, как видишь - ветеран труда, заслуженный человек:))) Только ты своим то не рассказывай про меня - ещё подумают наврал старый пень, для форсу, стыдно, что оружия в руках не держал....

P.S. Один из корпусов нашего дома был полностью передан КГБ для расселения заслуженных работников НКВД и СМЕРШ. Люди там были разные - кто действительно диверсантов немецких ловил, кто партизанскими отрядами руководил- а кто- просто молчал в тряпочку, поглядывая на деда глазами, полными черных тайн далекого прошлого. Один из таких "молчунов" НИ РАЗУ не надевал мундира, будучи по документам в солидном офицерском звании и имея множество наград. На Парады не ходил, перед школьниками не выступал. Какие чувства испытывал этот человек - известно одному лишь Всевышнему.

18.

9 мая.
Уважение к этому празднику невозможно культивировать, оно у нас в крови.
Оно приходит с рассказами ушедших уже дедушек и бабушек (крайне сдержанными: мой дед, инженер-полковник, о многом молчал, работа такая... и у меня лишь старые черно-белые фотографии в альбомах. Кто они, эти настоящие военные, патриоты своей страны, чьи они деды? И не узнать теперь...)
Оно приходит с историей моей семьи. Моя прабабушка Лида пробиралась с двумя детьми из Белоруссии в Мичуринск. Просились переночевать, но белорусы не пускали, боялись воровства, беженцами были недовольны. "Вот немцы прядут, порядок навядут!", говорили жители этой деревни. А называлась деревенька - Хатынь.
Во время налетов немецкой авиации Лида прыгала в речку, детей за собой - и толкала под воду, терпели, не дыша, сколько могли. Один из них, Николай Дмитриевич Демешко, стал моим дедом, известным в Воронеже хирургом, его до сих пор помнят однокурсники, "старая гвардия", звезды медицины.
Бабушка моя, Нина Карякина, узнав, что Генка, сын, оставшийся в Москве со свекровью, заболел - выехала из Ленинграда к нему, и это был последний рейс перед блокадой... соберись она днем позже - блокада Ленинграда не оставила бы ни единого шанса на жизнь - и не было бы на свете меня.
...голод, страшный голод. Нина представляла в мечтах, как из грузовичка, проезжавшего по улице, выпадает буханочка хлеба... всю войну мечтала об этом хлебушке. Свекровь бабушки ходила на другой конец Москвы за картофельными очистками. "Ешь, Геночка, это вермишель". Генка ел.
Закончилась война, он поступил в МГИМО и закончил его, но карьера дипломата не прельстила старшего брата моей мамы. Георгий Миртов закончил МАИ, стал начальником отдела КБ им. Макеева и привозил мне с Байконура тюбики с едой для космонавтов! Настоящие космические тюбики! Вот это было счастье мое детское…
Бабуля моя, Нина. Дочь русского интеллигента, Виктора Александровича Карякина, профессора Свердловского политеха. Выпускница ЛЭТИ. Работала в Военно-воздушной академии им. Н.Е.Жуковского, в Рижском высшем инженерном авиационном училище. Доцент Воронежского политехнического института. Кандидат технических наук. Была награждена медалями «За победу над Германией» и другими, орденом «Знак почета». Два ее брата погибли на войне, и остались у меня пожелтевшие фронтовые треугольнички с теплыми словами и надеждой на жизнь и на победу…
…а после войны, в вестибюле Академии им. Жуковского, она познакомилась с моим дедом.
Мальчишка из бедной семьи, родом из городка Пирятин, что под Харьковом. Солдатик с выкладкой вдвое больше собственного веса за спиной... Спустя годы - Зиновий Моисеевич Каневский, начальник кафедры технической эксплуатации радиооборудования РТФ РКВИАВУ. Основатель РТФ, заведующий кафедрой радиотехники Радиотехнического факультета Воронежского политехнического института. Полковник, профессор, доктор технических наук. Стал легендой Политеха при жизни, ушел от нас в 93 года! До последнего дня преподавал, закончил монографию, работал с аспирантами. Уникальный человек, с феноменальной памятью, остроумный, честный и принципиальный… Мой настоящий друг.
Недавно меня нашел в соцсетях студент РТФ выпуска конца 80-х. Попросил показать, где похоронен дед. «Благодаря ему я стал человеком. Хочу поклониться…»
9 мая.
Тех, кто прошел Великую отечественную – почти не осталось, их единицы, им за 90. Скоро некого будет поздравлять, и война останется в учебниках… Но этот день для меня и моей семьи ОЧЕНЬ важен. Пока помнят мои родители, пока помню я – будут помнить мои дети и все, кто останется после меня. Я горжусь вами, мои героические родные люди, пережившие весь ужас войны, мужественные и стойкие. И спасибо вам за всё.

19.

Была недавно славная история про Германию, тоже решил поделиться. В канун Дня Победы в противовес мимозам, а-ля: "Спасибо Деду за Победу".

Так уж получилась, что у меня в Германии оказалось немало друзей и родственников, периодически бываю, вот например, у Вовки. Вроде родня, но без бутылки в родственных связях никак не разберешься... )) Но общаемся часто.

Владимир уехал на ПМЖ уже достаточно давно и так уж повезло - практически сразу устроился на один из заводов "Мерседес". Ну как на завод, в одну из великого множества компаний, формально Мерседесу не принадлежавших, но изготавливающих для них много чего, практически все комплектующие, требующие более-менее значительной составляющей ручного труда, например, сиденья с обтяжкой их кожей. И зачастую находящихся на одной территории с основным заводом, но учредительно никак не связанных между собой. Такая вот, предполагаю, оптимизация по налогооблагаемой базе.

Собственно история, но назову ее "Разговоры", типа мужики за пивом. Пояснения в скобках мои.

Сидим вечером с пивом на открытой веранде его дома, построенного в кредит, вроде нашей ипотеки, только вот ставка всего 1,24% (!) годовых. Да чтоб я так жил! Земли, по нашем меркам совсем маловато, можно сказать и нет ее, ну чисто клумбу цветов посадить. Ну и да ладно. Болтаем.

- Слушай, вот сегодня когда я за тобой на проходную заезжал, обратил внимание на корпоративную парковку, а чего там так мало Мерседесов? И ты вон на Форде катаешься.
- Мне нормально.
- Ну очень мало... Для завода то Мерседес! Правда один видел там совсем раритетный, Е-класс, который с 1976 года выпускался, еще с не турбированным 2-х литровым дизелем. Помнишь мы с Димоном такой пригнали, а тебя с Питера (Петропавловск казахский) в Таньчу (Красноармейск казахский) подвозили? Ты тогда еще пацан совсем был. А Мерс не ехал нифига, меньше 60 кобыл, сейчас смешно, а тогда для нас как круто... Год, если не ошибаюсь, был 92... или 93...
- Не помнишь машину? Да и бог с ним, но что: для своих работников на свои же автомобили не делают скидку или какую-нибудь рассрочку?
- Делают, но сейчас в Германии немцы новые машины себе практически не покупают...
- А кто покупает?!
- Компании в лизинг, а через год продают примерно на 30% дешевле, тогда в личное пользование народ и берет.
- А смысл для тех компаний?!
- Считается выгоднее, во-первых - лизинг, во-вторых, в обслуживание вообще не вкладываются. У нас по нормам до 30 тысяч пробега ТО вообще не делают и даже масло в движке не меняют, и полная гарантия. Корпоративный транспорт, прокатный, каршеринг, такси... 30 тысяч пробежала и на продажу.

- Да, что там говорить, у нас директор нашего главного завода на стареньком Гольфе на работу приезжает.
- Ух ты... А чего так? Или навороченный Гольф какой?
- У него в гараже крутой Феррари стоит, выезжает на нем только по воскресеньям, даст кружок по автобанам, где ограничения по скорости нет и опять всю неделю на 5-м Гольфе 2006 года выпуска. 1.6 атмосферник, на ручке (средняя цена 1,5-2 тысячи евро), типа пример скромности и умеренности для сотрудников подает. У нас его сын наладчиком работает, у отца принцип - я обучение оплатил, а дальше сам и только сам, на мою поддержку и мои деньги вообще не рассчитывай.
- Да, уж... Нам не понять...
- Кстати, я обратил внимание, что здесь автоматов на авто совсем мало. Даже специально посчитал - только примерно одна такая на пять-шесть машин. Чего все на ручке катаются то? 21-й век на дворе...
- Ну так НЕМЦЫ же! Автомат и дороже, и расход больше, и менее надежный, и обслуживание опять же... Да и с пробками у нас гораздо скромнее, чем у вас, по московским меркам вообще их нет. Сколько тогда зимой в снегопад со Внуково с тобой ехали? Да я летел намного меньше...
- Это да...

Вовчик вдруг встрепенулся, заулыбался:
- А хочешь расскажу, как я тут невъебенную карьеру чуть не сделал? Ты же знаешь, я здесь простой работяга, с самого начала. Квалификация и всё такое сейчас уже на уровне, но всё равно галимый пролетариат. А тут начальник вызывает, предлагает стать "..." (немецкое слово, я не понял, но по контексту, что-то вроде начальника участка или цеха). Я сперва отнекивался, типа у меня с немецким до сих пор не очень...
- Ха, Вова! А чего бы у тебя с ним вдруг ОЧЕНЬ стало? Соседи и друзья у тебя сплошь русскоговорящие, дома вы на русском разговариваете, музыку ты русскую слушаешь, даже на телевизоре у тебя сплошь русские каналы...
- Ага, и на работе почти не разговариваю. Вон жена вовсю шпрехает уже без акцента и немецкие подруги есть, не говорю уже про детей, там совсем родной, а я как-то...

Маленькое отступление.
Дети у Владимира свободно и чисто говорят по-русски и это я считаю правильным. Два РОДНЫХ языка - безусловно здорово и великолепно, в жизни точно пригодится, даже завидно немного. А вот и обратный пример. Есть у меня товарищ в Германии (тоже Владимир), опять же из переселенцев с Казахии, так вот у него дочка (23 года) вообще не говорит по-русски. Вроде немного понимает, головой кивает, но отвечает с диким акцентом и односложно. С родителями только на немецком. Как же так? - я Вовку спрашиваю. Ну, ты понимаешь, когда приехали, я запретил дома на русском говорить, чтобы быстрее адаптироваться, а она только родилась тогда и как-то привыкли, ну и упустили момент, не до того было. Сам теперь жалею. Она на юриста учится, была бы по настоящему двуязычной, гораздо больше бы перспектив по трудоустройству бы было, да и вообще...

У меня самого дочка училась во Франции по программе обмена в международной группе. И был там один парень из Берлина. Бабушка и дедушка коренные одесситы, во время войны попавшие в Германию практически детьми. Так вот, он достаточно бегло говорит по-русски, правда смешно иногда путая роды, падежи или окончания, и с акцентом, не столько немецким, сколько одесским. "Шо", вместо "что", вообще, как "здрахтвуйте". Старомодно немного тоже... Но тем не менее... Он сразу напросился брать у дочки уроки письменного русского, ну и болтать только на нем, а не на английском, неформальную лексику, современное звучание и сленг подтянуть. Уговаривал - "Ну очень надо, это мой такой шанс...".
Сейчас на стажировке в Европарламенте. Что сказать - молодец парнишка...

Кстати, недавно прочитал, что русский язык по распространенности в Интернете и количеству русскоязычных сайтов уверенно держит 2-е место. На 1-м, понятно, английский, что-то там под 50%, но доля его постоянно падает, а вот русского только растет и значительными темпами. Вот и думай!

О, подожди про карьеру, я тут случай вспомнил (это Вова):
- Мы когда сюда только переехали, тут в районе вообще почти только наши были. Это сейчас немцы понаехали...))
- Сашке тогда пять лет было, забираю его с детского сада, а он такой необычно серьезный, задумчивый. Что спрашиваю случилось? Да понимаешь папа, у нас серьезная проблема - один новенький немецкий мальчик совсем не говорит по-русски... - мы оба заржали. Когда успокоились, я:
- Вот повеселил Вольдемар... История из Германии прямо для сайта анекдотов.
- Ну так напиши... Читаю периодически, привираешь иногда, конечно... Но не сильно...))
- Чего я такого приврал? - меня немного задело.
- Да шучу я... Прикольно бывает, пиши, как говорится, исчо...

Назначили меня, короче. День только отработал, голова пухнет с таблицами загрузок этими бля "..." разбираться (слово немецкое не знаю, но судя по всему, что-то плохое, раз с таким артиклем)...))
А тут вечером первый канал ваш посмотрел, еще с соседом поржал. Как там традиционно, мягко сказать, краски сгустили, что типа задыхается Германия от мусульманских мигрантов, на улицу опасно выходить... А мы их в глаза не видели у нас.

Как сглазил. На следующий день приводят ко мне такого в подсобные рабочие. Ну, там отвезти-привезти чего на тележках, упаковку-мусор убрать, подмести... Абдалла представился. Ну пойдем Абдулла... Сразу понял - черт тот еще... Моложе меня намного, но пятеро детей, помощь всеобъемлющая от государства, жена и он сам на хорошем социале, и надо раз в год (или полгода? возможно я путаю, да и Вова похоже не очень сильно разбирался) отработать минимум месяц, чтобы на минималку не упасть. А так чуть ли не больше, чем у меня с женой на семью выходит.
Показал ему всё, ушел на совещание, возвращаюсь через пятнадцать минут - сидит в углу - четки перебирает. А пустых тележек у станков уже нет. Аrbeiten-arbeiten (работать-работать), подталкиваю его, а он мне: Не могу, мне надо к намазу готовиться. Плюнул, сам тележки отвез. А он в какой-то момент исчез. Ну и хрен с тобой, сказал ребятам, чтобы сами тележки отвозили.
Через полчаса приводит его ко мне охранник. Чей-то зоркий глаз в окно заметил, как он по территории шарохается. Сразу в охрану позвонили, не вынесла такого немецкая душа - непорядок, кто-то в рабочее время, когда все на своих рабочих местах должны быть, по заводу ходит. Чрезвычайное нарушение "Ordnung". Охранник на меня еще кляузу написать пообещал.
Теперь, время драгоценное теряю, но стою - наблюдаю за ним, а он все мнется, работать не начинает и бочком-бочком куда-то опять выдвигается. А ну стой! Щетку взял и мети вот отсюда! Тут уже он все маски сбросил - не буду я работать, говорит и ничего ты мне не сделаешь, и уволить не сможете, я к вам направлен по какой-то специальной государственной программе. И злорадно так смотрит, ехидно улыбаясь. Как я ему тогда не въебал, каким-таким усилием воли еле сдержался? Будь это в России или в Казахстане - уползал бы он уже в самый темный угол, кляня судьбу и путая маму с Аллахом... А тут нельзя, будешь потом несколько лет ползарплаты ему отдавать по решению суда за лечение и в качестве моральной компенсации, прецеденты с нашими такие уже были. Только мысль об этом и останавливала. Я же только по паспорту настоящий немец, а менталитет так и остался правильно-пацанский из далекого казахстанского поселка...

Хорошо, что тут звонок на пятиминутный перерыв-перекур, которых всего два за смену, не считая обеда. Меня трясет всего, одну за другой две сигареты подряд выкурил, чего никогда не было.
Пошел к начальнику, мол не надо это мне ваше "...". А он: Вольдемар, чего ты так сразу. Надо поговорить с человеком, объяснить ему про порядок, что если он хочет стать полноправным гражданином Германии, надо работать... Я ему: Вот вы и объясняйте ему, "как наши космические корабли бороздят просторы Вселенной…", а я пошел к своему пресс-автомату, мне план надо делать... Он не понял ничего, причем тут "Kosmos". Подумал, наверное, что это опять какой-то русский фольклор.

Работаю и злюсь: Что же наше правительство такое делает? Зачем этих сюда тащит? Других вариантов, что ли нет? Русский, украинский, белорусский Ваня, или, например, прибалтийский Ян или Янис впахивали бы даже не сомневаясь, дабы жить нормально и детей поднимать, и за счастье было бы тут за хорошие, честные деньги работать. А у этих и дети такие же вырастут...
Потом успокоился и стало мне так хорошо, что не мои теперь проблемы с Абдуллой. Правильно сделал, что отказался от начальников, не этому, так другому такому же обязательно втащил бы, сорвавшись... А оно мне надо?

- Так чем с Абдуллой то закончилось?
- Беседовал наш Карл с ним долго, несколько дней, даже переводчика приглашали. Вроде уговорил на какую-то работу, отгородили ему закуток и он там пластинки на болтики надевал. Штук сто в смену, при норме в несколько тысяч... А как месяц кончился, исчез с концами.
- Да и шайтан с ним... А давай может чего покрепче? Я хоть и немец и мы в Германии, но давай выпьем за ПОБЕДУ, праздник сегодня все-таки, у меня же дед по отцу Берлин брал... И твои тоже воевали, помню ты рассказывал. Не с немцами, а с фашистами, их и победили, так что наша это ПОБЕДА тоже. Грех не выпить...

20.

Мой дед Семен в детстве был вундеркиндом. Понятно, что в далеком сибирском селе и слова такого не знали, но ребенок, наизусть читавший Библию и складывавший в уме шестизначные цифры, удивлял всех. Проезжие купцы, проверяя мальца, проиграли отцу мальчика изрядную сумму. Богатеи поохали, поахали и забрали Семена с собой в город.
Через 10 лет отрок вернулся с кучей книжек и тетрадок. К этому времени он уже был студентом семинарии. Родители – неграмотные крестьяне, с испугом наблюдали за сыном, не вылезавшим из избы-читальни.
Нравы тогда были простые: решено было парня женить, чтобы с ума не сошел за книжками. Причем женить так, чтобы не отбоярился.
Приходит Семен домой, а там, потупив глазки, сидит уже невеста, Авдотья.
Теперь о бабке. Она была красавица. Но вот почему такая видная невеста до 24 лет просидела в девках, мне уже никто не скажет, но я так думаю, из-за характера. Крута была бабушка очень. Из-за этого наследного семейного норова страдал мой отец, да и наши с сестрой мужья поминают бабку недобрым словом, хотя и сроду ее не видели.
Глянул Семен на невесту и пропал! Где уж 18-летнему парнишке было устоять против карих глаз с поволокой, да высокой груди.
Оставил дед семинарию, стал простым пахарем, но книжки не забросил. Его возвышенная душа требовала выхода. Он повторял стихари, песнопения, молитвы и даже в самые запретные годы пел в церковном хоре.
Семья росла, рождались дети, 12 дочерей! Семен и Авдотья трудились не покладая рук. В 30 годы у них уже было крепкое хозяйство, кони, коровы, овцы, огород.
Моя мать вспоминала, что когда они ложились спать, ее отец еще работал, а когда утром вставали, то отец уже работал.
В коллективизацию деда раскулачили, погрузили с орущей ребятней на телегу и отправили в тайгу под Томск. Из 12 детей выжило только 4.
Могучий и работящий дед Семен не пропал и в ссылке, он стал мять кожи и выделывать овчины. Засадил плачущую жену и девчонок за шитье шуб, так и прокормились.
Потихоньку начали обживаться. Но грянула новая беда.
Я уже говорила, что бабка Авдотья была красавицей, но ее старшая дочь Матрена превзошла мать красотой. Я тетку Мотю не знала молодой, только древней старушкой. Но, бывало, подкрасит губы, метнет гордый взгляд из-под собольих бровей – вылитая Быстрицкая, не хуже!
Холостые парни глаза обмозолили о дедову избушку, высматривали Матрену, но местный председатель колхоза управился по-своему: пока деда не было в селе, выволок упирающуюся девку и заперся с ней в своем доме. Ссыльные, чего с ними церемониться.
Матрена вернулась домой бледная, но спокойная. Сказала, что председатель пообещал поставить ее на легкую работу и семье сделать послабления, выправить документы. А потом прижала к себе младших сестренок и заплакала.
Всегда покладистый и добродушный дед Семен схватился за нож. Но жена и дети повисли на нем, остановили.
Той же ночью, с детишками и опозоренной дочерью Семен ушел с поселения через тайгу.
Моя мать вспоминала, что шли пешком, ночевали на заимках, разводили костры. Дед охотился, ловил рыбу, мок, холодал, но упрямо вел свою семью.
Вышли они из тайги в далеком краю, там и осели.
Вторая дедова дочь Екатерина вышла замуж по большой любви. Моя мать, бывало, вздыхала: «Ох и красивые эти казанские татары!». Фотографий зятя не осталось, но я верю матери на слово: видная, видимо, была пара.
В Великую Отечественную мужья и Матрены, и Екатерины ушли на войну. И оба не вернулись, погибли под Сталинградом.
В трудные эти годы женщины работали на лесозаготовках, маленьких детей приходилось оставлять дома одних. В летнюю засуху Катин дом загорелся, и ее четырехлетний сын вылез в окно и побежал через лес к матери. Только окровавленная рубашонка от него и осталось – волки.
Катя тронулась умом и ее увезли в больницу.
Дед Семен ходил по пепелищу без шапки, слезы текли по его лицу. Он решил поставить дочери новый дом.
Три месяца шестидесятилетний старик тесал бревна, поднимал стропила, клал стены. Все сам, один. Стелил полы, ставил двери.
Помню этот домик: крошечная кухня и комнатка, сени. Двор выстелен досками. В этом домике моя тетка прожила всю жизнь и дом не покосился, не осел. Мастеровит был дед Семен.
В последний путь деда провожала вся деревня, скрестили на груди мозолистые руки, положили с ним его еще семинарскую библию, на лоб священную ленту – дорогу в рай.
Да и куда еще мог он попасть, этот великий труженик, хребет и станина нашей страны. Не сломленный, не униженный, не растоптанный. Упрямо возрождавшийся как птица Феникс из пепла, не предававший своих убеждений, своей веры.
Мы говорим о солдатах-победителях Великой Отечественной войны. Об их мужестве и самопожертвовании. Но ведь их вырастили и воспитали вот такие Семены. Они поставили своих сыновей на крыло и те взлетели к подвигу.

21.

[ПРО МАЛЬЧИКА, ЯДЕРНЫЙ ОГОНЬ и ПАРАД]

Внезапно(!), как и все, что разрабатывается генштабом ВС РФ, началась репетиция парада. Сигнал был дан ровно в тот момент, когда мне потребовалось перейти через Новый Арбат. Подземные переходы моментально превратились в неприступные дзоты и я непроизвольно расслабил булки: было понятно, что ближайшие 30 минут ни отцы, ни их дети, ни влюбленные, ни спешащие в аэропорт, ни «я только спросить» - никто никуда не пойдет, кроме тяжелой техники.

Танков в свое время я насмотрелся вдоволь, поэтому стал заниматься people watching, смотреть на мир глазами Дроздова. Большинство граждан (99%) упоенно ипашили селфи на фоне коптящих самоходных установок, систем залпового огня и баллистических ракет. Женщины в возрасте по-матерински махали десантникам и считали отвечающих вслух. Девушки помоложе не понимали, отчего розовеют их щеки. Мужики моментально и явным образом поделились на служивших и откосивших. Но история внезапно(!) не об этом.

В толпе зевак стояла мама с маленьким мальчиком, лет 4-5. Мальчик держал ее за руку и смотрел на проезжающий иконостас Российского ВПК. Но делал это не с комсомольским восхищением, как другие дети, а скорее, с оценивающим любопытством ветеринара, препарирующего тушку редкого утконоса, исключительно в образовательных целях. Ничего личного. «Парень как будто из кино про искусственный интеллект» - подумал я. И тут он заговорил:
- Мааам?
- Да, Сереженька.
- А зачем нам стооолько ракет и танков?
- Чтобы уничтожать врагов, дорогой. Если кто-то нападет на нас - мы сразу ответим.
* мальчик Сережа помолчал с минуту, словно что-то считал...
- Мам, а помнишь на той неделе мы с Сашей подрались?
- Да, а что?
- Ну ты мне сказала, что все споры надо решать интеллигентно и что пускать в ход кулаки - это метод дебилов.
- Ну, помню. А что?
- Мама, то есть, мы, выходит, дебилы?
* мама пыталась махать руками, вызывая заклинание телепортации домой, но портал не открывался.
- Сережа нет! Просто, понимаешь.... В общем, дипломатия - правильный путь. Но, вдруг наши враги не захотят играть по правилам и тогда нам надо будет защищаться? А мы тут ррррраз и готовы к отпору, понимаешь? Ну, если драки избежать нельзя.
*Сережа еще с полминуты смотрел на дорогу молча. По ней шла колонна комплексов С-400 и временами пролетали черные машины с номерами «ЕКХ».
- Мааам?
- Да, Сереженька.
- А помните мы с Денисом подрались зимой и вы с папой меня отругали?
- Правильно, драться нехорошо, потому, что....
- Нет, я не про то. Папа тогда сказал, что, если не можешь избежать драки, надо бить первым, помнишь? Значит мы готовимся кого-то первыми бить, если драка неизбежна?
- Нет, дорогой, мы никого не собираемся первыми бить!
*тут мама перестала держаться единой линии и поплыла по морю контента, хватаясь за первую попавшуюся соломинку*
- Просто это парад Победы, понимаешь? Дедушка наш воевал! И мы нацистов победили! Они напали, а мы их победили. Вот, чтобы больше не нападали, мы им показываем, что их ждет. Чтобы они еще до нападения знали, что мы опять победим. Понимаешь?
- Понимаю, мам.
* мама выдохнула с физически ощутимым облегчением и снова вернулась к инстаграму. Секунд шесть у нее это получалось.
- Мааам?
- Что?!
- А дедушка мне сказал, что больше войны никогда не будет, потому, что все сдохнут в первый же день в ядерном огне, потому, что какие-то чмошники не поделят нефтепровод. И я, вероятнее всего, сдохну первым, потому, что они меня не знают.
*тень от маминой челюсти упала на горячий московский асфальт
- Мам, я сначала тоже удивился, но на счет меня точно, он два раза повторил, что я буду первым.
- Это тебе дедушка сказал?!?! Который из двух? *мама явно собралась звонить и навалять люлей своему отцу или свекру*
- Оба, мамуль. Я папу папы сначала спросил, а потом твоего папу спросил, не наврал ли папин папа и твой папа сказал, что папы не врут. Особенно про войну. Еще он сказал- «зато про нее врут все остальные». И папа папы с ним согласился. Поэтому ты не переживай, я тебя не осуждаю. Я знаю, что ты врешь про войну. Деда меня предупредил, что твой нежный и воздушный мозг не способен осознать природу абсолютного днища с кровищей. Не женское это дело! Он сказал, что вы, женщины, поэтому и красивые.
- 8-0
- У меня только один вопрос.
- Какой, сынок?...
- А что такое чмошники? Мы их видели?
- Наверняка, сынок. На-вер-ня-ка.
*мама убрала телефон в сумочку, стала на колени и поцеловала Сережу в лобик. Потом посмотрела на танки и больше почему-то не захотела с ними фотографироваться. Может быть, ей стало душно от паров соляры, а может быть, дедушки Сережи не врали.
- Пойдем отсюда, дорогой. Расскажи, что еще дедушки тебе рассказывали про меня?
*Сережа остановился, ошеломленный, потянул маму за руку и тихо сказал:
- Невероятно, но они меня предупреждали, что рано или поздно ты задашь мне этот вопрос и что тогда я должен буду....
*** на этом месте танки заглушили их удаляющиеся голоса.

P.S. Все совпадения случайны

22.

Наступил Новый 1968 год.
В городе Березники, Пермской области, как и во всех городах, шли утренники для детей. Кроме утренников в Березниковском театре, шел спектакль- сказка.
Действие спектакля, название не помню: Кощей Бессмертный, Баба Яга и Черт, хотят сделать, что-то плохое для всех детей, Деда Мороза и Снегурочки.
Актеры, свои отрицательные роли играли на пять с плюсом! Но, самую отрицательную роль сыграла Баба Яга.
Заключительная сцена спектакля.
Кощей Бессмертный, сбегает в зрительный зал. Ребятишки из зала на него набрасываются, бьют Кощея по спине. Кощей убегает от них на сцену и прячется за кулисами. С Чертом происходит тоже самое.
Но, когда в зрительный зал, со сцены бежит Баба Яга, мы все от страха прилипли к креслам!
Эта Баба Яга, не была пародией на Милляра. Очень симпатичная тетенька.
Но, так сыграть такую симпатичную, Бабу Ягу и навести такой ужас на весь зрительный зал, хотя и детский, это действительно НАСТОЯЩИЙ комедийный талант.
Даже родители, находившиеся на спектакле, со своими детками, перепугались Бабы Яги, когда она со сцены, прибежала в зал, и стала утверждать, что она красивее Снегурочки, всех девочек, их мам и бабушек в этом зале!
Это был не гротеск!
Вероятно, все зрительницы, женского пола, в это поверили!
Так плести интриги на сцене, выглядеть красивее Снегурочки, в спектакле для детей, что бы в это поверили взрослые и дети, это действительно, настоящее мастерство комедийной актрисы!
После спектакля, и поклонов актеров, часть аплодисментов были предназначены Бабе Яге, как от детей, так и их родителей!

23.

Истории из моего детства (80-е). Каждое лето я любила приезжать к бабушке(1912г.р)и дедушке (1909г.р) в деревню. Детей у нее было много, часть внуков приезжала из города, часть жила в этой же деревне. Тогда не было ни планшетов, ни интернета... В общем приходилось искать занятия самим. У бабушки было большое хозяйство и много построек. Курятник, мастерская дедушки, вместительный гараж, времянка где хранили зерно и всякую нужную чепуху по хозяйству и пару уличных навесов, где что-то тоже хранилось. Творить из всех внуков любила я одна. Дед меня дразнил "Зюма", у меня были темные, яркие, острые глаза, как изюм - шкодливые в общем. Как то раз пришлось придумывать игру в одиночестве. Около двора, со стороны пруда с выходом на луг, была насыпана гора песка. Я пекла пирожки. В общем рецепт был прост : в амбаре бралась мука, из под кур таскались свежие яйца, все это смешивалось с песком и заливалось в конусообразные отверстия у красного кирпича. На солнышке все это отлично "выпекалось", после чего "съедалось" и выкидывалось в кусты с бурьяном на дорогу (дорога была широкая, и где не ездили машины рос бурьян с мой рост). Бабушка каждое утро охала что не несутся куры, про муку в амбаре я не помню как она там по ее мнению уменьшалась - сильно или равномерно))) Вскоре бабушка увидела мои пирожки в кустах и все поняла. Она никогда не ругала. Не помню что она сказала, но кажется что делать так не хорошо. Когда я была чуть постарше и наверно ходила в 1 класс: Я любила играть в "больничку".А началась эта интересная игра с того, что мама перебирала аптечку и повыкидывала много просроченных лекарств. Я все это естественно втихоря припрятала себе. Дома перерыла весь мамин огромный справочник фельдшера. Выписывала в тетрадку интересующие меня болезни. Особо запомнился "пупочный свищ". С нетерпением ждала лета, что приеду к бабушке и вот мы все там заиграем!) Как я уже писала, рядом был пруд,прям за нашим огородом. Дедушка сделал мосток (бабушка там любила стирать половики). Я брала огромный сачок и шла, как я говорила "на вызыва" (скорая помощь). Я ловила силявок и облакачивая ручку сачка о перила мостка вынимала "больных" на траву. Рядом располагалось больше дерево, под ним было как углубление, низина. Там и была моя больница. В общем, у каждой рыбки была карточка, надпись на кроватке, назначения и прочее... Сестра и соседские девочки конечно в этом участвовали тоже. После бабушка звала обедать, потом ужинать...на утро силявки превращались в таранку, "выписывались" и мы снова шли "на вызыва". Конечно же и часть бабушкиной аптечки шла в ход. От этого дерева, под которым у нас была больничка, у меня сейчас есть спил, покрытый лаком. На работе на нем стоит кружка с кофе. Я часто вспоминаю свое детство. И очень жаль, что сейчас дети не понимают что это такое. Еще мы играли в "Тимуровцев". На крыше времянки был чердак. Там внутри было большими буквами написано мелом на шифере "ШТАБ". Прибита или прикручена проволокой старая ржавая хлебница, мы ее покрасили голубой краской. В ней тетрадки с подробным учетом того, что у кого мы с огорода стырили и какой бабушке на порог отнесли. Бедный председатель колхоза, от нас он пострадал больше всех. Бабули на утро удивлялись, у кого арбуз, у кого вишни... в общем все овощи и фрукты по сезону))) И рассказывали всем, нашей бабушке в том числе. Потом мой отец заволновался, что лестница железная на чердак шаткая (мы постоянно под ржавую ножку лестницы подставляли кирпич)и что мы можем свалиться. Так и раскрыл он наши "добрые" дела) Выстроил нас в ряд и прочел мораль) Сейчас мы все выросли, бабушки с дедушкой не стало, родители наши у кого постарели, у кого уже умерли... Стоит дом в грустном одиночестве... никто не балуется... не режет шторы куклам на платье, не строит шалаши в саду... Про шалаш тоже есть история))) Как мы уговорили бабушку в нем поспать, а она боялась за нас. Укутывала нас в платки и одеяла. Как ночью испугались ежика. А под утро мы замерзли, вернулись в дом, но места были все заняты родителями и другими детьми. Пришлось идти к тете, она жила рядом и вставала рано отправляя коров в стадо. В 5 часов утра она нам наложила большую чашку с творогом и сметаной и мы замерзшие ели его в шалаше. Желаю всем такое детство, какое было у меня!) А родителям, бабушкам и дедушкам терпения)

24.

Обожаю котов! Но настоящих, а не тех, которые дрыхнут весь день и боятся мышей. Для меня они ГМО в своем роде).
Давно это было. Возвращаюсь домой, вижу, во дворе котенок, месяц от роду (сирота, кстати), борется с воробьём. И победил. Ну, в смысле, съел)) Я прям в восторге от этого маленького храбреца, взяла его домой.
Я боялась, что от домашней еды инстинкты охотника ослабеют у котенка, ань-нет, постоянно привозил "трофеев" - мышей, воробьев, голубей, цыпленок, даже один раз утенка (как, откуда, мы же в городе?)
Через полгода в моей жизни появился мужчина. Чужого кот долго не принимал, злился, кусал за пальцы мужика, если вдруг ночью он спросонья клал руку мне на грудь. Слава богу, мужчина оказался хоть и не любителем животных, но хотя бы со здравым смыслом и не обращал особо внимания на ревность кота, пока наконец не привыкли к друг-другу.
Через ещё полтора года родился сыночек. К новому гостью кот уже ревность не показывал, видимо, поняв тщетность, но зато проявлял полное безразличие и нагло требовал свою порцию ласки.
А теперь главное. Короче, в один день мы пошли на дачу мужа в деревне, свежим воздухом подышать. Муж на рыбалку, а я с грудным ребенком дома, ну, конечно, извиняюсь, захотелось в туалет. Не буду описывать условия туалета, наверное, сами догадываетесь, просто скажу, что то, что они там называли "туалетом", находился около десяти метров от дома.
Видимо, долго я там пробыла. Домой подхожу и вдруг слышу крик ребенка и ещё какой-то визг, шум. Я пулей в комнату, вижу, ребенок в люльке, но прямо у люльки какой-то грязный пёс мечется в стороны, а мой кот как вцепился псу в морду, пёс прям отцепиться не может, крик, визг страшнейший, но и к люльке приближатся не может.
Дальше я помню мутно. Помнится, что с криком дала пинком псу в бок (или может в живот) и пёс с визгом убежал. Под присягой это подтдвердить не смогу, уж сильный стресс был на тот момент.
Дальше, ребенка и кота в охапку и к соседям. Там у меня случилась истерика. Плакала навзрыд, сыночка прижимала к груди, еле отняли. Так и плакала минут наверное 40, остановиться не могла никак. Муж бросил рыбалку и пришел. Сказали, что это был не пёс, а шакал. Ночевали у соседей, первым же поездом возвратились домой. Кота к ветеринару, меня к психиатру, сыночка к педиатру. С ребенком всё было в порядке, слава богу, но кота и меня ещё долго лечили.
Ещё долго в снах я видела как зверь увозит ребенка, а я ни двигаться, ни кричать не могла. Просыпалась, шла обнимала сыночка, ласкала кота (он обязательно просыпается, когда кто-то ходит по дому ночью), успокаивалась.
Сейчас сыну 8 лет, в школу ходит уже) На днях муж решил, что он уже достаточно взрослый и рассказал ему историю с шакалом. Меня трясет, еле держусь, а у сына восторг в глазах, типа "вау, какая крутая история приключилась со мной, завтра всем расскажу в школе, вот будет супер".
Ну да. Для него это вау. Может поймет меня, когда у самого пойдут дети. А может и не поймет, кто знает.
А наш герой-кот всё ещё живёт у нас, хотя уже постарел. Но воробьи всё ещё боятся сесть к нам на балкон))) Всем удачи и хороших друзей)))

25.

Вообще-то я хороший водитель. Честное слово. И вполне дисциплинированный. И опытный - тридцать лет за рулём как-никак, а Лос-Анжелес - город огромный и для водителя нелёгкий.

Но бывает, бывает... Всё бывает. Ну, развернулась. Ну, в неположенном месте. Улицы у нас тут делятся на "деловые" и "жилые". Так вот, на "жилых" разворачиваться можно, а на "деловых" - нельзя. Хотя эта улица весьма относительно "деловая"- тут всегда пусто. Склады какие-то. И, если строго между нами - не первый раз я тут разворачиваюсь. Тут и движения-то почти никакого нет. И откуда только этот полицейский взялся? Прятался во-он за тем деревом вместе со своим мотоциклом, не иначе. Ну, сейчас начнётся...

- Ваши права? Регистрация на машину? Страховка?

Вот, держи, парень, всё у меня в порядке - и права, и страховка. Совсем молоденький коп, очень старается, суровый официальный вид на себя напускает.

- Когда у вас был последний штраф? Сколько времени прошло?

Я задумываюсь. Вообще-то, он и был у меня всего один.
- В тысяча девятьсот... - с трудом вспоминаю я, - ага, восемьдесят девятом году.

Коп на минутку теряется и забывает о том, какой он взрослый и серьёзный:

- Я тогда ещё не родился, - вдруг говорит он смущённо.

Несмотря на неприятную ситуацию, я с трудом подавляю улыбку и желание спросить "когда же ты, сынок, родился?" Где-то в девяностые, наверно. Тоже уже повырастали, оказывается. Совсем взрослые люди. Хотя девяностые, вообще-то говоря, были вчера...
..................................................................................

... И восемьдесят девятый тоже был вчера. Тот полицейский тоже был молодой. Мой ровесник. Остановил он меня за превышение скорости. Небольшое - опыта вождения у меня ещё было маловато.

А уж какая была машина! Специально для неопытных начинающих водителей такие тогда покупались. Старые, прочные, большие - и бить не жалко, и безопаснее. Прочные-то они были прочные, но надёжностью эти старые клячи не отличались. Как раз незадолго до этого у неё отвалилось переднее колесо. Пока приделывали его обратно, ухитрились каким-то образом отсоединить спидометр. Так что, с какой скоростью я ехала, да ещё с горы - понятия не имею. Но вряд ли с очень большой. (Кто её знал, насколько прочно там у неё остальные колёса держались?)

Ещё, помню, обрадовалась, что коп этот не был одним из моих учеников - в густонаселённом эмигрантском русскоязычном районе я как раз в это время отчаянно пыталась научить хотя бы нескольким русским словам полицейских, пожарников и парамедиков. Все городские службы растерялись от этого наплыва русского языка, и зашла речь о хотя бы краткосрочных курсах для тех, кто должен был иметь дело с публикой.
Ну, настоящие курсы у нас не получились, а кое-какие слова всё же усвоились... Да, неудобно получилось бы, если бы ученик.

Коп заглянул в мою машину, где на заднем сиденье в специальном стульчике сидела моя четырёхлетняя дочка, укоризненно покачал головой - какая, мол, неосторожная мама! - и ласково сказал малышке:
- Деточка, подожди минутку, сейчас мы с мамой немножко поговорим, и ты поедешь дальше.

Дочка важно кивнула дяде полицейскому, и он стал выписывать штраф...

А чтобы штраф этот не отразился на моей "водительской истории" и страховке, рекомендовалось пойти в специальную школу и отсидеть там восемь часов. Я полистала телефонный справочник и выбрала ту, где преподавали комические актёры. (Жизнь в Голливуде имеет свои особенности.) Подумала - может, хоть не так скучно будет.

Вот это было зря. Восемь часов мы - группа нарушителей - добросовестно слушали, как эти люди пытаются "делать смешно", рассказывая и наглядно изображая, что может произойти на дороге, когда водитель плохо обучен, неопытен, неосторожен или невнимателен. И чем больше они старались, тем страшнее нам становилось.
Впрочем, может в этом и был весь смысл такого обучения. Так сказать, воспитательный момент. Впечатление осталось просто неизгладимое. Во всяком случае, с тех пор я очень старалась ездить осторожно и по возможности ничего не нарушать.

Что-то не к месту меня воспоминания одолели...
....................................................................................
- Учитывая вашу безупречную водительскую историю, на этот раз ограничусь предупреждением, - строго говорит мне мальчик в форме, - и вдруг добавляет как-то очень по-человечески, - только больше так не делайте.

- Не буду, - обещаю я вполне искренне. Действительно не буду. Если ребёнку что-то обещаешь, надо выполнять. Тьфу, чёрт, какому ещё ребёнку?! Взрослый мужик, к тому же ещё и при исполнении. Ну, всё равно - слово надо держать.

Коп садится на свой мотоцикл и так резко рвёт с места, что я вздрагиваю и невольно думаю о том, что его мама, наверно, за него очень волнуется. Я бы волновалась, если бы мой сын... или внук...

Я ещё минутку сижу в машине, приходя в себя. И вдруг остро осознаю, сколько вокруг меня людей очень молодых - студенты, полицейские, пожарники, парамедики, медсёстры и медбратья в больницах, продавцы в магазинах, строители... Шумные, весёлые, энергичные, со своей громкой музыкой, со своими татуировками и смартфонами. И мир уже принадлежит им.

А мне пора ехать домой. Меня ждут. Сейчас придут в гости дети. Приведут внука.

Потому что я уже бабушка.

И только совершенно непонятно, когда это всё произошло?

26.

Что-то на воспоминания потянуло. И вспомнилось моё детство в СССР. Мы жили в необычном микрорайоне. Часть подъездов в домах целиком состояли из работников МВД, МИД, КГБ, СВР и т.д. Это наложило свой отпечаток, т.к. по большей части всё они прекрасно знали друг друга по работе. Наш подъезд работников министерства иностранных дел был по сути продолжением курилки здания на Смоленской площади, все знали всё про всех и общались на работе, в командировках и дома. Прекрасные люди эти дипломаты, вежливые, здоровались все со всеми. На улицу за хлебом выходили в основном в галстуке и костюме. В советском союзе самым шиком было иметь, как вы помните, чёрную Волгу. Этих волг перед подъездом стояло несколько. При этом все спрашивали соседа с четвертого этажа, почему он купил белую Волгу? А он так выделялся:)

С самого детства у меня были такие игрушки, которые даже сейчас не продаются. И сделаны они были не в Китае, а в США или Европе. Сейчас их слишком дорого возить сюда на фоне изделий из Китая. Джинсы были оттуда же, часы Casio. До начала 90-х таких не было ни у кого, кроме тех, кто ездил за границу.

У этого благолепия была обратная сторона медали, как же без неё. Надо было во всём держать марку. Сын Бориса играет на скрипке, поэтому меня решили научить играть на фортепиано, добровольно-принудительно, разумеется. Разводиться было нельзя, это сокрушительный удар по карьере, поэтому у нас дома мощно, но тихо ругались, и улыбались на людях друг другу. Постоянно всех критиковали и боялись любых провокаций. Страх и критику я хорошо помню.

Когда мы подросли, то моих друзей никогда никто не одобрял, все считали, что я связался с плохой компанией. Ещё бы! Один был сыном заслуженного работника торговли, другой сыном строителя, остальные жили в обычных подъездах. Кстати говоря, даже подъезд наш был отделан мрамором и выглядел немного иначе остальных. Мы сначала попытались научиться курить, но тут как-то не пошло ни у кого, и следом мы решили попробовать начать пить. С этим, после сигарет было значительно проще, тем более, что мы слегка подросли и СССР распался. Сигареты и алкоголь могли продать хоть младенцу в коляске.

В нашем мидовском подъезде пить было милое дело. Эти вежливые люди были толерантны ко всему, что не подразумевало тяжёлых телесных повреждений. Но особенно трудно было выпить хотя бы одну бутылку вина в подъезде работников МВД. Мы успели только открыть и разлить, когда вышел амбал и вежливо-угрожающе попросил нас уйти и больше никогда сюда не приходить. Мы так и сделали на четыре этажа ниже. Мы успели только выпить налитое - следующий человек был попроще комплекцией, но уже сразу с ружьём. В подъезд, где жило КГБ мы благоразумно не пошли. Что могли выкинуть работники СВР не хотелось даже проверять, поэтому после этого старались бухать на детской площадке в садике. Это было здорово и безопасно. Много позже там же потом начали курить планчик отдельные личности.

Почему-то на наш маленький район построили аж две школы и два детских сада. Если бы ещё в школу построили хорошего директора... Поэтому весь район был исписан его характеристиками и с ней были солидарны все, кого я знал. Наш район стоял особнячком, был окружён высоким забором и другими естественными препятствиями, в том числе в виде отделения милиции, бдительно несущего службу. Поэтому мы как-то миновали все прелести драки стенка на стенку, двор на двор, как любили развлекаться наши соседи - дети рабочих комбината ЖБИ, ликёро-водочных заводов, работников железной дороги и других социалистических ударников труда.

Многие помнят, как в какой-то момент массово начали сносить гаражи в стратегических для торговых и офисных центров местах. Наши гаражи в таком месте стоят до сих и будут стоять, пока живы бывшие сотрудники МВД, КГБ и СВР, ставящие туда свои машины. Решение о сносе уже выносили раза три, пытались не продлить договор аренды земли, но после писем этих ветеранов все успокаивались. Всё, что смогли сделать коммерсанты за много лет, это отжать огромную площадку для учащихся вождению и построить там торговый центр.

Бабушек у подъездов у нас почему-то не было. Видимо, все старушки ходили потрещать в поликлинику. Также наши алкоголики были несколько опрятнее их коллег из других районов, некоторые из них умудрились почти не измениться до сих пор за всё это время. В нашем доме не дебоширил никто. Никто ни разу не включил громко музыку ночью. И для меня, конечно, было непривычно увидеть все реалии нашей жизни, когда я переехал сначала в другой район, а потом и в другой город. Но, знаете, другие люди мне кажутся более живыми, чем все те вежливые, нарядные и всегда трезвые дяди и тети, которые даже анекдоты друг другу не рассказывали.

27.

СТАРШАЯ СЕСТРА

- Алло.
- Здравствуй Олечка, солнышко!
- Привет, Мамуля! Как ты себя чувствуешь? Как тебе понравился мой подарочек?
- Чувствую не плохо, лучше. За подарок спасибо, доча, очень удобный, сразу привыкла. Я же по нему и говорю. Хорошо слышно?
- Да, отлично, ну, я рада.
- Как ты там, доченька? Как там Таиланд? Как погода у вас? В море купаешься?
- Погода хорошая – это же Таиланд, а в море уже не помню когда купалась. Месяца два назад, наверное.
- Да ты что, Олечка. Я бы на твоём месте из него и не вылезала.
- Это тебе так кажется, первые полгода, я тоже из него не вылезала, а теперь мне достаточно просто на берегу в шезлонге с ноутбуком посидеть, подышать. Мама, а хочешь, бросай своё Кемерово и приезжай ко мне зиму пережить. Наплаваешься. А что? Правда, я не шучу. Отдохнёшь, фруктами отъешься, все болячки сразу как рукой. Хоть на завтра билеты тебе возьму. Загранпаспорт ещё действует?
- Ага, вместе с внуками приеду, что ли? Тоже скажешь.
- Нет, с внуками не надо, внуков пусть Витюша воспитывает. Он хоть работу нашёл?
- Да, подрабатывает иногда, в общем, с переменным успехом. Нормально. Он, кстати, собирается в Москву поехать, к тебе, туда, в квартиру. Осмотреться, работу толковую найти, да только Люська его пока не пускает. Да и мне тоже с Люсей оставаться, как-то не того.
- Как это «к тебе туда», если я сдаю свою квартиру? На что я, по-твоему, в Таиланде живу?
- Оля, да хорош уже со своим Таиландом. Сколько можно? А если и правда Витя в Москву выберется, где ему жить? На вокзале, что ли, если у старшей сестры двухкомнатная квартира?
- Мама, а ничего, что я для этой квартиры: в семнадцать лет без рубля в кошельке из «Камеруна» приехала, заработала на университет, отучилась, за двадцать лет сделала карьеру, влезла в ипотеку, выплатила… продолжать? А что сделал твой Витечка? Сидел у подъезда на твоей шее, пил пиво, женился и посадил тебе на шею ещё и Люсю с детьми. Я ничего не пропустила?
- Ольга! Как ты так можешь? Он ведь твой младший брат! У тебя что, много братьев?
Когда я в больнице с сердцем лежала, ты, что ли, из своего Таиланда яблочки мне носила? Всё на нём было.
- Мама, если Витя и правда хочет приехать и покорить Москву, то я ему, конечно же, помогу - чем смогу, комнату сниму месяца на четыре. Поживёт, освоится, а там посмотрим.
- А почему не квартиру? Ну, хорошо, ладно, пусть комнату, а откуда у тебя на это деньги?
- Не важно, в крайнем случае с валютного счёта сниму, найду, короче. Не переживай, не брошу твоего Витюшу, вытру ему сопли.
- Олечка, у тебя, что и валютный счёт есть?
- Ну, есть, Мама, на чёрный день чуток подкопила. Мало ли, заболеет кто, кризис, бедствия, катастрофы, тьфу, тьфу, тьфу.
- Это правильно, правильно, дочка. Запас всегда нужно иметь. А что там у тебя?
- Что у меня?
- Ну, денег на счету твоём, сколько?
- Для Кемерово нормально, а для Москвы, так и не очень чтобы много.
- Ну, ладно, не хочешь говорить, не надо. Не нашего ума это дело. Да?
- Мама, ну, при чем тут - «ума»? Ну, если перевести в рубли, то там у меня миллиона четыре, около того, даже чуть поменьше.
- Четыре миллиона?! Олечка, ты что? Четыре? Так давай мы Вите квартиру купим. Да за такие деньги можно хорошую трёшку взять. Ты представляешь каково мне с ними друг на дружке в двух… каково, когда они… ступить некуда и… а мне ведь восьмой десяток… а дети растут, им своя комната нужна. Сашенька со второго яруса свалился, чуть голову не расшиб.
- Мама, не плачь. Ну, что ты, успокойся.
- Оленька, у тебя были такие деньжищи и ты скрывала? Подумай обо мне, о Вите, о племянниках. Ты-то сама не родила в своей Москве, всё порхала. А Витя мне хоть внуков подарил. Подумай хотя бы о своём будущем. Я умру, кому ты будешь нужна? Только брату и племянникам. Кто тебе воды подаст?
- Мама, что ты меня хоронишь? Мне только сорок, может ещё замуж выйду, ребёнка рожу.
- Ты? Родишь? Олечка, детка, послушай мать, давай купим Вите квартиру, дети-то уже взрослые им нужны свои уголки для занятий... Сама-то с квартирой. Олечка, доченька, у тебя же есть такая возможность. Что ты, как Кащей над златом? Ни себе ни людям. Ну? Мы ведь одна семья и должны помогать друг другу. Как ты не поймёшь? Господи! Да, кому я говорю. Променяла семью на свой Таиланд. Лишь бы самой было хорошо, а дальше хоть трава не расти. Не знала, что ты такая чёрствая. Деньги и правда меняют. Ох, как меняют. Хорошо, что отец не дожил.
- Мамочка, ну зачем ты так?
- А как? Как? Алюнчик, маленькая моя, давай Вите купим квартирку, ну, хотя бы двушку. А? Ой… погоди, погоди. Сердце заболело, ой…

28.

Сегодня на прием пришла бабушка, вопрос не помню, но решили быстро. Спрашивает:
- А мне больше никуда не надо?
- Нет.
- Ну может мне еще куда сходить?
- А зачем?
- Да вот, дети фитнес-браслет подарили, надо 8000 шагов в день проходить, вот я и хожу.
(Место действия - Горгаз)

29.

Живые мертвецы или почему я бреюсь каждый день.

Раньше, приезжая в деревню, я никогда не брился. А зачем? Белочкам в лесу и огурцам в теплице абсолютно параллельно, чистый у тебя подбородок или нет. Поэтому на родине лицо быстро покрывалось черной щетиной. Правда, все изменилось после 12 июля 2013-го года.

В тот день около 16-00 я водрузил на плечо бензиновый триммер и отправился на кладбище, расположенное в двух километрах от дома. Заниматься ручным выдергиванием травы вокруг оград и могил родственников казалось слишком утомительным. А так – от силы час работы, и все будет в лучшем виде, останется только убрать мусор.

Одно важное замечание – очки оставил дома, поэтому четко рассмотреть, что происходит метрах в двадцати, я не мог. С другой стороны, а что на кладбище рассматривать, коси и наслаждайся процессом.

Триммер, согласно чихнув дымом, громко заревел, сметая траву и разгоняя перепуганных насекомых. А я, традиционно отключившись от окружающего мира, задумался. О чем, не вспомню, да это и не важно, потому что, перейдя к могилам бабули и деда, я поднял голову и…

Впереди неподвижно замер…
- Мать, мать, мать, - удивленно поддержали деревья.

Через секунду я уже стоял в десяти метрах от ограды, обливаясь холодным потом. Еще бы, столкнуться нос к носу с самым настоящим покойником! В новом костюме, галстуке, традиционно белой рубашке и с мертвенно-бледным лицом.
- Откуда он здесь? – мелькнула первая мысль.
- Это кладбище, - хмыкнула вторая, - они тут живут.
- Тикать, - вмешался мозг.
- Не можем, - вздохнули ноги, - заклинило.
Конечности были правы: судя по ощущениям внизу, быстрой эвакуации мешала сжавшаяся от страха филейная часть.

И пока я пытался сдвинуться с места, мозг быстро перелистывал архивные записи в поисках молитвы:
- Есть! Союз нерушимый, республик свободных. Стоп.
- А, вот! Касиу Ясь канюшыну, хм, в тему, конечно, но мимо.
- Может, это? Боже. Точно, оно самое, итак. Боже, царя храни. Да блин.

Поняв, что помолиться не выйдет, я решил, что попробую отогнать мертвеца работающим триммером, который, в соответствии с законом подлости, тут же заглох.

А покойник, приняв только ему известное решение, медленно двинулся в мою сторону. В наступившей тишине его туфли с каким-то жутким хрустом подминали сухую траву:
- Хррум, шшшш, шшшхрум.
- Тикать! – бросив заниматься поиском молитвы, заорал мозг.
- Косить, - негромко уточнил мертвец.
- Тикать!
- Косить.
- Тикать! Тикать!
- Косить. Косить.
- Эээээ, - с трудом выдохнул я, - не подходи.

Остановившись метрах в трех, покойник неожиданно улыбнулся:
- Здравствуйте. Я, наверное, испугал?
- Да нет, конечно, наоборот, обрадовал, бл***, до седых волос под мышками.
- Извините, - смутился он, - вы здесь косите?
- Крестиком вышиваю, - пробормотал я, нервно пытаясь завести триммер.

Но верный аппарат даже не фыркнул. Наверное, тоже заклинило.
Мертвец же, не обращая внимания на мои потуги, зачем-то поправил галстук и продолжил:
- Надо памятник новый ставить.
- Да ладно, - удивился я, - а что под старым не лежится?
- Тут слышу – гудит.
- Разбудил?
- Да я не покойник, - рассмеялся мужик.
- Лицо чего белое?
- Из больницы выписали, три дня назад.
- А костюм?
- После работы потому что. Вон машина у ворот стоит. Через неделю мастера приедут, на могиле родителей будут новый памятник ставить, а все травой заросло, вот и...

- Скажи, ты нормальный? – поняв, в чем дело, я в изнеможении уселся на землю. - Кто на кладбище подходит незаметно? А если бы леской исполосовал? Благодари Бога, что двигатель заглох.

Оказалось, мужик просто хотел, чтобы я обкосил могилы его отца и матери. Докричаться не удавалось из-за рева триммера, вот и не придумал ничего лучше, как обойти и встать напротив.

Так что расстались мы друзьями. Ну, почти. Пожав руку псевдопокойника, я пообещал, что все сделаю бесплатно. От предложенных денег отказался, на прощание искренне пожелав мужику всю жизнь наслаждаться групповым сексом с хромым ежом и яблоневой плодожоркой, и больше никогда не подходить незаметно к людям.

Оставшись в одиночестве, я закурил, пытаясь унять дрожь. Кому расскажи - не поверят. Кстати, приду домой, обязательно проверю подмышки. Может, и вправду там уже седина. Наконец, успокоившись, с первого раза (о чудо!) завел триммер и приступил к работе.

Вообще, трудотерапия – великая вещь. Спустя полчаса встреча с «мертвецом» вспоминалась уже с улыбкой. Единственное, что мне так и не удалось понять, как можно было отпрыгнуть назад почти на десять метров, при этом не задев ни оград, ни памятников. Да еще и с работающим (!) триммером в руках.

Без приключений всё закончив к 17-11, я довольно отряхнулся и…
Знаете, если бы в этот момент отовсюду стали выползать скелеты и полусгнившие трупы, они бы уже не удивили. Почему?

Да потому что из густых зарослей, скрывающих старые захоронения (сам видел надгробья 19-го века) медленно вышла женская фигура в бесформенном балахоне. На голове капюшон, в руках клюка, лица не рассмотреть.
- Да чего ж вам не лежится-то спокойно, а? – запричитал мозг, - сегодня что - день открытых могил?
- Фррррррр, - согласно выдохнула филейная часть, тут же, извините, продудев "Интернационал".
- Только не сжимайся, - вмешались ноги, - иначе не убежим.

Дойдя до первого памятника на «новом кладбище», фигура остановилась:
- Шесть вечера есть?
- Фрррррр, - опередила меня филейная часть.
- Нет, еще только 17-14, - глянув на часы, прошептал я.
- Ясно, - покойница развернулась, через две минуты скрывшись в густых зарослях.
- Пронеслофррррррррр.
- Что стоишь, дубина, - заорал мозг, - хлопай ресницами и взлетай, пока она не вернулась с подругами!

В общем, как добрался до дома, не помню. Скорее всего, прилетел на триммере. Ничем другим не объяснить то, что уже в 17- 20 я, вздрагивая, курил на крыльце и слушал рассказ очень кстати забежавшей соседки:
- Так это же Галя, Сорочишина жена, дети разъехались, мужик давно умер. Говорят, у нее с головой проблемы: то с забором шепчется, то вокруг скамейки пляшет, а еще очень любит гулять по кладбищу, особенно вечером.

Как все просто, да? Покойница-то оказалась липовой! Вот только борода у меня поседела по-настоящему. С тех пор бреюсь каждый день.

Автор: Андрей Авдей

30.

Как мы отдыхали у Жеки на даче или я знаю, дача будет, я знаю саду цвесть..
Посвящается всем советским дачестроителям, их многострадальным детям и друзьям, по наивности заехавшим отдохнуть в гости на дачу.

Дело было летом, делать было нефиг (не совсем в рифму, но по смыслу). Пытаясь скрасить однообразные летние новокузнецкие будни, я позвонил Юрику. От него узнал, что наши друзья –товарищи Жека с Серегой, бросив нас изнывать от жары и безделья в городе, укатили к Жеке на дачу в Карлык (в наше время это было равносильно сегодняшней поездке на зарубежные моря), где, конечно же, предаются неге и наслаждаются всеми прелестями отдыха на природе – рыбачат, купаются, тусят с дачниками- дачницами, лежат под кустами-деревьями, откуда в рот –на голову падают всякие ягодно-яблочные дары природы - в общем кайфуют по полной.
Решив, что им тяжело одним справляться с наплывом такого количества отдыхательных прелестей, мы решили помочь друзьям и на ближайшей электричке рванули в край неги и безмятежности (так мы, не имеющие собственных дач, наивно думали).
Приехав часов в 11-12 дня на дачу мы, заблаговременно врубив кассетный магнитофон (была тогда какая несколько более громоздкая замена айтьюнсам и разным плейерам, носилась на плече, чтобы послушать вне дома требовала фиговой тучи здоровенных батареек, которые не заряжались и которых хватало всего на несколько часов счастья), чтобы подчеркнуть всю торжественность и радостность нашего прибытия, ввалились в дом и нашли там наших отпускников дрыхнувшими без задних (да и скорее всего и без передних) конечностей. Сильно удивившись такому вопиющему факту, мы, добавив до полной громкость, несколько пробудили из небытия Жеку (Серега, не просыпаясь, посылал нас вместе с музыкой непечатными выражениями в темные и малоприятные места). Жека более мягкими выражениями выразил свое недовольство нашим приездом в такую рань, мотивировав его тем что они до ЧАСУ НОЧИ!!! БЕТОНИРОВАЛИ!!! ГРЯДКИ !!!
- Хватит врать, в 9 вечера темнеет!
- А батя нам переноску (лампочку на проводе) из дома спустил…
- А нахрена их вообще бетонировать?
- Не знаю, батя сказал чтобы не осыпались…
Это был шок, как если бы мы, приехав в долгожданный отпуск в Турцию, узнали, что друзья отдыхающие целыми днями окучивают-полют-поливают всякие картошки-огурцы- помидоры. В это было невозможно поверить, ведь дача, как мы, не имеющие дач думали, создана для отдыха и наслаждения.
Вот мы на свою не-голову и не поверили, тем более что главный вдохновитель и организатор трудовых подвигов Жекин батя – Владимир батькович-куда то на несколько дней отъехал.
Здраво рассудив, что наши товарищи скорее всего сильно преувеличили свои трудовые подвиги и нам, как друзьям-приезжим они точно не грозят, мы решили остаться в краю отдыха и развлечений.
Мы тогда были наивны и еще не знали (и сами пока им не стали) этот класс фанатичных строителей дач-домов-бань и прочих построек, не слышали предостерегающе-правдивую песню Ивасей «Как мы строили навес у Евгения Ивановича».
Но в целом этот день и прошел как мы и мечтали – плавали, загорали, играли в карты, в общем отдыхали по полной.
Но на следующий день Жекин батя все-таки приехал, и с утра послеследующего дня карма настигла нас.
Реальность собственника-вечнодостраивающего-подделывающего и переделывающего, открывшаяся нам после его приезда оказалась суровее труда шахтеров и крепостного права.
Дача стояла на крутом косогоре (наша на тот момент уже люто любимая партия и правительство выделяла для дач обычных людей все самое лучшее – участки в оврагах, вдоль железных дорог и под ЛЭП (при этом достигалось сразу несколько целей – и люди заняты-при деле, плюс бралась расписка что на участке над которым проходит ЛЭП, нельзя выращивать деревья выше 3 метров – т.е. по сути нахаляву люди следят за тем, чтобы место под ЛЭП не зарастало и его регулярно расчищать-вырубать не надо. Правда, вроде как вредно и нельзя проживать людям в пределах 50 - 100 метров от железнодорожных путей и ЛЭП, но для советского крепкого народа милостиво делалось исключение).
Уклон градусов в 45 очень способствовал здоровью ног и сердечно сосудистой системы при передвижению на узком, убегающем в туманную даль оврага участке, настоящий рай для скалолазов и альпинистов.
Жекин батя не был покорителем вершин разной сложности, он был дачным энтузиастом-огородником, у которого было много энергии, здоровья и бетона. Поэтому огород к нашему приезду выглядел как набор фортификационных сооружений, где всякая малина-клубника была надежно посажена в бетонные камеры-грядки во избежание побега на волю (последние из них – под малину, Жека с Серегой до часу ночи и делали).
Нам показалось, что больше уже бетонировать нечего, но Жекин отец, видимо рассудив, что нечего четырем здоровым лбам без дела прохлаждаться, когда до победы коммунизма еще далеко, нашел применение нашим зря растрачиваемым при бесполезном отдыхе силам.
Нам было сказано, что Родина-дача в опасности, один из склонов осыпается, а над ним проходит дорога, а если завтра война, если завтра в поход – как танки и прочая большегрузно-самосвальная техника пройдет?
Поэтому нужно этот обвал расчистить, склон выровнять для последующего развлечения-бетонирования, землю-глину куда-то там утащить.
Нам конечно показалось немного странным, что склон перед выравниванием-расчисткой никак и ничем не предполагалось укреплять, да и землю в целом наверное можно было никуда не таскать, а тут же разровнять, но кто мы такие чтобы указывать опытному строителю-дачнику?
Воспитанные на книгах про тимуровцев и прочих пионерах-героях, мы с утра спустились в яму-забой для свершения трудового подвига, спасения Родины-дачи и посрамления стахановцев.
Выползающее из-за деревьев ленивое утреннее солнце застало нас копающими отсюда-и-до-ночи. Диспозиция поначалу была следующая: трое копают-загружают тачку-тележку (ну как тележку - телегу или даже тележищу), пока четвертый ее отвозит.
Ну как отвозит – сначала кряхтя и взывая к всем известной богине-покровительнице всех таскающих-катающих тяжелые вещи – ТАКОЙТОМАТЕРИ, выталкивал по мосткам из ямы груженую с горкой тачку (а с горкой – потому что пока тачку везут, трое отдыхают, и чем дольше друг-сизиф мумукается с ней, тем дольше отдыхают плюс еще десяток другой лопат сверху просто по-приколу), потом несется под горку как Пятачек за Винни-пухом за этой телегой, пытаясь ее удержать-не опрокинуть, потом возвращается после этого квеста к радостно гогочущим –подбадривающим друзьям, мысленно и вслух обещая отомстить им, когда придет его черед загружать тачку.
И когда это случается – накладывает сверху еще пяток лопат на все увеличивающуюся горку, а чтобы вошло- немного притрамбовывает. Так как каждый по очереди побывал тачководителем, то спираль мести не останавливалась до тех пор, пока на одном из рейдов груженая по самое «нихрена себе как это тащить, вы чё обалдели?», т.е. на полметра выше и без того не малых бортов, тачка не решает, что с нее достаточно и «откидывает» колесо.
Сначала мы этому обрадовались – по принципу «нет тачки-нет проблем» (некуда грузить – ура свободе!). Но мы недооценили нашего героя-дачестроителя, он доступно объяснил, что подвиг наш бессмертен, наш пот и кровь не пропадут даром,не время оплакивать павшую тачку, мы за нее еще отомстим. После пламенной речи он на личном примере показал нам, слабакам, что русские неистовые дачники не сдаются и впрягся в то что осталось от тачки – это по результату больше всего напоминало плуг. Оставляя две борозды сантиметров по 10 глубиной, треща (тачкой) и кряхтя (собой) он (вместе с тачкой) медленно удалялся в наше «светлое» будущее…
Чтобы окончательно вселить в нас веру в победу коммунизма на отдельной дачи ну и для повышения производительности ( т.к. в тачке без колес много-быстро мы –слабаки –недачники не в состоянии были волочь) он в дополнение к ней выдал нам видавшие виды носилки, в качестве бонуса к которым прилагались намертво присохшие к ним пару ведер бетона.
Нифига уже не ласковое солнце подползало к зениту, обжигая дочерна наши изможденные спины и превращая нас из изнеженных городских отдыхающих в героев книги «Хижина дяди Тома». Серега, самый смуглый и худой, в красных семейных трусах, порванных ручкой от носилок до состояния набедренной повязки, был ходячей иллюстрацией из вышеупомянутой книги. Взглянув на нас, мало какой белый не захотел бы пойти воевать с Южанами, чтобы отменить рабство.
Мимо шли к озеру другие дачники, зовущие –«Володь, пойдем купаться!»
Иш, чего удумали, не дождетесь – «Мы еще мало поработали!» кричал им в ответ местный Себастьян Перейро.*
Наконец, видимо почуяв угрозу восстания, нас отпустили «минут на 20 искупаться». Мы, конечно не планировали быть очень пунктуальными, справедливо рассудив, что так как часов у нас нет, то 20 минут – понятие на час-другой растяжимое. Но опытного «торговца черным золотом»** так просто не проведешь, и ровно через двадцать минут наш друг-дачник Жека, по совместительству сын и будущий наследник бетонно-огородной империи, был под разными предлогами-уговорами-убеждениями «выловлен» из озера и вернут на трудовой фронт, за ним, печально напевая «друг в беде не бросит, лишнего не спросит….» уныло поплелись и мы.
Когда пришло время готовить обед, то в этот раз, в отличие от обычного расклада, когда готовка приравнивалась к казни четвертованием, желающих было хоть отбавляй, пришлось даже кинуть жребий, кто будет поваром-кашеваром. Фортуна в этот раз была благосклонна к Юрику – никогда, ни до, ни после я не видел такого счастья в глазах пацана, которому досталось чистить ведро картошки. Он весело смеялся и радовался, как будто выиграл в лотерею «Волгу», из форточки обзывал нас неграми и требовал глубже копать, дальше таскать и ровнее бороздить.
Что мы и продолжали делать, негромко ругаясь (ибо неприлично было в нашей стране победившего социализма роптать на созидательное счастье трудовых подвигов) сложносочиненными предложениями, которые с ростом числа выкопанных-перетащенных тачек-носилок приобретали все большую глубину и этажность, злорадно дожидаясь, когда наш шеф-повар, этот «халиф на час», закончит свою «белую» работу и опять будет низвергнут из своего кухонного рая на нашу потом, слюной и матами политую глиноземлю, которая широка, глубока и где так вольно какой-то человек дышит.
Часы и минуты ползли, как парализованные обкуренные черепахи под палящим солнцем, носилки сменялись лопатами, лопаты тачкой, мы уверенным речитативом подбадривали себя советским рэпом:
«Нам солнца не надо-нам партия светит,
Нам хлеба не нужно-работу давай!»
В общем Маяковский рулил– дети и внуки кузбасстроевцев продолжали реализовывать его программу-стихотворение «Хреновый рассказ о Кузнецкстрое» (в оригинале- «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое», но мой вариант названия, как мне кажется, точнее передает суть стиха) – ну там, где рабочие то под телегою, то в грязи, то впотьмах лежат, сидят, сливовыми губами подмокший хлеб едят и регулярно медитируют на «через четыре года здесь будет город-сад» (т.к. про то как они работают в этом стихотворении нет ни строчки, то напрашивался вывод - получить город и/или сад в нужные сроки планировалось суровой аскезой и непоколебимой верой – ну он же не прораб, он поэт- он так видел процесс строительства).
Опять же непонятно как у него в голове совместились закудахтавшие взрывы, взроевший недра шахтами стоугольный гигант с мартенами в сотню солнц, воспламеняющие Сибирь, с основной целью-мечтой, которая будет достигнута в результате этой экологической катастрофы -городом садом, притом что завод строился в центре города ? Где логика, где причинно- следственная связь?
Ну да зубоскальте-глумитесь неблагодарные потомки – художника обидеть всякий может)).
Но в общем наш настрой-состояние стихотворение передавало достаточно точно (день простоять да ночь продержаться), только в нашем варианте стиха свинцовоночие и промоглость корчею были поменяны на палящесолнцечье и оводокусачею, а мечты о городе-саде – на грёзы о дачном отдыхе.
Но все рано или поздно заканчивается и неожиданно мы поняли, что разглядеть наше светлое будущее и дорогу к нему с носилками-тачкой в сгустившихся сумерках не представляется возможным. На Карлык умиротворяющей нирваной опустилась тихая летняя ночь – избавительница и заступница от трудоголиков-экстремалов.

В сердце осторожной литаврой запела радость – Ура! Свобода-Равенство-Братство!
Эль пебло унидо хамас сэра венсидо!
Но вдруг кромешная темнота, а вместе с ней и радость были беспощадно разорваны неугасимым светом энтузиазма и лампой на переноске, которую неуемный Жекин батя спускал нам из окна.
«Работайте негры, солнце еще высоко!
А это не солнце а луна? Все равно работайте!» - раздался язвительный Юркин голос, но мы почему-то не засмеялись, видать чувство юмора стало сдавать на нервной почве.
Это был апофеоз, который поэтичные Иваси облекли в иронично-романтические слова:
«Я знаю - дача будет, я знаю – саду цвесть,
Готовы наши люди не спать, ни пить ни есть.
Таскать кирпич под мышкой, век мучаться в долгах,
Чтоб свить гнездо детишкам у черта на рогах.»
Детишка –Жека, для кого это все в теории вилось, почему то не понимал своего счастья или не видел так далеко своего светлого будущего, поэтому вместе с нами был несколько расстроен бесплатным-безлимитным продлением коммунистического субботника (а может и чуял какой нибудь интупопией, что фиг он насладиться гнездом, т.к. дача после окончательной достройки-перестройки умудриться сгореть, видимо чтобы было чем и ему заниматься с его сыном – продолжать гнездоваться- строиться, ибо ничто в этом мире не вечно, кроме процесса строительства дачи).
Во сколько мы в итоге закончили радоваться труду – скрыла милосердная завеса времени, дальше помню себя уже поздней ночью, бегущим с горы в траве-по-пояс, счастливый и опьяненный свободой.
Следующий день прошел как под копирку – «и вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди», копать-таскать-пахать, мы не сдавалась, за нами в каких то 3-4 тысячах километрах была Москва, и к обеду послеследующего дня осыпающийся ранее склон радовал глаз перпендикулярной красотой и казалось, что свобода, а с ним и долгожданный дачный отдых уже где-то рядом, за семью тачками и десятью носилками.
Но толи карма потомков кузнецкстоевцев не подразумевала отдыха в этой жизни, толи мы плохо медитировали на цветущий через четыреста сорок четыре года сад-огород, в общем к нам опять прилетела птица «обломинго».
Находясь на заслуженном послеобеденном отдыхе, мы уже основательно строили планы на то, как мы сегодня и завтра зажжем, ведь осталось то дел всего на час-полтара.
Наша неспешная беседа была прервана диким смехом за окном. Через несколько секунд его источник – Серега ввалился к нам. Сквозь приступы истеричного смеха-сквозь-слезы мы кое-как разобрали, что наш не подпёртый склон (который мы третий день ровняли для последующего бетонирования) – обвалился «сначала немного, тачек на 5-10, а потом тачек на 50».
Это означало, что все надо начинать сначала – работы добавилось на пару дней стахановского труда, а при такой организации – «что думать, прыгать надо» (зачем подпирать-укреплять, копать надо) – до конца лета.
С таким же успехом можно носить воду в решете, красить траву, круглое носить, квадратное катать и заниматься много какой полезно-армейско деятельностью для повышения нашей приобщённости к физическому труду и поддержания ИБД (имитации бурной деятельности).
К тому времени наша маленькая спаянная бригада уже думала и действовала как единый организм – без слов, на одной телепатии. Жека мгновенно куда-то испарился, мы достали карты и сели играть в дурака.
Через несколько минут ворвался наш вдохновитель на подвиги – Владимир Перейрович с новыми зовущими на подвиг лозунгами, но Жеку не застал. Лишившись вместе с Жекой основного своего рычага воздействия на нас – дружеской солидарности, он загрустил и отправился на его поиски, иногда забегая к нам проверить – а вдруг он где то в доме (под табуреткой-диваном-столом) прячется? Но Жека в этот день проявил чудеса конспирации и до ночи так и не попался в принудительно-добровольные трудовые сети.
Мы же чувствовали себя настоящими забастовщиками, вместо стучания касками делая вид, что совсем не понимаем, чего от нас хотят и какой-такой копать-таскать на даче, мы же в гости отдыхать приехали.
Так в праздности и неге прошел остаток этого дня и у нас забрезжила надежда на то что жизнь начинает налаживаться и мы наконец достигнем отдыхательной нирваны.
Но тогда на просторах нашей необъятной социалистической Родины свято соблюдался лозунг «Кто не работает-тот не ест!». Поэтому планово-беззаботное утро встретило нас первыми лучами солнца и вкрадчиво-заботливым голосом Владимира батьковича «Ребята, вставайте, через 40 минут электричка отходит, следующая только в обед, а то у нас хлеб заканчивается» (тогда магазинов рядом с дачами не строили, за продуктами, в т.ч. за хлебом надо было идти черти знает куда). Предлагать сходить за хлебом мы не стали, прочитав в его глазах неумолимый приговор- лозунг энтузиастов-дачестроителей- «кто не пашет на даче до зари, тому не дадим праздно жить на ней и есть сухари!».
Так произошло наше изгнание из рая, хотя никаких запретных плодов мы попробовать так и не успели – некогда было, а так хотелось.
С тех пор наши редкие поездки к Жеке на дачу заранее предварялись строгой проверкой на время нашего приезда планов передвижения – местонахождения на это же время Жекиного бати, ибо наши пути не в коем случае не должны были пересечься как минимум в радиусе нескольких километров от дачи, т.к. он продолжал с неиссякаемой энергией-энтузиазмом-фанатизмом строить-бетонировать-переделывать, пугая нас до холодного пота и ночных кошмаров перспективой вновь оказаться в рядах добровольно-принудительных помощников реализации этого бесконечного процесса.
И вот, собравшись как-то в один из летних погожих дней, мы услышали от Юрика рассказ о том, как он на днях заходил к Жеке домой, минут двадцать стучал, ждал когда наконец откроют, а не уходил потому, что в комнате раздавались какие то непонятные звуки- явно кто-то был дома. Наконец ему открыл стоящий на четвереньках Жекин батя и сказал что Жеки дома нет.
Жека внес ясность в эту футуристическую картину, объяснив, что его батя сорвал-надорвал спину на даче, когда очередные тачки-бетоны-глины таскал-копал, поэтому так долго и не открывал – мог передвигаться только на четвереньках и очень медленно.
Нехорошо, конечно, радоваться чужому горю, но мы увидели в этом прекрасную возможность беззаботно-безбетонного отдыха, пока Владимир батькович будет отлеживаться дома и стали активно спрашивать у Жеки, чего мы тут сидим и время теряем, когда в Карлыке райские кущи облетают-опадают.
На что он философски-спокойно пояснил, что медицинскую справку по временной нетрудоспособности на пару недель его бате для работы конечно выдали, но как только он смог вставать, то на первой же электричке ломанулся на дачу – раз есть такая клевая возможность столько всего на ней успеть сделать, пока можно на работу не ходить; и мы конечно можем поехать на дачу, но он пожалуй пас, ибо жизнь она одна и желательно ее прожить, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прокопанные-пробетонированные в юности годы.
Ну а морали сей истории -
1)«гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей!» (это про Жекиного батю)
и
2)«труд сделал из обезьяны усталую обезьяну» (ну а это про нас).

31.

Моё первое дежурство или Рейган с сиськами.

Моя академическая карьера подходила к концу, надо было переходить от социализма университетов к капитализму частной практики.
А тут как раз и случай подвернулся: мой соратник по резидентуре искал себе напарника, позвонил и давай уговаривать: городок небольшой, спокойный, патриархальный, люди приветливые, дом можно купить недорого, дежурства на дому, воздух свежий, океанический...
Тут вот я и купился: жара пустыни в сочетании с перманентным смогом меня достала!
Помню, я его ещё спросил про травмы — редко, ответил он.
А стреляные?
Вообще не бывают, город — патриархальный, люди добрые, все друг друга знают, стрельба — дело неслыханное, о чём ты!!!
Во-во-во, это мне подходит!!
(Мне сильно надоели беспокойные недостреленные поступления из шестого по преступности города США.)
Радости они приносили мало...
Им радовались только хирурги-стажёры из других стран, специально присланные обучаться военной медицине и методам лечения огнестрельных ранений, к слову.
Итак, еду знакомиться с городом и госпиталем...
Город не подкачал: солнце, почтовые голуби летают кругами в необъятном небе,воздух свежий, хрустящий — хоть дыши хоть кусай и жуй!
И патриархальный, как на лубке 50ых: дети торгуют домашним лимонадом с лужаек передних дворов, деньги на футбольную форму местной школьной команде зарабатывают, в воздухе — запах барбекю, церковные благотворительности жарят цыплят и мясо на нужды своих прихожан — лепота, одним словом, ни те пробок, ни те смога, машин немного, стиль езды — расслабленный.
А вот госпиталь подкачал...поначалу.
Снаружи он выглядел как сарай, что объяснимо, строился он в суровые годы после Великой Депрессии, в военном 1943 году.
Мнда... захожу.
И обалдеваю.
Самый чистый госпиталь в моей жизни, уж поверьте моему опыту санитара, медбрата и врача!
С пола можно есть, больные ухоженные и чистенькие...
А расписание операционной!!
У меня отвалилась челюсть — маленький захолустный госпиталь с операциями университетского уровня, невиданное дело...
Берём, заверните!!
Обговорил все детали со своим приятелем, подал документы, купил дом у уезжающего анестезиолога( он решил стать виноделом, в другом штате), переехал, проработал в тандеме месяц, надо и дежурить начинать.
Дежурство — 24 часа на пейджере, закончили плановые операции, я последний, звоню главной дежурной сестре — ничего?
Ничего, ни в приёмном покое ни в родильном — стало быть, домой...
Аха, щас!!
На подъезде к дому, 10 минут спустя — вызов: огнестрельное ранение в грудь!!
Ах тыж ссука, вот те и патриархальный город, нас с тобою, Миша, похоже ... дезинформировали!! Дежавю, я опять попал в Чикаго или Детройт или Сан-Бернардино!!
Резкий разворот, галопом в приёмник, кидаю машину и врываюсь в отделение, врач приёмного профессионально краток: женщина 20 лет, ранение в грудь, теряет кровь, в шоке, пневмоторакс, стрелявший задержан, калибр — 22LR( калибр маленький но говнистый), одно входное отверстие, выходное не нашли.
Хм, совсем как Рейган, мелькает у меня в голове — обстоятельства покушения на него мне известны в деталях: тот же калибр, та же ситуация с проникающим ранением груди, затронуто лёгкое, кровит...
И точно: давление у плинтуса, пульс в небесах, холодный пот, спутанное сознание — шок.
Кровь давайте, где вены?!?
Пару хлипких, на руках...
А центральная?
Пробовали, не получилась, уж больно толстая.
Есть такое дело, полная, с большими пышными грудями и бронированном бюстгальтером, разрезанным парамедиками при транспортировке.
Меняю подход, вена есть, кровь готова, быстро вливаем литр, начинаем второй, показатели стабилизировались на нормальных, поставил артериальную линию, отправил анализы.
А тут и хирург подходит.
Знакомимся — он был в отпуске, меня не знает.
Посмотрел на больную, одобрительно кивнул, быстро осмотрел.
Небольшого роста, азиат, как я позже узнал — таиландец, он вызывал немедленное доверие...
Казалось бы — с чего? Говорит мало, двигается несуетливо, спокоен и невозмутим как слон.
Таких я видал.
Но вот такое чувство — спокойной мужицкой уверенности, чем он щедро делился со всеми — я испытывал всего пару раз в своей долгой медицинской жизни.
Ничего не зная о нём — я просто решил довериться чуйке.
И не ошибся.
Уже позднее я узнал: что чуйка не подвела, я проработал с ним почти 20 лет, легендарной силы хирург, универсал, умница и скромник, бессеребреник, что в городе его обожают, у него легкая рука и отличные результаты, что местное кладбище недосчиталось сотни похорон из-за него...
Так, отвлёкся — достаточно сказать, что я считаю его самым лучшим хирургом в моей жизни.
Итак, берём « Рейгана с сиськами», как я её окрестил про себя, в операционную.
Наркоз, взлетаем, всё штатно, девка ведёт себя на удивление стабильно, калибр тот же, стреляли в грудь, Рейган чуть не помер, а она у меня — железная дорога с ровными шпалами( слэнг, её показатели практически не меняются, выстраиваясь ровными рядами на протоколе наркоза).
Нет, так не бывает, что-то не то...
Слышу довольный смешок хирурга — пуля изменила своё направление, Михаил, после столкновения с пышным бюстом и бюстгальтерными конструкциями, отскочила вниз, в живот и там уж причинила вред, но терпимый, он нашёл пару кровотечений и остановил их, посмотрел требуху — кишечник целёхонький, печень, селезёнка — никаких повреждений, закрываем.
Приземляемся, без проблем, перевожу в реанимацию, анализы хороши, показатели стабильные...
Наутро я, невыспавшийся, встречаю напарника язвительным: ты это называешь « тихим семейным городком»?!?
Он отбивается, винит мою дурную карму, которую я прихватил с собой из университета...
А вот истинные причины и подробности мы узнали позже:
стреляла соперница, они там одного козла не поделили, он им обоим заделал по ребёнку, её посадили, ребёнка забрала её мама, пока она сидела — он заделал им обоим ещё по ребёнку!!
Прям рабыня Изаура приехала в Санта Барбару, фарс часто высовывает свою глумливую мордочку из-за кулис трагедии...
Ну, да бог с ними — впереди у меня было почти 20 лет работы плечом к плечу с этим удивительным, точнее —уникальным хирургом.
За что я безмерно благодарен провидению, надо сказать...

32.

МНР, город Ховд.
День Независимости Монголии «Наадам» по срокам совпадает почти с Днем взятия Бастилии.
У монгол это 11-12 июля, у французов 14-го. Жара за 40°С и выше.

На праздник в здании театра собирается вся местная партийная элита, приглашались советские специалисты. Вначале, как всегда речи, затем шел красочный фольклорный концерт местного театра, затем празднество переходило в помещение чуть вдали от центра. Пешком.

А надо сказать, в это время все жены и дети наших спецов уезжали на родину.
Во-первых, из еды были одни консервы, во-вторых фрукты и овощей из Улан-Батора нам самолетом в это время не присылали. Жара. Скоропортящееся.

И вот, наконец, мы рассаживаемся в этом ресторане, назовем его так.
Снова продолжительные заверения о дружбе-сотрудничестве и всего прочего от этого монгольского местного рейхстага, наконец начинается обед. Мужики, а других и не было, все голодные писец как.
Жен же ни у кого нет, чтобы приготовить и покушать домашнее. Только самогоном выживали.

А готовят монголы в своих ресторанах... Ну так, если кратко, то макароны без соли почти национальное блюдо.
И вот нам приносят... Вернее они стояли на столе сразу - ТОРТЫ.
Ну и народ же понимает - дипломатический приём практически, торт он же на десерт с компотом. Все ковыряются для приличия в макаронах, но мечтают поскорее вкусить десерт. Глотают слюни, но терпят.
И вот этот момент настает.

А стоит сказать, что торты были оформлены красиво. Красиво, ничего сказать не могу. Всё как у нас. Розочки из крема там красные, листочки зеленые фигуристые, толстенькие такие по высоте торты, красиво. Аппетитно были оформлены.

Ну и Юрка Юдин из Москвы, (Таньке привет кстати), отрезал себе такой нехилый шмат и заглотил....
Уже не помню точно. То ли он был самый голодный, то ли чего ещё, но мы на него смотрим, типа: ну как, съедобно? Чтобы самим порвать торты на части, как Тузик английский флаг.

Смотрим, а у него из глаз слезы катятся, и лицо как у какающей кошки. Замироточил, одним словом.
Сливочное масло, на котором был сделан торт, оказалось горько-горькое, соленое-соленое.

Ну и что-что. Проглотил, конечно, Юрка свой шмат. До конца держал фасон.
Не уронил честь советского специалиста.

33.

Напомнили...

Весной 1989 года на украинском телевидении в какой-то вечерней программе появился странный мужчина, который проводил сеансы то ли гипноза, то ли ещё чего. С экрана несколько вечеров подряд сверлил очи советскому населению никому ещё неизвестный доктор Кашпировский.
Поглазеть на него было интересно, ещё и повод полежать 20 минут. Усталость одолевала неимоверная, дети 2,5 лет и 10 месяцев не давали передыха. Поэтому эти сеансы дуракаваляния я узаконила на недельку. Мужа тоже приобщила.
Кстати, однажды я отключилась и очнулась абсолютно отдохнувшей.
В какой-то день Кашпировский начал что-то про зубы говорить. Насчёт снятия зубной боли - не помню, сочинять не буду, но произнёс он роковую фразу: "Можете завтра идти лечить или вырывать зубы абсолютно безболезненно."
Муж - Фома неверующий, но воспрял духом и решил проверить на себе, правду ли говорит чудо-доктор. Ну и зуб плохой надо было выдрать - давно собирался. Всё времени или смелости не хватало. А тут такой шанс!
Заявившись изначально в дежурную больницу, потребовал вырвать зуб наживую, без новокаина. Врачи, наверное, и не прочь были позверствовать, но тут так просит молодой человек... Нет, нет! Подозреваю, что когда добровольно человек идёт на экзекуцию, у стоматологов просто теряется спортивный интерес.
Отправили в областную стоматологию. А там студенты, практиканты, профессора и ещё много чего, пахнущего карболкой, эфиром, какими-то лекарствами.
То ли упрямство, с которым ненормальный с горящим взором отказывался от обезболивания, то ли ссылки на "по телевизору мужик сказал" пугали, но рвать несчастный зуб отказались не только студенты-практиканты, но и работающие там врачи. И всё бегали с укольчиком.
После бесполезных уговоров упорствующего подопытного кролика, выдрать зуб вызвалась одна будущая врачиха необьятных размеров и харизмы, похожая на Чигисхана в юбке. С теплой фамилией Мирная.
Хотя у неё руки дрожали и Славик её успокаивал, говорил "Рви смело, по телеку сказали, что мне не больно будет", но она далеко не с первого раза вытащила зуб раздора. Помучила вроде, но муж сказал, что не больно. Правду баил теле-доктор, получается?
Что сыграло роль в обезболивании - гипноз, самовнушение или ещё что - покрыто пеленой времени. Муж вообще считает, что сам себе зуб обезболил.
Зато недавно ненароком я узнала, что эта доктор Наталья Александровна Мирная до сих пор шикарно зубы рвет. Ну, как мне объяснили - вынимает безболезненно.
Может, она в себя по-настоящему тогда поверила?

34.

Усвоенный урок

Примерное поведение - моё слабое звено."Прим" в табеле - призрачная мечта, лишь дважды осуществившаяся в жизни. Один раз заслуженно, в 7-м классе. Ну никак не получилось нашкодить, прихрамывая, за оставшиеся от третьей четверти две недели, которые я прилежно отучилась, выйдя "в свет" после двойного перелома. Нет, не стоило по городу в коньках прогуливаться!!!
Второй "прим" был в 10-м, по ошибке, фамилии похожие перепутали, но милостиво оставили, увидев мою счастливую улыбку. "Мне? Примерное?!" Правда, со вздохом - аванс. В 10-м?! Ха!
Не везло мне с этой категорией, хотя и училась нормально, не дралась и не пакостила. Но умудрялась даже на педсоветы попадать.
Ни за что!
Последней каплей, переполнившей чашу моего возмущения былой несправедливостью и стимулом к написанию этой истории, стал недавний анекдот про выпущенных из тюрьмы за примерное поведение. В школе я не достигала даже тюремного уровня?!
***
4 класс. Первые месяцы мученической кабинетной системы - блужданий, растеряний, опозданий на уроки, перепутанных портфелей и забытых физкультурных форм.
Я не помню, какой урок шёл, может, природоведение. Учительница рассказывала о первобытных людях и стадном чувстве. Слушала рассеянно, потому что другие мысли одолевали.
Предыдущий урок - физкультура. После неё на перемене я выдудлила неимоверное количество воды: она так смешно булькала в животе! Только хотелось в туалет. Какая уж учёба... Но отпроситься нельзя - несколько минут до конца урока, скажут: "Потерпишь!"
Мы находились в кабинете на третьем этаже, следующий урок на 4-м. А туалеты этого корпуса почему-то на ремонте и надо через всю школу топать, в противоположный конец на первый.
Переменка 10 минут. Поэтому сразу после звонка я бросила всё в портфель, выскочила из класса. И погнала!
Школа большая, два здания, сходящиеся углом, народу полторы тысячи, шумно, "ґамірно". Броуновское движение повсеместно.
Приходилось лавировать, перепрыгивать через чью-то резиночку, проскакивать между беседующими учителями, подныривать под старшеклассников, уворачиваться, протискиваться между стайками шушукающихся; переходы, рекреация, лестницы, перила, повороты...
Ощущение того галопа помню до сих пор. Только лишь подбегая к цели, обратила внимание на подозрительно дружный топот за спиной... Повернулась. Весь класс, все сорок человек подтягивались к женскому туалету.
- А ты куда?!
- Я вот куда, вы что?!
- Ты побежала, все побежали...
Наступило прозрение. Или озарение? Так вот же оно какое, это стадное чувство! Я увидела воочию то, что пропустила мимо ушей на уроке. Тема была усвоена, несомненно. Всеми!
А педсовет причём?
К сожалению, не все в моем классе были достаточно подвижны и спортивны, поэтому наше шальное стадо нанесло большой урон порядку в школе. Результат моей пробежки ужаснул: порванные фартуки, сваленные с ног ученики, синяки, ссадины, жалобы на ненормальный четвёртый класс, молоденькую учительницу толкнули головой об стенку, плачи-рыдания, перепуганные первоклашки.
На следующий день карикатура в стенгазете на наш 4-А. Я впереди, все летят за мной, а кругом валяются раненые дети и учителя. Я там обалдеть как красиво получилась!
Подписано было цитатой из классики: "Когда стадо бизонов бежит через пампасы, дрожит земля"...
Ну и на педсовет вызвали кого? Конечно меня, единственную заводилу этого большого безобразия. Невольную виновницу, а как докажешь?

Но ведь ни за что, правда?!

35.

В 1999 г. впервые поехали с женой в Европу. С нами вместе в купе до Бреста ехал мужик ( по моему тогдашнему пониманию - старик ) под 70 лет. Его дети скинулись и купили ему путевку, а "карманные" он накопил сам. Как сейчас помню - 71 доллар. К 7 утра он выходил на завтрак, потом шел "Париж шлифовать" по его выражению.
На музеи и т.д. у него денег не было, кормился тем, что привез из дома.
Из Бреста с ним ехали опять в одном купе. Мужик светился от счастья. Он вез внукам брелки с башней по 3 франка (полдоллара). И съэкономленные 16 долларов. Их он рассчитывал приумножить, а потом потратить в следующей поездке, если дети смогут на нее $300 собрать...

36.

Рассказ от того же товарища, что и в истории: https://www.anekdot.ru/id/981763/.

"Даже чёрными красками надо рисовать свет."
Андрей Кивинов, при участии Сергей Лукьяненко, из книги "Ночь накануне".

Вообще, я не очень то приветствую, так называемый "фекальный юмор", но тут, уж извините, такой случай, что из песни слов не выкинешь никак. Да и история совсем и по-существу без акцента на этом. Может кого и покоробит, возможно излишне натуралистическая сцена, но, надеюсь, что люди здесь все взрослые, вполне отдающие себе отчет про прозу жизни и про то, что даже самые красивые девочки не какают фиалками...

Далее со слов товарища.

История опять стародавняя, в те еще времена, когда телефон, фотоаппарат и видеокамера были тремя разными предметами и с размерами, не позволяющими положить их в карман. Я еще по-прежнему кручу баранку в вневедомственной охране в далеком сибирском городе.

Часть 1-я (черная... и вонючая)

Предыстория.

Одна девушка, назовем ее Марина, студентка 5-го курса известного в городе ВУЗа, ехала ранним утром в машине со своим типа женихом.
Ну, как женихом? Это больше понты для подружек. Все эти женихи покувыркаться в койке горазды, а замуж никто не зовет, хоть и самая красивая на курсе, без ложной скромности. И с головой нормально всё, на красный диплом иду. Другие девки из группы уже все замужем, некоторые родить успели, а мне всё одна козлятина попадается. А время поджимает, скоро прощай общага и временная городская прописка, возвращаться в родную деревню, навоз месить, что ли?

С такими грустными мыслями сидела она на переднем сиденье новенькой Серегиной машины, который любезно согласился подвезти ее в институт. И ведь сука такая - ни слова о любви, еще и живот крутит. Ели и пили вечером и полночи, что-то экзотическое, вот теперь так хреново... Что же я такая дура невезучая...

И чем дальше, тем сильнее. Похоже не доеду до института. Ой, мамочка! Аж глаза на лоб лезут.
- Сережа! Останови, мне очень надо... - сдавлено еле сказала.
- Здесь нельзя, видишь знак... Сразу нарисуются. Подожди немного... - какой ждать, сейчас взорвусь... Ой-ой-ой... На первом же светофоре, вся в холодном поту, выскочила Маринка из машины, и последними неимоверными усилиями воли сжимая сфинктер, прошла-пробежала несколько десятков метров до дорожки в лесок, а там углядев огромную ель, целенаправленно устремилась к ней.

Ну, кто не понимает: Сходить по-большому в сибирском лесу зимой это целая проблема, снежный покров иногда больше 2-х метров и снег рассыпчатый на морозе - не утопчешь. Недаром над сибирскими охотниками прикалываются, что они без лыж даже дома в туалет сходить уже не могут. А Маринку, не понаслышке знающую тайгу, отец учил, что под разлапистой елью снега обычно мало и эту проблему можно запросто решить. Подойти к дереву и задом (аккуратно, чтобы с лап снег не стряхнуть) задвинуться поближе ко стволу и там уже разоблачаться и приседать. Иголками может и уколешь филейные места, но это много лучше, чем оными в холодный снег.

Шагнув с дорожки к ели, и сразу провалившись в снег до середины бедра, Маринка так и сделала, как в тайге. Согнувшись в полуприсяди - дунула от души, с бульканьем, хлюпами и прочими соответствующими звуками. И только собралась облегченно выдохнуть, уже спокойно продолжив процесс, как что-то ее потрогало за самое сокровенное. Причем конкретно так потрогало, вдумчиво. Подпрыгнув и отскочив в сторону, она увидела синюю руку, со скрюченными пальцами, торчащую из под огромной еловой лапы и самое страшное - рука шевелилась и тянулась к ней. От ее безумного вопля в соседнем лесу взлетела и закружилась с карканьем стая ворон, где-то тоскливо завыли собаки...

Начало моей истории.

Самое неприятное, если что-то случается под конец дежурства, когда уже предвкушаешь, как придешь домой и после душа вытянешься сладко под одеялом, а смена все тянется и тянется по какой-то, независящей от тебя причине.

В принципе, ничего особенного не произошло - примерно в семь утра сработала сигнализация на сберкассе, что иногда бывает по нескольку раз за ночь. Через пару минут подъехали, осмотрели - все нормально, никаких следов проникновения или попытки такового, но вот незадача - обратно на охрану (на пульт) вставать контора не желает. Такое тоже, редко, но бывает и есть процедура для таких случаев, мы со старшим едем за "хоз.органом" (ответственным работником предприятия, который закрывал или у которого ключи), оставляя на объекте своего сотрудника из экипажа, для охраны. По пути подбираем дежурного ОВО с райотдела и уже они вместе с хоз.органом изнутри перезапускают сигнализацию. Страхует нас в это время соседний экипаж.
Сперва подобрали дежурного, потом хоз.органа (пожилую, толстую тетку, которую в Уазик подсаживать пришлось). Едем на объект. Время около восьми утра, но только светать начинает, зима еще как-никак, а машин уже много и снег с ночи валит хлопьями, и жила тетка почти на другом конце города. Похоже, опять вовремя не сменишься.

Когда проезжали небольшой лесной массив, как бы разделяющий один район города от другого, и тронувшись от светофора, не успев толком разогнаться, старший вдруг резко:
- Тормози! - вроде чужой район и мы тут вообще по другому делу, но ментовские рефлексы и чуйка у Мишки всегда на высоте были. Не рассуждая, тормознул резко и прижался к обочине, позади стоявшей какой-то машины. Дорога широкая, многополосная, хорошо освещенная, машин в обе стороны много, я и не понял, что произошло. Только, когда Мишка открыл дверь и выскочил, даже не дождавшись полной остановки, услышал громкий женский крик. И столько в этом крике, безостановочном вопле было беспредельного ужаса, непритворного отчаяния и смертной тоски, что я аж вздрогнул и покрылся мурашками...
Дернул ручник и тоже выскочил.

По широкой, припорошенной свежим снежком дорожке, из леса ковыляя, пытается бежать молодая девушка в короткой, чуть ниже талии меховой курточке, с гримасой дикого ужаса на лице, в приспущенных почти до колен брючках, отсвечивая всеми прелестями, при этом вопя и жидко гадя на белье, спущенные брюки, сапоги на высоком каблуке, стреляя периодическими взрывами, и оставляя на белом снегу недвусмысленный след. За ней метрах в двадцати-тридцати двигается странными, скособоченными прыжками высокий мужик с каким-то неестественно коричневым лицом. Индус что ли? - мелькнула у меня несвоевременная мысль. Девчонка, увидев выскочившего ей навстречу Мишку, с разбега прыгнула ему на шею (образно) и зарыдала, прекратив, наконец, орать до звона в ушах. Мишка то, вообще-то выскочил маньяка задерживать и вовсе не ожидал такого поворота, поэтому застыл в недоумении, разведя руки в стороны (в одной автомат). Я их обогнув, рванул к мужику:
- Стой! - в голове прокручивались варианты, как я его сейчас завалю. Мужик остановился, в нескольких метрах от него остановился и я, ничего не понимая. У мужика, вязанная шапочка, лицо и передняя часть пуховика были уделаны жидким дерьмом с соответствующим резким запахом. Мужик вдруг упал на колени и начал остервенело оттираться снегом, попутно рыгая с жуткими и громкими спазмами. Вот бля..., чем же вы тут занимались...

Представьте картинку. На тротуаре дороги с интенсивным движением (хорошо хоть прохожих в этом месте почти не бывает), один мент с автоматом в руке обнимается с девкой со спущенными штанами, другой застыл, как статуя, в полном ахуе, а перед ним мужик на коленях поклоны бьет, руками обсыпая себя снегом. Случись это в наше время - камер на телефонах и регистраторов - стали бы мы с Мишкой невЪебенными звездами ютуба и эти ролики побили бы все мыслимые рекорды по просмотрам.

Я стоял, абсолютно не понимая, что же делать, только переводил взгляд, то на рыгающего мужика, то на красивую попку с отчетливыми границами загара и следами от резинки узких плавок, очень стараясь не опускать взгляд ниже середины бедер, навзрыд рыдающей девушки. Мишка застыл с мучительной гримасой на лице, только свободной рукой похлопывал по плечу, по-прежнему обнимающей его девчонки, приговаривая:
- Ну-ну... ну-ну...
Наконец с заднего сидения выполз дежурный старлей:
- Чего вы тут гражданочка? Отпустите сотрудника и немедленно оденьтесь... - девчонка отстранилась, скосила взгляд вниз и снова горько зарыдала. Ага, оденьтесь, а как? Как на себя ЭТО натягивать?

Мягко тронулась, но очень быстро уехала, стоявшая впереди машина, а я даже совсем непрофессионально на номера не посмотрел. Девушка, проводила ее взглядом, резко перестала рыдать, только протяжно всхлипнула и сказала неожиданно громко и зло:
- Вот козел ебанный! Уехал, сука... Даже из машины не вышел, гондон...
- А это кто? - задал я вопрос, чувствуя себя очень неловко, разговаривая с полуголой девушкой на дороге. Глаза так и норовили скоситься на темнеющий лобок, только мысль, о том что ниже - немного останавливала.
- Типа парень мой... Бывший теперь... - скривилась и на этот раз почти беззвучно, но очень жалостливо заплакала.
- Да, уж! Действительно, мудак редкостный... - я поднял глаза и увидел вытаращенные глаза тетки в машине, которая с непередаваемым ужасающим восторгом пялилась в окно, смешно расплющив нос и приоткрыв рот.
- Не бзди тетка! У нас каждый день такое... - подумал я про себя, повеселел и наконец начал действовать. Достал из под сидения какой-то древний, грязный и замасленный китель, который подкладывался, когда лазили под машину при ремонте. Стряхнул несколько раз и повязал рукавами на талии девушки, и все-таки не выдержал, бросил взгляд на лобок, девка то, очень стройная и красивая, несмотря на потекшую раскраску. Получилась вполне себе юбка с запАхом и запахом соответственно. Накинул еще ей на плечи свой бушлат. А запах уже не так шибал, то ли выветрился, то ли принюхались уже.

Мишка тем временем ругался по рации с нашей дежуркой (Дежурная часть РОВД), чтобы та ругалась с дежуркой этого района, чтобы та сюда прислала машину и похоже не очень успешно. Старлей подзуживал:
- Скажи им Миша, что мы сейчас просто уедем, нам на объект надо и смена уже закончилась...
- На ты, бля, сам скажи... - Мишка в сердцах кинул гарнитуру и выскочил из машины.

Подошел мужик. Шапку и пуховик уже снял, свернул в рулон изнанкой наружу, лицо и руки оттер-отмыл (красные стали, конечно, как советский стяг). Вполне себе молодой и симпатичный, лицо правда немного запитое, перегарчик жестко шибает и трясет его не по-детски:
- Спаси-и-ибо вам девушка! Честн-н-ное слово, замерз бы нахрен. Спасли, ей богу, хоть и таким экзотическим способом... - а улыбка у него хорошая. Но! Херассе постановочка! Тут дежурный не вовремя влез:
- Ну, рассказывайте, что у вас здесь за дерьмо...нтин такой... - и очень довольный своей глупой и неуместной шуткой, расплылся в улыбке. Очень мне захотелось, как в одной известной песне: "И оба глаза лейтенанту одним ударом погасить..."

Рассказ от мужика. Бухали мы на какой-то хате, крепко бухали, но решил я утром все равно уйти. Денег ни копейки, все пропили, до дому пять остановок, решил пешком дойду, но видимо переоценил свои силы. Смутно помню, падал постоянно, а как под елкой оказался уже выпало совершенно. Замерз бы точно. Сейчас не очень холодно, минус пять где-то всего, а к вечеру до минус двадцати пяти обещают, я прогноз видел. А я, когда напьюсь сильно, сплю беспробудно часов восемь, хрен поднимешь.
Очнулся - кто я, где я, что я... - совсем не понимаю, а по лицу что-то горячее течет, приятно... Я руку поднял, чтобы понять, что же там такое, но не разобрал - щупаю - что-то теплое, мягкое, нежное, как бархат... Но тут вонь, как нашатырь в мозгах взорвалась, прочистила, так сказать. До конца все равно не очнулся, соскочил, глаза разлепил, смотрю девушка бежит, кричит, аж в ушах звенит. Думаю, случилось чего, помочь надо бы... А тело словно и не мое уже..., а тут вы... Так, что вытащила меня девонька почитай с того света...

Тут опять влез дежурный:
- Заявление писать будете? Нет? Всё, мы поехали...
- Подожди ты, а с ними, что делать? - что-то этот старлей меня дико уже раздражал.
- Не наше дело! Сами разберутся...
- Блядь! Мы не люди, что ли? Куда они в таком виде и без денег (сумка Маринки осталась в той машине). И замерзли, вон, как трясутся...
- Я сказал поехали! Приказываю!
- Иди ты нахуй, товарищ старший лейтенант. И можешь на меня рапорт писать... - Мишка не вмешивался (они с Женькой мне еще за "балюстраду" не проставились), только отвернувшись от старлея, показал у живота большой палец. Я подошел к стоящим неподалеку Маринке с Сашкой. Сашка присел на корточки и снегом оттирал Маринке сапоги, что-то негромко говоря. А та стояла, закусив уже посиневшую нижнюю губу, с глазами полными слез и мелко дрожала.
- Куда вас довезти? В клетке (кандей, собачатник - отделение в задней части УАЗа для задержанных) поедете? Грязно там.
- Да хоть на полу! Вези ко мне, тут четыре остановки всего. А Маринке в общагу в таком виде точно нельзя, там глаз столько... Заклюют потом.
- И это... Спасибо брат! Век помнить буду!

Запашок в машине чувствовался сильно, тетка уткнулась в носовой платок, да пофиг, потерпим, не маленькие... Довез я их до самого подъезда, что уж там старушки-одуванчики на лавочке подумали...

А по городу поползли чудовищные слухи про банду ментов-маньяков, которые под дулом автомата, прямо на дорогах насилуют молодых девушек, а если те с юношей, то парней намаз заставляют делать в это время...

Часть 2-я (светлая)

Много лет прошло, я уже давно в ментовке не работаю, историю эту и помнить забыл, и в Москву перебрался, как знаете. Как-то на выставке в ЕКСПО (профессиональное оборудование) подошел ко мне мужик, подтянутый и прямо пышущий здоровьем, посмотрел пристально в глаза, улыбнулся и говорит:
- Привет тезка! Вот так встреча! - а я его совсем не узнаю, хотя..., что-то в улыбке неуловимо знакомое мелькает.
- Не узнаешь? А я тебя сразу признал, я тебя и тот день навсегда запомнил, до мельчайших подробностей. Помнишь того обосранного алкаша? И как ты старлея тогда послал...
- !!!... Да, ладно-о-о... Не может быть... Действительно, встреча...
- Если время есть, пойдем кофе угощу, расскажу, что дальше было.

Далее с его слов.

Спивался я тогда реально, летел, как говорится, под откос жизни, и с нарастающей скоростью. Работал в одной шараге электриком, а коллективчик подобрался - каждый день с утра бухали, до синих соплей. Все пропивал до копейки, и зарплату, и калымы. С мамой жил в двухкомнатной хрущевке и с ее пенсии тянул, она еще уборщицей подрабатывала по вечерам. Сколько горя я ей тогда принес...

Помнишь, уговорил я тогда Маринку к себе поехать. Сказал, что мама дома, пусть не опасается, и что в общагу ей нельзя в таком виде. Да и сама все понимала. Мама нас тогда в коридоре увидела:
- Ой, сынок... - и ушла, заплакав, в свою комнату. Думала, всё, край - бомжиху привел. Дал я Марине, как сейчас помню, таблетку левомицетина и в ванну отвел, чтобы помылась, постиралась. А сам умылся на кухне с хозяйственным мылом, чай крепкий заварил, хлеб черный порезал кубиками и в духовку засунул, чтоб до сухарей зажарить.

Вышла она из ванны, развесили все на батареях, она и шапку мою постирала, и пуховик замыла. Сели чай пить. Сидим, сухарики грызем - разговариваем. И пошла у нас вдруг такая откровенность, я ей про жизнь свою никчемную, бесперспективную и запойную, она про то, как с мужиками ей не везет. Час сидим, другой. Вот так души и вывернули на изнаночку, до мельчайшего закоулочка. А мне так хорошо, спокойно, даже выпить не хочется. И она такая красивая, хоть и простоволосая, не накрашенная, в мамином стареньком халате, а прекрасней не бывает, аж до дрожи в позвонках.
Мама раз заглянула - чай пьем, другой - чай пьем. Видать успокоилась, зашла спросила, что может покормить нас? Разглядела Маринку, поговорила немного с ней и отвела меня в другую комнату:
- Какая девушка хорошая! Саша! Это твой лучший шанс жизнь нормальную начать... Хватит меня в могилу сводить - да я и сам всё понимаю, вышел на балкон покурить и сказал себе:
- Баста! Больше не пью! - что у меня совсем силы воли не осталось? Ведь спортом когда-то занимался.

Так и просидели до вечера с чаем и разговорами. Все уже высохло давно, а я никак решиться не могу. Наконец, бухнулся на колени:
- Спасла меня сегодня, не бросай дальше, дай мне шанс. Я пить брошу, вернее уже бросил, хочешь курить тоже брошу? - схватил пачку со стола и выкинул в форточку.
- Если согласишься со мною встречаться, то больше ни капли и никогда! И на мужиков твоих бывших мне пофиг... - затуманились у нее глаза слезами, вздохнула тяжело:
- Давай Саша так: Три дня, если держишься, то приходи, если нет, то выгоню сразу, пойму мгновенно. Хороший ты человек, но слабый и врать не умеешь совершенно. Если сможешь, вообще отказаться от выпивки, то может и получится у нас с тобой, если нет, то бог тебе судья, не трави мне душу... - тут у меня слезы полились, она тоже заплакала, встала на колени и обняла меня. Так и простояли неизвестно сколько времени, оба на коленях, обнявшись и ревя, как дети...

Проводил я Маринку до общежития, не было ничего, даже намека на поцелуй. На следующий день (начал с зарядки) уволился из шараги, послав всех а-ля друзей-алкашей по известному адресу. Я вам всем покажу "слабый"!
С полгода назад ходила мама к лучшему другу покойного отца, просила, чтобы взял меня на работу. У того автосервис небольшой. А я датый пришел и сказал мне тогда дядя Иван:
- Хотел я тебя на курсы автоэлектриков отправить. Голова у тебя светлая и руки золотые, но дурак ты, раз пьяный ко мне пришел. Даже в память покойного Николаича - не возьму. Пошел вон. Мать бы хоть пожалел...

Пошел я снова к дяде Ивану. Подобрал по пути кусок трубы металлической. Зашел к нему в кабинетик, он посмотрел на меня с опаской, но с интересом. Сунул ему трубу в руки:
- Дядя Ваня, я пить бросил твердо и окончательно. Возьми меня на работу. И если хоть раз от меня запашок перегара учуешь, можешь пиздить меня этой трубой сколько захочешь, слова не скажу... - дядя Иван пожевал губами, и после паузы:
- Что за ум взялся, это хорошо, только взял я уже электрика, хороший мужик, грамотный... - настроение у меня упало, но сжал зубы - не получится здесь - другое найду, но выкарабкаюсь.
- Но есть у меня идея, хочу шиномонтажку небольшую пристроить. Пойдешь? Деньгами не обижу. И строить сам будешь.
- Пойду!
- Тогда я трубу эту в рамочку в кабинете повешу.

Подначивал меня в те дни чертенок в душе: Ну выпей, хотя бы бутылочку пива, никто же не узнает. Командовал я себе тогда: Упор лежа принять! И отжимался до изнеможения, как бы себя наказывая за крамольные мысли.

Стали с Маринкой встречаться и через полгода свадьбу сыграли. Три дочки-лапушки у нас уже, но мы не останавливаемся... Ха-ха.
Через полтора года открыл свой шиномонтаж. Сейчас уже несколько и автомойки. Вот теперь планирую магазин по шинам-дискам открывать. Но не пью вообще, ни грамма - тут у нас с женой уговор жесткий, трубу я у дяди Вани выпросил и ей подарил. А Марину мама любит больше, чем меня, просто души не чает, готова на руках носить, вместе с внучками, расцвела старушка, только и слышу: Какая у нас Мариночка умница-разумница, хозяюшка и рукодельница. И сам люблю безумно, до дрожи в коленях и каждый день поражаюсь - за что мне такое счастье? Теща с тестем, тоже замечательными оказались, старенькие уже правда. Я им квартиру в пригороде купил, перевез из деревни. Всё у меня отлично - видишь, как получилось.
И с того самого дня, переломившего и развернувшего мою жизнь, понял я одну главную вещь: Люди то вокруг - в большинстве своем хорошие и помогать готовы, только самому мудаком не надо быть.

А мораль такова: Иногда кого-то надо обосрать, чтобы спасти. И фигурально, и подчас буквально.

P.S.
Вот это товарищ выдал сегодня историю! Но есть одно "но". Отвел я его в сторонку:
- Здорово! А когда ты показывал, как она бежала со спущенными штанами и издавал соответствующие звуки, я вообще чуть не задохнулся. В тебе умер великий актер! А во 2-ой части девчонки наши аж прослезились... Только вот... Понимаешь... Читал я уже нечто подобное, давно правда, у писателя... Как его там? Ну, этот, по книгам которого "Улицы разбитых фонарей" снимались.
- Ха! Ты, что всерьез думаешь, что Кивинов все байки милицейского фольклора сам придумал? Ты когда читал?
- Да, точно. Андрей Кивинов. Я его лет двадцать назад, если не больше, читал.
- Слушай, но многие талантливые писатели "в народ ходили" и сюжеты оттуда черпали. И Шукшин..., и Шолохов..., и Куприн... Да много кто. И первоисточник почти всегда неизвестен. К тому же у Кивинова в книге 2-ой части точно не было.
- Ты хочешь сказать, что первоисточник это ты?
- Ну почему именно я? Там много народа было, целых шесть человек, плюс пересказывалось это многократно, и мною, и наверняка ими. И те кому рассказали, в свою очередь, могли дальше пересказывать... Ты мне не веришь, что ли? Что это со мною было? Я тебя когда-нибудь обманывал?
- Верю! Пошли за стол...

Ладно, придется верить - друг все-таки!

37.

Кидбург ...
Недавно отвел своих в этот "рай" для детей - типа профессии изучить - понять что нравится детям .. ну вы в курсе.. там по 15-20 мин дети проходят разные профессии пожарник- полиция- строитель- врач- почта- банк и т д до бесконечности - за прохождение каждого занятия - выдается местная валюта не помню уже сколько - по моему 30-50 у.е. и в конце на набранную сумму - около 700 у.е можно купить какой то детский ништяк. собственно история- дети (близнецы)8ми лет часа 4 усиленно мечутся по всем "профессиям" пока мы с женой давимся фастфудом. Пришло время уходить - и тут мы с удивлением замечаем , что набранная сумма в разы превышает ожидаемую -1400 у.е ( где то 5-6000) накупили очень нужных и жизненно необходимых ништяков)). выходим. на наш немой вопрос оба не раздумывая ответили без тени смущения - ну нам в банке доверили деньги пересчитать - а мы что - дураки что ли за 30 рублей считать.. теперь думаем - в какую профессию их отдать)))

38.

Недавно в компании друг вслух читал историю про обосравшегося после квашеной капусты: https://pikabu.ru/story/kvashennaya_kapustane_moe_no_rzhal_p....
Хииии. Да у меня на эту тему покруче недавно было…. В компании тем-более за столом рассказывать стыдно было, но тут так и быть! Расколюсь. Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды!
Недавно по вопросам дисера пришлось ехать в Киев к одному из оппонентов – профессор в авиационном универе. Разговор заведома должен быть не простым. Мы с товарищем на вокзале заказали по борщу, бутылку немирофф и сидим обсуждаем, как быть лучше. Время шло, мы повторили борщ и водку… Борщ – кислющий сцуко, но дешево! Ну всё. Еду. Нервы шалят…… Я в вагон ресторан, а там бутылка немипрва 150 грн (примерно 300 рус.рублей). Похер. Нервы не отпускают. Приехали в 6 утра. Встреча в 9.30 возле самолета (кто знает – на Комарова возле главного корпуса). Я первым делом в вокзальный сортир! А там – писец. Платный на ремонте. Часть секций огородили – написали – бесплатно. Но туда в начищенных до блеска туфлях войти стремно и бомжей куча вокруг. Думаю – пошло оно нах. По дороге что-то придумаю. Эх….. Где были мои мозги???????? Добрался довольно быстро. 8 утра – ждать 1,5 часа. И о ужас…. Да. Кишки не выдерживают парциального давления. Я сам еле от вони не падаю. Срааааать охоооота! Но где бля? Хоть под елку на проспекте садись. Напротив главный корпус в 16 этажей. Перед ним лестница чуть меньше Потемкинской в Одессе. Каждая ступенька – резкая боль в кишках. Еле поднимаюсь – вход по пропускам и студбилетам. БЛЯЯЯЯЯЯ. Терплю еще. Настает 9.30. Звоню профессору – хер вам. Задержусь. Буду в 10. Подходи к стоянке за аркой. ЖОПА! В 10 подъезжает хюндай туксон. Выходит «принимающая сторона». Я его по фото с сайта узнал. Поздоровались. Приглашает в машину. А у меня уже швы трещат во всех смыслах. Бля, если бздану….а то и обосрусь сейчас…мне всю жизнь на оббивку машины работать. Пот по всему телу и тоже вонючий…БЛЯ! Ну думаю, щас быстро ршим дело в машине и бегу хоть без пропуска. Похер уже всё и все! Хер вам. Минут 10 говорим, потом: сейчас к нам на кафедру оедем поработаем. Там в авиационном целый город – корпусов дохера. Приехали…. Второй этаж. Бляяяяяяя. Зашли на кафедру машиноведения в преподавательскую. Бля. Я сесть не могу. Спросить про сортир как-то не к месту. Первое ж впечатление произвести надо. Всё. Ну думаю…Прощай карьера. А морда горит, как у гипертоников и алкашей. И тут…..пришел мой ангел хранитель. Какой-то дедушка просит моего профессора что-то подписать, а там папка дохуищная! Тот мне – сейчас я «Иваниваныча. – не помню уж как спасателя моего звали, простите» отпущу и буду с Вами работать. Я выхватываю телефон: мол пока в Николаев научному позвоню, что всё ок и встреча состоялась. ОК. Я выскакиваю…. Бегу по коридору – НИКОГО БЛЯ НЕИ ВОКРУГ. Где сортир – хер его знает, а давление в жопе закритическое!!!!!!! СОС! ХЕЛП! МЭЙДЕЙ! БЛЯ! Вижу дверь с дамским силуэтом – WC. Мужского рядом нет! Т.е. по логике или на другом этаже, или в другом крыле. Похер! Врываюсь. Стоп. А кейс то я там оставил. Сцуко – ебучая столица. Ну где вы видели столичные ВУЗы без парашной бумаги. Похер! На окне тюлька небольшая. Она уже мной сорвана! Глаза в тумане…. Мозг в отпуске…. О, момент истины. В кабинке болото метр на полтора и выпачканая тюль. Бегом назад! СПАСЁН! А в преподавательской всё еще подписывают. Из коридора доносятся крики. Больше криков. МНОГО КРИКОВ!!!!! Бля. Теперь сердце колотит….. Хоть бы не спалили.
Мы выходим из преподской и идем в пустую аудиторию. Возле сортира две тетки в синих халатах (уборщицы или хз) пытаются втолкнуть девченку в то сортир с криками: «шалава, иди убирай! А штору новую купишь». В ответ визги!!!!!! Крики. Чуть не пиздяться. К девченке подбежали друзья наверное. Ледовое побоище, бля! А вонь……… Противогаз не спасет! Проф мне: вот умные дети за кордон едут учиться, а к нам селюки, которые срут как у себя под кустами. Я в ответ: да-да, так это Киев, а представьте кого мы учим в провинции….. Фух. Спасен! "Виновница" найдена. Дышу спокойно. Но вонь даже до противоположного крыла! Чертовы борщи кислючие на сортировке (вокзал в Николаеве, не путать с туалетами).
Вобщем порешали мы дела. Идем назад. А этаж весь в тумане. В преподской спросили – что за хрень – да колхозница обосрала там всё. Вызвали санитаров из медчасти, что б обработали от греха подальше. Мдя… Скоро снова туда ехать, а меня мучает вопрос: вдруг там камеры были. Простите меня, студенты и профессура НАУ. Я больше не буду! Обещаю!

39.

О пользе знаний или Из грязи в князи

Приехал я в Израиль с огромной по меркам Украины начала 90-х суммой: 10000 долларов. Нет, я, конечно, представлял себе, что пропорции денег в Израиле не такие, как в Украине. Но оказалось, что при израильских ценах, 10К не то, что совсем уж не деньги, но очень мало.

Ехал я по программе вместе с группой таких-же, как я 18-19-летних парней. Все они чётко знали, что будут делать в Израиле: один пойдёт в Технион учиться, другой будет возить оргтехнику в Украину, третий будет давать машины на прокат, четвёртый будет разводить породистых собак, пятый знал, что его родственники куда-то пристроят... Я был единственным, кто понятия не имел, что буду делать, да и родственников в Израиле у меня фактически нет, только сестра моего деда, которой уже под 90....

Короче говоря, начал я подрабатывать. На завод или фабрику идти не хотел: не моё, а главное - туда люди приходят ненадолго, а остаются навсегда. А у меня мечта была.

Работал я официантом (тяжелая малоденежная работа), уборщиком улиц, колбасой висел на сзади на мусорной машине, мыл подъезды, чистил канализацию.... И вот однажды меня случайно пригласили в дом богатого еврея из Голландии - уборщиком. Точнее, я был одновременно садовником и уборщиком. Платил он мне щедро, где-то в полтора раза больше обычного для такой работы.

Я часто видел его работающим за компьютером (486? уже не помню точно, как называлась та телега). Однажды, проходя мимо него, я увидел через его плечо знакомый график на экране компьютера.

- График изменения прочности чугуна в зависимости от содержания в сплаве углерода? (я это сказал гораааздо более коряво - иврит я тогда ещё плохо знал)

Сказать, что голландец охренел - это ничего не сказать. Он смотрел на меня минуту ничего не говоря. Для него это было полнейшим разрывом шаблона. А я перед отъездом в Израиль отучился полтора года в строительном институте и нас на Материаловедении на втором курсе буквально дрючили на этот график, разбирая его в мельчайших подробностях, обильно пересыпая это технологическими подробностями работы доменной печи.

Я ожидал от голладнца любого вопроса: откуда ты это знаешь?, кто ты такой? - но только не того, который он задал:

- Почему разрушаются валики в прокатном стане?

И тут охренел я. Я знал почему разрушаются валики в прокатном стане, более того - я знал, как наладить заводской эксперимент, чтобы определить глубину прокаливания валиков и экспериментального установления оптимального содержания углерода в валиках прокатного стана. А я ведь не только не успел стать инженером - я даже второго курса КИСИ не закончил. А знал я это благодаря тому, что Материаловедение у нас вёл инженер с настоящего доменного производства и он таки да любил своё дело.

Именно благодаря этому знанию, моя жизнь изменилась и уже никогда не была прежней. По свидетельствам западной деловой прессы, по состоянию на конец 2015-го года мои активы составили более 3-х миллиардов долларов. А пресса в данном конкретном случае знает лучше меня - мои активы сильно диверсифицированы - и я сам точно не знаю, сколько их у меня. Всё это только благодаря тому, что я, практически, случайно знал из курса Материаловедения о валиках прокатных станов. Но знал я о них практически всё.

На одном из заводов голладнца постоянно крошились валики прокатного стана. Для решения проблемы они варьировали разные параметры, но всегда получалось или валики крошились или из под валиков выходило говно вместо прокатной стали. Решить задачу инженерам на заводе никак не получалось.

Я взял бумагу и ручку, и с трудом подбирая термины на иврите я набросал схему заводского эксперимента. И про литые валики из оргстекла для анализа напряжений (там у них был немного нестандартный прокатный стан) и про прокатку сплава свинца в эксперименте и какие хим параметры сплава свинца нужно ставить в эксперименте, чтобы сохранить пропорцию: сталь-чугун к оргстекло-сплав свинца и др. Я чертил и думал - не может быть, что они этого не знают. Что за хрень?

Много позже мне стало ясно: я, сам того не подозревая, рассказал им схему допотопного советского метода анализа прокатных станов, который использовали чуть ли не до революции, а в 40-50х немного модернизировали. А на западе от такого отсталого метода давно отказались, да так, что инженеры его даже не изучали. А новые метода в этом конкретном случае - не канали.

Завод был в Голландии (потом они его перевезли в Китай, но я к тому времени уже давно был не с ними). Они наладили заводской эксперимент, по его результатам отлили валики, которые не разрушались и прокатный стан стал выпускать качественную прокатную сталь. Всю работу сделали, разумеется, их инженеры, они даже доработали предложенную мной схему, т.е. по сути дела использовали рассказанное мной, как отправную точку, идею, дальше - сами всё доработали и сделали.

Но тот самый голландец, у которого я убирал дом и мыл унитазы, был не просто хуй с горы на том заводе. По воле судьбы он был владельцем того и других заводов.

Он предложил мне хорошую зарплату, от которой у меня буквально мурашки пошли по спине. Более того, когда узнал, что я формально и не инженер вовсе, он был готов послать меня доучиваться в Англию на полное содержание от его завода, плюс гарантированное место работы инженером после учёбы.

Я не знаю человека, который бы отказался от такого царского предложения.

Единственного человека, который отказался я вижу каждый день утром в зеркале, когда умываюсь.

С дрожью в коленях, я сказал, что это не то о чём я мечтаю. Я рассказал о своей детской мечте быть владельцем крупной международной корпорации, акционерного общества, выходе на биржу и много другое. Не забываем, что буквально 2-3 недели назад я у голландца мыл унитазы в его доме и выгребал листья из бассейна.

- Ну ты даёшь - ответил он - этого всего нет даже у меня.

Он немного подумал и сказал:

- Корпорацию я тебе предложить не могу, но помогу тебе открыть своё дело.

Я почему-то сразу подумал про какой-то голимый киоск на углу, который продаёт семки - сказалось напряжение, в котором я был. Но я ничего не сказал.

Очень жаль, что не могу рассказать о дальнейших событиях тех лет, иначе можно будет легко проследить кто я, а я стремлюсь сохранить инкогнито. Те события были тоже полны маловероятных событий, как будто невидимая рука расчищала мне путь к моей мечте.

Скажу лишь одно: в какой-то момент мне для одной сделки понадобилось немного-немало 12 миллионов долларов, когда уставной капитал моей фирмы составлял всего 500000 долларов и имущества, кроме фирмы у меня было как у латыша: хуй да душа.

Голландец дал мне 12 миллионов, при чём как беспроцентную(!) ссуду на 4 месяца, а мне хватило и 3-х. Дал, конечно, не в руки, а перевёл по сделке, но всё же.

Почему он это делал для меня, почему помогал? У него были свои дети, в том числе и сыновья, при чём не т.н. мажоры, а очень толковые ребята, люди дела.

К сожалению, голландец умер в начале 2000-х, благословенна память праведного человека.

Вывод: мечтайте. Мечты сбываются.

40.

Мама пошла учиться водить, когда нам с братом было лет 7-8. Помню, после получения прав, она как-то сказала, что съездит на почту. Папа взял нас с братом за ручки, подвел к окну и сказал: "Сейчас я вам покажу, дети, докуда доедет ваша мама".

Инета еще не было, чатов и форумов тоже. А троли были всегда ;)

41.

Если над Вами постоянно смеются — значит вы приносите людям радость!
Известный афоризм.

Ни дня без прикола.

Лет пятнадцать назад это было, может чуть больше, но словно бы вчера, отлично все помню. Уехал я, как-то в долгую командировку, реально длинная получилась, может не полгода, но месяца четыре точно. Поехали мужиками вчетвером, компания двухкомнатную квартиру предоставила в семнадцатиэтажном доме и автомобиль.
Всем нам около тридцати лет плюс/минус, а тут вырвались, как дети из-под опеки родителей, бесились и дурели, ну право слово, как школьники малые. У каждого уже семья и дети, а тут здравствуй, как в юности, свобода.

В быту всё достаточно серьезно, чистота и порядок почти армейские, графики дежурств и уборки, общий бюджет домохозяйствования с планом закупки продуктов, готовки и тому подобное. Сухой закон, оговоренный и всеми принятый, чтобы на неделе ни-ни, только по субботам дозволялось или по праздникам, зато, признаюсь честно, отрывались уже по полной. Работу работали серьезно, пахали будь здоров, этакие отличники с двойкой по поведению.
На работе пересекались не очень много, разные должности и задачи, но встретились после и понеслось… Коллективчик подобрался, мама не горюй, как начало анекдота: Хохол, башкир, еврей и русский. Вот один из тех приколов, из особо запомнившихся.

Посидели в субботу с обеда хорошо, даже Серега до вечера не дожил, утомился и спать пошел. Оставшиеся налили-выпили еще по разу и Сёма, немного задумчиво:
- А чего он просто так спит? – все сразу оживились, вопрос явно с подвохом, почувствовали новую развлекуху.
- Чего бесполезно спать? Пусть… на лифте катается…
Сказано-сделано. Тихонько подхихикивая, вынесли его, вместе с матрасом и подушкой в подъезд и положили в грузовой лифт, в дальний угол по длине. Для антуражу поставили рядом стопку с водкой, накрытую кусочком хлеба, старый, хозяйский, механический будильник, годов 50-х выпуска, который оглушительно громко тикал, а уж как звенел! Колокола на звоннице отдыхают. Сбоку поставили детский горшок, тоже найденный в хозяйских вещах. Расправили все аккуратно, поправили белье и одеяло, и решили завести будильник, поставить время, чтоб зазвонил примерно через пятнадцать минут. Мы ж не звери. Андрюха еще предложил в горшок по-настоящему наложить, но был мною послан грубо со своим фекальным и прямокишечным чувством юмора. Двери закрылись, лифт уехал. Вот тут нас по-настоящему прорвало и скрючило, еле обратно до стола вернулись.
Представьте, суббота, ранний вечер, многоквартирный дом, лифт редко больше минуты простаивает, еще и зима. Что уж там соседи думали…

Минут через пятнадцать, открывается дверь в квартиру… Поясню: когда кто-то дома, то закрывали на замок только дверь общего на две квартиры тамбура. Звонка не было, но в дверях стоит Серега со свернутым пополам матрасом подмышкой, будильником в руке и мокрой головой. Ржет, аж сказать ничего не может.
- Ты куда горшок дел, пропойца? – стараюсь говорить серьезно и грозно, больше никто говорить уже не может.
- Ха-х, если бы я еще с горшком…, представляю… соседка бы в обморок… их-х-х… - давясь смехом, продолжает заливаться.

Кое-как успокоился, рассказывает.
Очнулся - куда-то в лифте еду, но почему-то на полу, а надо мною старуха древняя стоит в надетом, как у монахинь черном платке, наклонилась низко, страшно, жутко так смотрит черными глазами…, и воду на голову мне льет из пластиковой бутылки…, я в угол вжался, зажмурился…, а тут будильник, как ЗАЗВЕНИТ на металлическом полу… Теперь, думаю, проснулся, глаза открыл, только лифт никуда не исчез, и бабка тоже, только в противоположный угол отпрыгнула: Свят! Свят! Шепчет, крестится. Еще и рюмка с хлебом, как на похоронах, мысль мелькнула – помер, что ли… Самому перекреститься захотелось. Только вот будильник выключить никак не могу, держит он меня, вроде, как ниточкой с земной жизнью… Давай я его подзаводить и бабке под нос сую-показываю, типа - хрен вам, рано меня еще хоронить, а лифт все выше и выше, по ощущениям уже в стратосферу выходит….
Казалось бы, смеяться сильнее уже невозможно, а он все продолжает.
Бац, остановились, смотрю этаж вроде наш, я и выскочил. Бабка следом матрас выкинула. Но после таких приколбасов, перепутал я звонки (один под другим на левой от двери стене) и позвонил в соседнюю квартиру. Соседка спрашивает:
- Кто?
- Я - уверено отвечаю, она и открыла. Мягко сказать, в осадок выпала, стоит глазами хлопает, думала муж. А я босиком, в одних трусах, матрас с бельем, одеяло наполовину выпало, с волос вода капает, по плечам и груди течет, в руке будильник последние брякающие хрипы издает…
- Вы к к-к-кому? – не узнала, дрожащим голосом спрашивает. Но я сказал только:
- Разр-р-решите… – отодвинул рукой с будильником ее в сторону и вошел. А она там до сих пор стоит… Еще бы горшок…

Последний раз я так до резей смеялся, когда роман Хмелевской «Лесь» читал (ну, «Дикий белок» еще, ее же). Но тут муж соседки зашел на огонек, нормальный такой мужик, с юмором, лет на десять нас постарше. За стол усадили, налили.
- Ну, клоуны, рассказывайте, чего сегодня опять отциркачили, жена до сих пор валерьянку пьет. Сходи, говорит узнай, только не пей с ними, пожалуйста, не пей… Взбрендило ей, что вы Серегу с балкона скинули вместе с матрасом (12 этаж, если что). Пришел говорит, весь в снегу, с него аж капает, а глаза шальные, трясет всего…, еще будильник какой-то с помойки подобрал… Больше всего ее этот будильник добил.

Не, ну, а чо? Весело же получилось… Мы ж не со зла…

Ни дня без прикола. Продолжение следует…

42.

Про первую тещу свою рассказать хочу.

Шикарная интеллигентная женщина, доктор-педиатр. Ассистент на кафедре пропедевтики детских болезней. И «врач от бога». Все, чьи дети лечились у нее, остались благодарны. Конфетами и цветами мы просто захлебывались.

Кроме опыта у нее было еще страстное желание узнавать новое, они читала специальную медицинскую литературу и всю жизнь училась.

Теща, как и первая жена, были как подарок мне, быдляку из рабочей семьи. Я, любитель и почитатель рока, впервые сходил в оперу и узнал ее прелесть. Меня фактически силком приучали к культуре. Я очень благодарен своей первой теще за все эти усилия.

Интересное началось еще на свадьбе. Какая свадьба могла быть в 1982 году, когда теща врач, мои родители рабочие. Все очень скромненько. Праздновали в квартире, пригласили человек 25-30 самых близких родственников и друзей. Мои предки потребовали баяниста, т.к. было засилье старшего поколения. Чутка не получилось, пригласили только тетку с аккордеоном.

А у тещи друзья были, семья оперных певцов. Причем глава семьи, Глеб, был первым басом в нашей областной опере. Шикарный мужик, большой, толстый и очень добрый. Он даже в Ла-Скала на стажировку ездил.

Свадьба началась и шла своим чередом. Выпили, закусили, крикнули «горько», снова выпили. Потом песни пошли под аккордеон. Ничто не предвещало неожиданностей. И тут теща просит Глеба спеть. Он отказывается почти категорически – типа я выпивши не пою, помещение маленькое и т.п. Я не знаю как, но она его уговорила. Глеб встал и как громыхнул басом «Вдоль по Питерской». Надо сказать, что сидел он напротив нас, молодых. Жена его, тоже певица в опере, подпевала, аккордеонистка пыталась подыгрывать. Но я не слышал больше ничего и никого – только его. Как у нас перепонки не полопались – даже не знаю. По-моему, даже стекла в окнах дрожали. Впечатление было такое, что никакие слова типа «обалденно» передать его не смогут. И – аплодисменты. Очень красиво. Спасибо Глебу огромное, это осталось в памяти на всю жизнь.

На следующий день во дворе все спрашивали – что там у вас было?

В 1983-м у нас родилась дочь, а в 1984-м захотели отдохнуть – рванули на юга. И теща осталась с маленьким ребенком, пока мы «отдыхали». У тещи были родственники на югах. Когда проезжали мимо, то заехали к одним ее родственникам – я там впервые попробовал дичину. Старший охотником был и у них кабанятина была. Весчь, ни с какой свининой не сравнится.

Потом приехали в Джубгу, там жили еще родственники. У них квартира была и вдобавок домик на побережье, который сдавался внаем, покомнатно. Выделили нам комнату там. До моря – метров 300. Жили в свое удовольствие – плавали, загорали, даже ездили с родственниками на шашлык и за ежевикой куда-то в горы. У них она ажиной называется. И кизила набрали тоже. Кизиловое варенье я больше никогда в жизни не ел.

Там тоже прикольный случай произошел. Одну (а может и две, не помню) комнату снимала семья азербайджанцев. Ахмет, глава семьи, жена и штук шесть или семь детей, мал мала меньше. Удобства – на улице и на всех снимающих. Немного раздражал мусульманский обычай не пользоваться бумагой, а только водой и песком. Тем более куча детей. Как ни зайдешь в туалет – там чуть ли не болото, все залито, всегда есть возможность поскользнуться и упасть. Хоть песок помогал слегка)))

Но это все ерунда, мелкие бытовые неудобства, на которые все закрывали глаза. Ахмет на рынке постоянно пропадал. Не знаю, кем он там был, но, похоже, не последним лицом. Когда мы собрались на шашлык, то пришли на рынок, нашли Ахмета. Тот подвел нас к продавцу мяса и что-то сказал ему по-азербайджански. Даже наши родственники восхитились и сказали, что такое мясо купить на рынке просто невозможно.

И вот однажды, ближе к вечеру, что-то случилось с одним из детей Ахмета, то ли отравился, то ли просто грипп, не знаю. Дома его не было, жена по-русски ни бум-бум, бегает, причитает, а никто ничего не понимает. Пытаемся объяснить ей, что нужно скорую помощь вызвать, даже жестами, а она в ответ – нет, нет. Без мужа нельзя. Побежал я на рынок Ахмета искать, благо недалеко было. Прибежал, схватил первого попавшего кавказца за грудки – где Ахмет? Он сразу показал. Объяснил Ахмету ситуацию, пошли с ним домой. Он сам вызвал скорую, ребенка забрали и вылечили потом.

А на следующий день вышел во двор, там стол был большой. Сидит за столом Ахмет и еще один азербайджанец. «Юра, - говорит Ахмет, - присядь с нами». Я присел. На столе появились 2 бутылки хорошей водки и еще стояла тарелка с каким-то салатом или закуской, не знаю.

- Ты помог мне, я должен тебя хотя бы угостить. Сядь, выпей с нами.

- Да у вас и закусить-то нечем, - улыбнулся я.

- Э, ты неправ. Вот это лучшая закуска, - и показал на тарелку.

Не знаю, что это было, что-то страшно острое, но после этой закуски вообще забываешь, что пил водку. Хочется дышать огнем и заливать этот огонь водой.

Мы нормально подружились с ним, хотя мне было 23 года, а ему за 40, может и побольше.

На любом курорте собирается многонациональная и многоконфессиональная компания, что неудивительно. И иногда даже армяне спрашивали меня – «Э, ты зачем с азером дружишь? Он же мусульманин». А мне было плевать, тогда братство всех народов было во главе угла.

Вернулись мы назад, отдохнувшие, загоревшие, довольные. А теща представляла из себя тень.

Она, оказывается, взялась за глубокое голодание. Конечно, врач не мог просто так зайти в это. Она изучила всю нужную литературу, процессы входа-выхода из этой голодовки. У нее все прошло нормально (не всем это дано). И даже какие-то свои хронические болезни излечила.

Но когда мы вернулись, то нам было очень стыдно. Ведь фактически бросили маленького ребенка человеку, который пошел на такую в общем-то страшную вещь. Она выдержала все. И за ребенком ухаживала, и себя вывела из-под смертельной опасности.

Самое интересное, что она после этого написала несколько статей в медицинские журналы, и стала признанным диетологом в городе. Уважало все медицинское сообщество. Именно потому, что на себе все это проделала, а не звиздела просто так.

До сих пор уважаю ее, ей 80 в этом году. Спасибо тебе, Алевтина Ивановна. Долгих лет жизни и здоровья.

43.

Гудрон

Я пытался объяснить зачем я, все мои друзья, все мои враги, все вокруг мои в детстве жевали гудрон. Я умел различать по вкусу четыре вида гудрона. Я вина сейчас так не различаю, как различаю хорошо выдержанный во дворе гудрон.

Были ещё замазочники. Они откровенно жрали замазку или как там эта серая пузырящаяся мерзость называлась. Пузырилась гадость отлично, кстати сказать. У меня такие пузыри получались, что приходили смотреть.

Ещё какие-то морально опустошенные дебилы варили резинки в кастрюльках. И жевали эти резинки разварные потом. Я всегда, например, добавлял в разварную резинку эликсир зубной. И вкусно, и отчасти даже примерно. Иногда резинку приходилось сжирать. Если учительница или раскрошилось все уж очень мелко, а плеваться на уроках мне запрещали до 9 класса.

Были гады, которые нюхали карбид. Жадные ноздрёнки растопырят над лужей, в которой карбид, и нюхают. Потом ещё палец в оставшееся серое опустят многозначительно и поелозят в этом деле пальцем туда-сюда. Я, помню, форму себе чуть ли не прожег карбидом, занюхался.

Были некие сумасшедшие дети, которые вар растапливали и тоже жевать пытались. Мне не очень понравилось, зубы намертво. Когда третий или четвертый раз пинцетом разжимали челюсти, задумался тоскливо, а может, мол, прекратить мне на время вар-то этот употреблять. Хотя бы на месяц.

В целом говоря, весь самый вкусный фаст-фуд мое поколение получало со стройки. Были бы гвозди нормальные — жрали бы и гвозди. Мы бы и фуфайки жрали прорабские, если бы придумали как. Кору-то с березовых столбов я сам жрал. Она горька была, но что-то такое содержала, видимо.

Жрали траву, помню. Выдергиваешь какой-то с виду колосок, он в середине нежный и сладкий. Обсасываешь клевер. Там ещё какая-то ядовитая погань зеленее у проезжей части- сюда её! Жрали акацию, стручки некие, ещё какую-то мучнистую ересь, которую в Баку назвали финики. Боярышник тогда ели! Окидывая памятью парк, понимаешь, что он являл собой приличную кондитерскую и десертную. Если стройка — это чистый угар, то парк — это место почти спокойное. После гудрона-то немного псевдофиников с куста- ах, отдохновение, пардиз истинный!..

С мест тут подсказали про канифоль! Господи, канифоль! И её, да. Канифоль была в семьях бесхозяйственных -там скрипка и слезы бабушки по вечерам над нотами и под созвучия, канифоль была в семьях рукастых — там были паяльники, которыми тогда паяли. Многие жрали канифоль.

А смола?! Ежели она вишневая или яблочная… Или сливовая. Смола! Она не то, что канифоль. И вкус богаче и не так таежной зоной при дыхании отдает. Я делал на зиму запасы абрикосовой смолы. Экономил.

В трехлитровой банкой лично бегал в городской пар доить деревья весной. Гоняли. Но древесный вампиризм победить трудно. Подходил к обреченному дереву опытной походкой. А там, у дерева, кругом спина, кидайся на него как хочешь. Изолента, трубка, молоток. На горлышке банки веревочная петля. Здравствуй, дерево!

Нынешние дети из необычного жрать, уверен, захотят только деньги. Не осуждаю. Известно, что монетка в две копейки в СССР была кислее, чем пятикопеечная. Двухкопеечная была не такая кислая, как пожираемые муравьи, но все же.

Теперь многие из гудронщиков, замазочников, резиночников, любителей вара повадились бросать курить. Я считаю, что очень вовремя.

Мне знание прошлого и цепкая память очень помогает в общении с важными людьми. Заходишь в кабинет. Хай-тек необычайнейший, холод в кабинете, стекло, сталь. Абстрактная дорогая живопись. Кожа не уверен, что из зверят. Сидит некое ЛИЦО в том кабинте и смотрит на тебя со смесью «клопомор Житомир №2» в глазах.

Сам ты собой неказист, не очень далекий, доверчивый разминочный лох. Смотришь на ЛИЦО. Кругом серый в прожилку с черным мрамор, гранит и камень-змеевик. Из окна чуть ли не Красная Площадь (вид сверху, телами случайных прохожих выложено слово «Спасибо!»). Потеешь. Язык в правом кармане ищешь рукой, да не той даже рукой-то!..

А потом глядишь — точно, жрало сие ЛИЦО гудрон! Да и замазочкой не брезговало. Мгновенно меняешься. Походка, поворот головы, интонации. «Можете сидеть!», — бросаешь хозяину ЛИЦА, — «сегодня я в штатском… Давай чаю там, чего у вас обычно дают, сушек… Вопросов у меня к тебе (ничего, что я к тебе на ты, ты?!) два. Пока два».

44.

Мы однажды в рамках пионерских добрых дел играли сказку в детском саду, сюжет не помню, но была там группировка отрицательных героев - Баба-Яга, Разбойники итд.

По причине бедности реквизита, костюм разбойника представлял у кого-то одолженный женский головной платок, по задумке закрывающий нижнюю часть лица. На беду платок был прозрачный, и немного расплющив лицо и особенно нос моего друга, превратил его реально в монстра - я смотреть на него не мог, а дети в ужасе были вообще, как только Димка появлялся на сцене, весь набор реакций.

Пришлось даже комкать сюжет, чтоб побыстрее закончить, и вот финальная сцена, должная научить детей прощать, то есть силы добра пленили злодеев и в зал спрашивают "Ну что, простим, отпустим их?" - а дети кричат "Убейте! Убейте их! Нет, убейте!" Как-то выкрутились, продавили прощение, наверное злополучный платок сняли.

45.

Бывают на свете такие мамы, которые любят, чтобы друзья детей были у них "на глазах". А то - мало ли что...

Вот я - как раз такая мама. А сейчас я вам расскажу, что из этого может получиться...

Детей у меня, вообще-то, двое. Хотя, пока они росли, дома у нас постоянно ошивалось не меньше, чем четверо. Одна подружка у моих дочек была особенно близкая. Я дружила с её мамой, дети знали друг друга с рождения - свои люди. Так что, когда у Ирочкиной мамы настали трудные времена (развод, болезнь старшей дочери и множество других проблем), девочка стала всё больше времени проводить у нас. Потом оставаться ночевать. Потом ходить домой только по выходным.

А потом как-то так само получилось, что на несколько лет детей у меня стало трое.
Ну, трое, так трое, живём-не тужим, даже веселее. Дети заняты своими делами, играют вместе. A если требуется помощь в хозяйстве, то три пары рук, я вам скажу - это ещё лучше, чем две.

А потом в нашей жизни появляется Алёша. Алёшу я знаю давно, почти с младенчества. Когда-то его родители были нашими добрыми соседями. Только мы остались жить на старом месте, а они оказались людьми непоседливыми и часто переезжали.

А теперь Алёше шестнадцать лет, и он явно пришёл ко мне с чем-то серьёзным. Что случилось?
- Я хочу получить образование, - заявляет мне Алёша чуть ли не с порога.
- За чем же дело стало? - не понимаю я. - Ты учишься в хорошей школе, твоя мама, как помню, долго её выбирала...
- Мало! Я хочу знать больше... Я хочу знать, что мне читать!

Ах, знать, что читать... Ну, что ж, сейчас выясним, что Алёшу интересует, подсунем ему пару книжек... Не-е-ет, вижу, что так просто мне не отделаться.
У него возраст поисков истины. Интересует его всё сразу - философия, социология, психология, религия, экономика, политика... Хорошо, начнём с популярного, там посмотрим.

Алёша хватается за книжки так, как будто сильно изголодался. Потом приходит их со мной обсуждать. Я осторожно учу его пользоваться библиографией - ищи книги и сам тоже, проверяй и сравнивай источники...

Попутно выясняется, что Алёша не ладит с родителями. Он начинает часто убегать из дому. Правда, не очень далеко. Убегает он к нам. Я звоню его маме и успокаиваю её, что с сыном всё в порядке. Однажды она задаёт мне невинный вопрос, который повергает меня в ступор:

- Как ты думаешь, у него мозги не повредятся от того, что он столько читает?

Я начинаю понимать Алёшины проблемы.

Алёшин папа тоже ситуацией недоволен. Он звонит мне и ворчит:
- Потакаешь парню, он знает, что ему есть куда бежать, поэтому можно не уважать родителей...
Несколько раз я его терпеливо выслушиваю, понимая, что он волнуется за сына, потом не выдерживаю:
- А куда бы ты хотел, чтобы твой сын бежал? Ко мне? Или...
- К тебе! - отвечает он так быстро, что мы оба смеёмся и решаем пока оставить всё как есть.

Наш дом наполняется философскими спорами и дискуссиями. Старшим девочкам они, правда, быстро надоедают, поэтому любимый оппонент у Алёши - самая младшая, Сара. Спорят они часами. И, похоже, на равных. Картина довольно комичная - здоровенный лохматый Алёша и маленькая худенькая Сара, которая даже на свои десять лет не выглядит.

- Алёша, - не могу я сдержать любопытства, - о чём ты можешь с ней столько разговаривать?
Алёша хватает книгу с высокой полки - Саре понадобился аргумент.
- Она такая умная! - сообщает он мне восхищённо.
- Это не она умная... - иронизирует старшая, Лина. Ей тринадцать, и она до этих споров не опускается. И одиннадцатилетняя Ира тоже интереса не проявляет.
Спор возобновляется. Я прислушиваюсь. Ого! Спор-то, похоже, теологический. Можно ли понять добро и зло, если исключить существование Бога? Ничего себе! А впрочем - в этом возрасте это полезно.
..................................................................................
Мы - люди не столько религиозные, сколько традиционные. В пятницу вечером мы накрываем на стол, зажигаем субботние свечи. Благословляем хлеб (девочки испекли халу) и - нет, не вино, вино детям рано! - виноградный сок. Садимся ужинать. И за столом четверо детей. Как хорошо! Какой покой...

Какой ещё покой?! Никакого покоя!

- Вопрос! - кричат дети. - Вопрос!

Ну да, правильно, за субботним столом положено вести дискуссии о высоких материях. Сегодня участвуют все. За самый лучший ответ - приз. Огромная конфета. А вопрос я им приготовила совершенно нерешаемый. Пусть поупражняются.

- Вопрос, - начинаю я. - Если человек исповедует какую-то религию, значит, считает, что она лучше других. Может ли он при этом уважать другие? А если он уважает другие, как ему исповедовать свою? Ведь тогда получается, что они все равны?

Дети задумываются. Лина долго думать не любит. Она - человек действия:
- А моя религия лучше! И всё! Пусть думают, что хотят!
- Ира?
Ира у нас - воинствующая атеистка:
- Религия вообще никому не нужна! От неё одни неприятности, разногласия и кровопролития!
- Нет! - не соглашается Алёша. - Hужна! Религия упорядочивает жизнь, связывает прошлое с будущим, вот так! - он кивает на субботние свечи, - но у меня религии нет, и мне без неё плохо. Лучше бы была...

Я отмечаю про себя, что ни Ира, ни Алёша на вопрос не ответили. Только высказали своё отношение к религии...

- Сара?
Сара думает недолго. Похоже, она этот вопрос давно для себя решила.
- Моя религия не лучше. И не хуже. Но она моя. А другие - не мои.

Дети вдруг замолкают. Как будто приходят в себя. Задумываются... А я потрясённо понимаю, что, кажется, только что услышала весь разброс человеческих мнений о религии. Всё правильно - устами младенца.

- Ну, - спрашиваю я, - чья конфета? Кто выиграл?
И три голоса тихо, нестройно, но единогласно отвечают:
- Сара...
Остаток ужина проходит в молчании. Сара задумчиво крутит в руках конфету. Делит её на всех. Конфета её не интересует.
А вот с Алёшей они, кажется, не доспорили.

46.

Переводчик-то я переводчик, но много лет, пока жизнь не повернулась совсем в другую сторону, была ещё и преподавателем. Ну, если не так серьёзно - просто учителем английского языка. И конечно, за эти годы накопилось у меня множество учительских историй. Тем более, что начала я кого-то чему-то учить очень рано. А именно, в семнадцать лет, как только окончила школу и стала студенткой.

Жили мы тогда с мамой довольно скудно. Мама-учительница давала частные уроки английского языка, сколько я себя помню. Приходила домой из школы и начинала вторую (а то и третью) смену. А тут и я подросла - всё-таки английская спецшкола за плечами, студентка иняза, почему бы и не попробовать? И маме помощь, и мне заработок, да и практика - с этой специальностью ведь всё равно когда-нибудь придётся преподавать.

К моему удивлению, ученики появились довольно быстро. И почему-то почти все они были третьеклассниками. Разобравшись в ситуации, я поняла, что это были, как правило, дети офицеров, которых недавно перевели служить в наш город. Родители хотели отдать их в английскую спецшколу, и английский следовало подогнать. После четвёртого-пятого класса на это обычно уже не решались (слишком много пришлось бы догонять), а третьеклассникам - в самый раз.
Все мои третьеклассники были очень милыми человечками, учила я их с удовольствием и вспоминаю с улыбкой.

Но этот мальчик мне запомнился особо.

Новый ученик. Симпатичная интеллигентная мама. Сынок - пшеничный блондинчик с не совсем обычным именем Мирослав. Дома зовут Мирек. Польские корни? Да нет, русский мальчик, с очень русской фамилией.
- Ну,что ж, Мирек, будем знакомиться. Чем ты увлекаешься? Что любишь делать? Читать? Что ты читаешь?
- Мне нравятся книги по военной истории, - отвечает мне Мирек, - Вот сейчас, например, читаю историю наполеоновских войн Тарле...

История наполеоновских войн. Тарле. Третьеклассник. Ещё даже не совсем третьеклассник. Сейчас лето, и он только перешёл в третий класс...

- И знаете, я обратил внимание на один интересный момент. У других авторов...

Так, Мирек явно вознамерился прочитать мне лекцию. Хорошую лекцию, между прочим, со знанием дела, с пониманием предмета, со сравнительным анализом… Язык у него, как у профессора. Солидность и рассудительность далеко не детские. Общее развитие - поражает. Начитанность - зашкаливает. Господи боже мой, да что же мне делать с этим вундеркиндом?!

Что делать, что делать... А то и делать! Его зачем ко мне привели? Заниматься английским языком? Вот и будем заниматься. Только надо себе сразу уяснить: это - не ребёнок. Он может и выглядит как ребёнок, и роста маленького, и голос у него детский, но этот мальчик, пожалуй, постарше меня будет. Значит, решено - всё, как со взрослым.

Занятия у нас получаются странные. У моего нового ученика какая-то совершенно бездонная память и невероятная обучаемость. Мирек несётся вперёд, заглатывая материал огромными кусками и все мои попытки "повторить" и "закрепить" пресекает на корню.
- Зачем тратить время? Я это уже знаю.
- Мирек, - пытаюсь я его придержать, - в языке так нельзя. Это не математика, где "уже понял, можно идти дальше". Это как музыка, как танец - нужны упражнения, навыки нужно закреплять, отрабатывать, доводить до автоматизма. Понимаешь?
- Да, - отвечает Мирек, - но я это уже знаю. Проверьте.

Пару раз я действительно проверяю, потом, махнув рукой, сдаюсь. Знает. Действительно знает. Если Мирек говорит, что он знает...

Программу первого класса мы одолеваем за неделю. Ещё за две-три недели (при всех моих отчаянных попытках замедлить процесс, дать дополнительный материал и т.д.) заканчиваем и второй класс. После этого я звоню его маме и говорю, что как мне ни жаль терять такого ученика, мои уроки ему больше не нужны. Мирек спокойно может идти в третий класс. (Ох, боюсь я, что он и в десятый может идти, правда, неизвестно, что у него там с точными науками...) Мама Мирека мне не верит. Мы занимаемся ещё несколько недель, забегаем уже довольно далеко (то ли в четвёртый класс, то ли в пятый) и расстаёмся, вполне довольные друг другом.

Какое-то время я ещё слышу что-то о Миреке от моих бывших учителей : “… делает такие доклады по истории! какая речь! какая эрудиция!.." А дальше - учёба, работа, новые ученики, новые события, и я окончательно теряю его из виду.

А потом проходит целая жизнь. Мир изменяется до неузнаваемости, и в нём появляется такое чудо, как Интернет. И в какой-то момент, разыскивая давно потерянных знакомых, друзей, одноклассников, соседей, я решаю попробовать узнать - а как там Мирек? Нахожу я его легко - так, российский военный историк и писатель, ага, кандидат исторических наук, угу, полковник, автор многих книг военно-исторической тематики. (Рано же он выбрал себе профессию. Счастливый человек!) Ну, в "тематике" его я ничего, конечно, не понимаю, но на одном из форумов нахожу аргумент участника: "... это утверждает сам Мирослав Эдуардович, а он, без сомнения, знает.." Вот оно как! "САМ Мирослав Эдуардович".

А у меня перед глазами тот маленький профессор: "Это я уже знаю!"
Просто страшно себе представить, сколько всего Мирек знает сейчас!

47.

О детских трендах на игры.
Все, сталкивавшиеся хоть мимоходом с детьми, знают, что эти цветы жизни (по поговорке черного юмора румын, их цветение приятнее всего наблюдать издалека и на соседском окне. Поговорка бездетных и очень многодетных, наверное) время от времени заводят какую-нибудь странную моду на игры и игрушки.
В моем детстве это были прыгание через резинку для трусов, натянутую на ноги двух девочек, и ниточки между пальцами, которые надо было особым образом перекрещивать.
Загадочнейшим образом эта мода вернулась. В последние 5 лет даже и на западно-европейском телевидении стали появлятся рекламы дорогих и облагороженных вариантов этих резиночек и ниточек, которые я из советского детства помню. Сама купила дочке такую же резинку для ног от известной фирмы - пусть прыгает на здоровье.
Тренд последних лет... Нет, ну это что-то особенное. Называется "слайм". По-голландски слово это означает - "Слизь, сопли". И на вид субстанция эта более всего походит именно что на особо скверные сопли. Эдак 3-4-й день осложненного насморка навскидку, что по виду, что по вязкости. Отвратительная на вид желеобразная смесь ядовитых неприятных цветов, которую они в пальцах постоянно переминают и что-то там такое загадочное из нее лепят. Ничего общего с пластилином не имеет - инопланетного вида полужидкая гадость непонятного предназначения, которое дети почему-то очень любят и просят купить.
Купила на свою голову.
После нескольких случаев выковыриваний гадости из фильтра пылесоса и оттока кухонной раковины задалась вопросом - а что же это такое, и почему им это так нравится.
Оказалось, дело зашло так далеко, что у них там даже на Ю-Тубе лайф-хаки популярностью пользуются - как именно слайм самому сделать можно (из клея и некоторый других порошков и взвесей, в основном боро-содержащих) и что именно из них смастерить можно (можно, оказывается, сделать даже противоударный футляр для мобильника из слайма в полиэтиленовом мешочке. Детский вариант 3-D копирования).
Сегодняшний случай меня добил. В центральной городской библиотеке на видном месте нашли и одолжили толстенное, солидное, в пластифицированной твердой обложке издание - "Что можно смастерить из слайма". Прошлого, 2017, года издания. Как я отстала от жизни. Таки-да, детские 3-D копии и поделки чего угодно.
Мода эта, похоже, надолго, как колечки Looms, и ежели она до вас добралась - практический лайф-хак от родительницы счастливой обладательницы слайма:
а) Внимательно смотрите на пол при пропылесосивании дома, как при угрозе находки ядовитой змеи - если слайм попадет в пылесос, его очень трудно потом оттуда выковырять.
б) глядите в оба, что ваш ребенок оставил после мытья рук в раковине - от слайма забьется все. Это - очень плохие "сопли". К специальным средствам устойчивые.
в) отговорите ребенка или просто воспретите изготовление и игру с этой кошмарной, вязкой, годной на все и способной на все субстанцией. Если у вас получится. Вам нравится искусственные сопли из раковины выковыривать? Мне тоже нет.
Я ведь сегодня весь день на устранение локальной экологической катастрофы в доме после игры со слаймом потратила.
P.S. Фабриканты игрушек и детских поделочных матералов, похоже, специально обучены искусству пыток родителей в особо изощренной форме. Не поддавайтесь их рекламным провокациям.
No pasaran. Слайм больше в наш дом не пройдет.

48.

Вот вы ждете смешные истории и пытаетесь написать смешно о ВОВ. Но все сводится к мату и сексу . Читаю вымышленные истории о ветеранах и обидно за них . Так 11.05.18 истории №947488 , 947489 за подписью –Сердж, ну «натуральный высер» как сказал в комментах – tracer. О войне смешно писать нельзя! Это всегда горе. Попробую написать о своих родственниках . Мой отец, Иван Афанасьевич, 7 лет был в армии :– в 1939г. Призвали в армию ,потом война с немцами , затем с Японией, и демобилизовался только в 1946 г. был фронтовой шофер , возил снаряды на передовую , воевал на Курской дуге, в Польше , в г.Санок был ранен , награжден боевыми медалями и орденами. Был очень скромный. Никогда я не слышала от него матерного слова, хотя повидал он много. Но не любил он рассказывать о войне, но в 1991году он написал воспоминания в газету Ветеран , чтобы рассказать «молодому поколению как освобождали свободу и независимость нашей советской Родины от немецко–фашистского порабощения.» Письмо большое , приведу лишь выдержку ,дословно:–«и самое необыкновенное произошло в один из солнечных дней, после прорыва Курско–Орловской дуги. Той части , куда мы везли боеприпасы на месте не оеазадось, она ушла вперед, порвав оборону противника и мы ехали вслед за ней по пшенично-ржаным полям, скошенным пулями и подъехали к необычной стене. Стене из человеческих трупов , высотой примерно до двух метров , ни в право , ни в лево конца этой стены не было видно. Трупы уложены как по заказу рядами– немецких и наших советских солдат, которые, то наступали , то отступали через эти трупы, а их косили ураганным огнем, наращивая стену. Я видел примерно такие же стены из трупов немецких солдат и офицеров, но там они были уложены специально при расчистке улиц ст.Коростень. На такие стены смотреть дико,жутко. Какие нервы нужно иметь солдату , чтобы пережить весь этот ужас войны?» Моя мама, Елизавета Никитична, в 16 лет, в 1942 г. была мобилизована на военный завод в Красноярск , делала детали для самолетов , снарядов. Вспоминала , что было так тяжело,что они постоянно просились на фронт, на передовую. Если работаешь в ночь и уснешь за станком – трибунал! А заснуть можно было от слабости, т.к. давали паек и всегда хотелось есть. Мастер жалел девчонок, ходил по цеху , будил . Мама постоянно выполняла.
план на 100 и больше %. Она рассказывала, что если на детали к самолету будет какая то неточность , то такая деталь в полете может отказать и они очень ответственно относились к своей работе. Мама была награждена медалью« за доблестный труд в ВОВ». Мой дед, Афанасий Николаевич, был ранен в бою осколком снаряда , прямо в сердце .осколок застрял в мм от сердца и хирург сказал:– если я буду вынимать осколок, то солдат может умереть у меня на столе, а так ещё может поживет. Дед прожил 70 лет, работал, строил дома, вырастил пять сыновей. Никогда я не слышала от него матерного слова и не помню, чтобы он вспоминал войну. Было какое то негласное табу. Другой мой дед, Никита Егорович, имея бронь , выпросился добровольцем на фронт, на передовую. Тоже никаких разговоров о войне, единственный случай помню, мама рассказывала, у деда в колхозе осталось семья, дети. А колхозе тоже, во время войны, был голод, так как все сдавали на фронт .был план по сдаче молока масла табака и т.д. не сдашь–трибунал. И вот мой дед получает на фронт письмо, что его единственный сын (были одни девчонки) умер от голода (может и не от голода, но в деревне врача не было). Дед от горя встал на бруствер пусть меня немцы убьют, зачем жить.высокий,почти 2 метра ростом, красивый мужик стоит во весь рост, пули веером вжикают со всех сторон и ни одна даже не задела. Потом наши стали кричать «ложись, иначе мы тебя убьем, потому что ты выдаешь позиции». Он упал и плакал обнимая землю. Дед умер рано, в 50 лет., но я помню его добрым, никогда не матерившимся, и он пел красивые песни у него был красивый голос. я выросла в послевоенное время, да был голод, разруха, но наше поколение выросло в условиях любви к детям, к жизни, к миру! Наши родители, деды восстановили страну. В наше время мат и татуировки были признаком дурного тона , так как матерились и накалывались лагерники из мест не столь отдаленных . А сейчас современная молодежь не считает это зазорным. В интернете «прикольно » обосрать всех матом и при этом получить кучу лайков (даже название собачье). Певцы поют матерные песни, зарабатывая на этом миллионы. И это наша культура? Лолита, Шнур и даже Киркоров ,король, поп звезда, опустился до этого дешевого авторитета , сняв позорный клип–«цвет настроения синий» в канун праздника 9 мая, гдепоказаны бомжи, наркоманы,,алкаши , маленький ребенок, пьющий из горла вино прямо в магазине и и сам Киркоров матерится, причем смачно, со вкусом. А потом радуется как мальчик :–Ура, у меня десять миллионов просмотров!» Моя дочь современная женщина, 34–х лет, когда я начинаю говорить свое мнение обо всем этом, говорит:– да это же просто прикол такой. неужели миллионы наших потомков , восстанавливали страну из руин, чтобы сейчас ,ради прикола, вы их обсерали, а они уже все на том свете и не могут защититься . А сейчас день Победы превратили в источник наживы. Обидно, что фашизм в нашей стране злорадствует над нашими ветеранами . Написала сущую правду. Извините, что не смешную, а со слезами на глазах.

49.

НА ЗАДНЕЙ ПАРТЕ

1975-й год, весна.
Город Львов.
Мы - повидавшие жизнь, октябрята, заканчивали свой первый класс, дело подходило к 9-му мая и учительница сказала:

- Дети, поднимите руки у кого дедушки и бабушки воевали.

Руки подняли почти все.

- Так, хорошо, опустите пожалуйста. А теперь поднимите руки, у кого воевавшие бабушки и дедушки живут не в селе, а во Львове и смогут на День Победы прийти в школу, чтобы рассказать нам о войне?

Рук оказалось поменьше, выбор учительницы пал на Борькиного деда, его и решили позвать.

И вот, наступил тот день.
Боря не подкачал, привёл в школу не одного, а сразу двоих своих дедов и даже бабушку в придачу. Перед началом, смущённые вниманием седые старики обступили внука и стали заботливо поправлять ему воротничок и чубчик, а Боря гордо смотрел по сторонам и наслаждался триумфом. Но вот гости сняли плащи и все мы увидели, что у одного из дедов (того, который с палочкой), столько наград, что цвет его пиджака можно было определить только со спины. Да что там говорить, он был Героем Советского Союза. Второй Борькин дед нас немного разочаровал, как, впрочем и бабушка, у них не было ни одной, даже самой маленькой медальки.

Героя – орденоносца посадили на стул у классной доски, а второго деда и бабушку на самую заднюю парту. На детской парте они смотрелись несколько нелепо, но вполне втиснулись.
В самом начале, всем троим учительница вручила по букетику гвоздик, мы поаплодировали и стали внимательно слушать главного героя.
Дед оказался лётчиком и воевал с 41-го и почти до самой победы, аж пока не списали по ранению. Много лет прошло, но я всё ещё помню какие-то обрывки его рассказа. Как же это было вкусно и с юмором. Одна его фраза чего стоит, я и теперь иногда вспоминаю её к месту и не к месту: «Иду я над морем, погода - дрянь, сплошной туман, но настроение моё отличное, ведь я уверен, что топлива до берега должно хватить. Ну, даже если и не хватит, то совсем чуть-чуть…»
При этом, разговаривал он с нами на равных, как со старыми приятелями. Никаких «сверху вниз». И каждый из нас начинал чувствовать, что и сам немножечко становился Героем Советского Союза и был уверен, что если нас сейчас запихнуть в кабину истребителя, то мы, уж как-нибудь справимся, не пропадём.

Класс замер и слушал, слушал и почти не дышал, представляя, что где-то далеко под нами проплывают Кавказские горы в снежных шапках.
Но, вот второй дедушка с бабушкой всё портили.
Только геройский дед начинал рассказывать о том, как его подбили в глубоком немецком тылу, так тот, второй дед, вдруг принимался сморкаться и громко всхлипывать. Учительница наливала ему воды из графина и успокаивающе гладила по плечу.
После паузы герой продолжал, но когда он доходил до ранения или госпиталя, тут уж бабушка с задней парты начинала смешно ойкать и причитать.
Мы все переглядывались и старались хихикать незаметно. Уж очень слабенькими и впечатлительными оказались безмедальные бабушка с дедушкой. Ну, да, не всем же быть героями. Некоторым, не то что нечего рассказать, они даже слушать про войну боятся.

Только недавно, спустя годы, я от Борьки узнал, что те, его - «слабенькие и впечатлительные» бабушка с дедушкой с задней парты, были Борины прабабушка и прадедушка. Они просто пришли в школу поддержать и послушать своего сына-фронтовика, а главное, чтобы потом проводить его домой, а то у него в любой момент могли начаться головные боли и пропасть зрение…

дальше еще 77 новостей →

Партнеры

Реклама